Эмма Скотт - Зажечь небеса

• Название: Зажечь небеса
• Автор: Эмма Скотт
• Жанр: Зарубежные любовные романы
• ISBN: 978-5-04-111632-3

Он лишился всего. Она сумела зажечь для него небеса… Никогда больше не позволю сделать свое сердце чьей-то игрушкой. Никогда больше не позволю парню встать между мной и моими целями. Никогда больше я не буду любить, если не почувствую, что меня любят так же сильно. Таковы мои клятвы, которые стали реальностью, едва он вернулся домой. Он берег мое сердце. Он помог найти мне свое предназначение в жизни. Он любил меня такой чистой и сильной любовью, о какой я не смела и мечтать. Но это продлилось ровно до того момента, пока я не обнаружила, что мое счастье было соткано из лжи. Одновременно соблазнительной и ужасно горькой. А потом стало слишком поздно…

---

«Я здесь».

«Это я».

Боль. Проклятие, вот это боль. По нижней части моей спины как будто долбили раскаленной кувалдой, снова и снова.

– Уэстон, – прозвучал рядом голос Отем. Прохладные пальцы обхватили мое запястье. – Всё хорошо. Попробуй расслабиться.

Мой разум медленно сопоставил одно с другим. Кровать с белыми простынями и пищащие аппараты. Это больница. И Отем рядом со мной.

– Отем, – проговорил я, точнее, попытался. Штука, вставленная мне в горло, не давала разговаривать. Я начал давиться, и мне в легкие снова хлынул кислород. Машина заставляла меня дышать, но я не хотел ей подчиняться, боролся, пытался дышать сам.

– Я позову лечащего врача, – сказала женщина. Наверное, это была медсестра. – А вы останьтесь с ним. Говорите с ним и помогите ему прийти в себя.

«Останься со мной, Отем. Навсегда».

Веки налились тяжестью, но я пытался держать глаза открытыми. Пластиковая трубка и белая липкая лента заслоняли мне обзор, но я видел Отем. Она стояла надо мной, и рыжие волосы рассыпались по ее плечам. Прекрасное видение, мирный сон спустя несколько месяцев непрерывного кошмара.

– Привет, – тихо проговорила она. Ее пальцы переплелись с моими, другой рукой она погладила мой лоб. – Ты очнулся, всё хорошо.

«Нет, – подумал я. – Моя спина. Черт возьми, что-то не так с моей спиной…»

– Просто слушай мой голос. – Ее пальцы почти невесомо касались моей головы. – Ты подключен к аппарату искусственной вентиляции легких. Хорошо? Он дышит вместо тебя. Постарайся не сопротивляться. Я здесь. Слушай меня. Я расскажу, что случилось. Ладно?

Я моргнул, потому что был слишком слаб, чтобы кивать.

– Ты в Балтиморе, в Медицинском центре имени Уолтера Рида, – сказала Отем. – В Сирии тебя ранили. Сначала тебя самолетом отправили в Германию, а теперь ты здесь. Аппарат поможет тебе дышать, пока ты окончательно не придешь в себя. Вот и всё.

Слезы навернулись мне на глаза, я зажмурился, чтобы их сморгнуть, и почувствовал, как они текут по щекам. Отем протянула руку и вытерла одну слезу, потом ее рука сжалась в кулак, и ее собственные слезы закапали на белую простыню. Несмотря на ободряющие слова, ее красивое лицо исказила гримаса боли.

«Потому что Коннор мертв».

При мысли об этом я вздохнул, и спину снова обожгла волна боли. Проклятая трубка в горле не позволяла мне ни закричать, ни выругаться, и тогда я выдернул руку из пальцев Отем и жестом изобразил, будто что-то пишу в воздухе невидимой ручкой.

– Хочешь что-то написать? Подожди, сейчас…

Отем исчезла из поля моего зрения, и моя рука снова упала на кровать. Ужас отступил, оставив меня обессиленно дрожать от боли. Я почти не мог двигаться.

Отем появилась снова и вложила мне в пальцы шариковую ручку.

– Держи.

Она бережно приподняла мою руку, и я почувствовал, как она прикладывает ее к небольшому бумажному блоку. Ручка весила не меньше тысячи фунтов, но я всё-таки нацарапал одно слово.

Коннор

Отем прочла, что я написал, и на ее лице отразились понимание и ужас.

– О, Боже. Прости, ты же не знаешь. Коннор жив, у него всё в порядке, – быстро сказала она и сморгнула слезы. – Он здесь. В смысле, он уезжает домой. Вчера его отправили в отставку, и сегодня вечером его мать везет его обратно в Бостон. У него серьезный перелом руки, но в целом он здоров. С ним всё хорошо, Уэстон, честное слово. Он жив.

Я в изнеможении смежил веки, чувствуя невероятное облегчение.

«Я это сделал. Я победил. Носочный Мальчик мертв, отныне и навеки».

Одно долгое мгновение я наслаждался своим триумфом, а потом палату огласил визгливый голос моей матери. Мне на лицо закапали слезы: Ма обхватила мою голову и расцеловала меня в обе щеки. Моя мама. В голове возникло множество детских воспоминаний о безопасности и любви: когда я разбивал коленки или царапал палец о дверь машины, мама всегда приходила на помощь. И сейчас она тоже рядом.

Поглядев поверх маминых плеч, я увидел Пола – он улыбался и промокал глаза. Они с мамой здесь, Отем здесь, и с Коннором всё хорошо.

– Привет, Уэс. – Теперь возле кровати стоял высокий мужчина в синей форме медика и накинутом поверх нее белом халате. – Я доктор Ковальчик. – Давай-ка посмотрим на тебя…

Он посветил фонариком мне в глаза, хотя мне хотелось только одного: уснуть и спать без сновидений, но зверская боль в спине никак не унималась, грызла и грызла мои кости.

Я нащупал лежащую на простыне ручку и нацарапал на блоке бумажных листочков:

Болит

– Ему больно, – сказала Отем, поворачивая к себе листочки. – Вы не могли бы дать ему что-то?

Врач, не переставая светить мне в глаза, сказал медсестре что-то про обезболивающее, и через несколько минут сутолоки и приглушенных разговоров теплая волна забрала меня с усеянного острыми камнями острова боли и унесла. Унесла далеко, только Отем по-прежнему держала мою руку, так что я знал, что обязательно вернусь.

Мои губы как-то странно выгнулись вокруг эндотрахеальной трубки, и я понял, что улыбаюсь или, точнее сказать, пытаюсь улыбнуться. Откуда-то издалека донесся голос моей матери:

– Я хочу знать правду. Он будет снова ходить или нет?

«Снова ходить…»

Холодный, пронизывающий страх пронзил мое сердце, но я был уже слишком далеко. Я цеплялся за руку Отем, но больше ее не ощущал. Отем исчезала, уносилась всё дальше по беговой дорожке. Мысленно я рвался за ней, но в голове стало пусто, осталась только одна мысль.

Носочный Мальчик не умер. Он остался здесь точно злобный призрак, обитающий в старом шкафу на чердаке. Он смеялся надо мной, пока я, барахтаясь, уплывал всё дальше, терялся в пространстве.

«Я никуда не уйду… да и ты тоже».

Глава седьмая Отем

На следующее утро я проскользнула в палату Уэстона, держа в руках два стакана кофе; помещение было залито серебристым светом. Я поставила один стакан на стол, возле которого сидела Ронда, и медсестра благодарно улыбнулась.

– Он спит, – произнесла она одними губами.

Мне хотелось сесть рядом с Уэстоном и держать его за руку – как и просил Коннор, – но ранее этим утром доктор Кей велел отключить Уэстона от аппарата искусственной вентиляции легких. Наконец-то! Эндотрахеальная трубка раздражала Уэстона, он постоянно ею давился и пытался дышать самостоятельно. Я села возле окна, сжимая в руках стакан кофе, и стала пристально наблюдать за грудной клеткой Уэстона. Она равномерно поднималась и опускалась.

– Он отлично держится, – сказала Ронда.

Я кивнула и слабо улыбнулась.

«Пока что».

Сегодня команда ортопедов собиралась проверить, насколько сильно поврежден спинной мозг Уэстона. Доктор Кей настаивал, что нам не следует паниковать, пока нет результатов тестов, но я никак не могла выбросить из головы слова Коннора.

«Уэс никогда не будет ходить».

Я перевела взгляд с груди Уэстона на его длинные ноги, укрытые простыней; я надеялась, что они вот-вот шевельнутся или дернутся, но этого не происходило, и тогда я стала придумывать оправдания этой неподвижности.

«Он прошел через ад. Он находится под действием обезболивающего. Он еще слишком слаб».

От переживаний мне буквально было больно дышать, а поскольку Руби вернулась в Бостон, мне не у кого было искать поддержки и утешения.

Еще я скучала по Коннору. Он был на войне несколько месяцев, потом вернулся, и мы провели вместе несколько часов, наполненных болью, противоречиями и неприятными откровениями. А теперь он снова уехал. Я нуждалась в нем, более того, сейчас он нужен Уэстону.

– Доброе утро, солдат, – мягко сказала Ронда.

Уэстон зашевелился, не отрывая головы от подушки, повернул ее в одну сторону, в другую, поднял руку, снова уронил. Его окаймленные темными кругами глаза приоткрылись от звука моих шагов; он затуманенным взглядом проследил, как я подхожу и сажусь на стул возле кровати. Потрескавшиеся губы приоткрылись, но я покачала головой.

– Никаких разговоров.

Мой голос звучал скрипуче от внезапно подступивших слез, и всё же на меня вдруг накатила волна счастья. Новый день принес мне ощущение приближающегося чуда, о котором часто говорил мой отец. Уэстон жив. Он тяжело ранен, возможно, его даже не смогут окончательно вылечить, но он жив.

– Господи. Ты здесь, – пробормотала я.

«Ты вернулся ко мне…»

Уэстон слабо кивнул, и всё, чего он еще не знал, вдруг повисло между нами тяжким грузом. Моя радость омрачилась и съежилась от осознания надвигающейся беды.

«Я буду рядом с ним. Какие бы новости мы ни получили, я не оставлю Уэстона одного».

Уэстон обвел комнату мутным взглядом.

– Где Коннор?

– В Бостоне.

Уэстон посмотрел на свои ноги, неподвижные, как у манекена, подергал край простыни, которой был укрыт.

– Доктора скоро придут, – поспешно сказала я. – И твоя мама. Думаю, твои сестры приедут сегодня.

Медленно, устало Уэстон провел рукой по бедру, потыкал его пальцем.