Алекс Норт - Шепот за окном

• Название: Шепот за окном
• Автор: Алекс Норт
• Жанр: Зарубежные детективы
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-112551-6

Двадцать лет назад серийный убийца, прозванный прессой Шептальщиком, устроил для жителей маленького английского городка Фезербэнк настоящий ад. Он похищал маленьких мальчиков, нашептывая посулы и обещания в их открытые окна. А потом жестоко убивал. Убийцу поймали, и вот уже много лет как его упрятали за решетку. В городке воцарился покой. Именно поэтому сюда решили переехать писатель Том Кеннеди со своим сыном Джейком. После недавней трагедии в их семье, покой – это как раз то, что им нужно. И тут в городе пропадает еще один мальчик. Стало известно, что днем ранее он слышал чей-то шепот за своим окном. Давний ужас, похоже, вернулся… Но кто сделал это – если маньяк сидит в тюрьме? И кто будет следующей жертвой? Может быть, Джейк?

---

В последующие недели проводились широкомасштабные поиски по множеству возможных маршрутов, которые мог избрать Картер, и все они не привели ни к какому результату. Пит сам участвовал в нескольких таких поисковых операциях. Со временем количество участников поисков все уменьшалось, и вот теперь, двадцать лет спустя, лишь он один не оставлял этих попыток. Даже Миранда и Алан Смит куда-то переехали. Теперь они жили далеко от Фезербэнка. Если б Тони остался жив, сейчас ему было бы двадцать семь лет. Пит знал, что дочери Миранды и Алана, Клэр, родившейся в последующие смутные годы, недавно исполнилось шесть. Он ни в чем не винил Смитов, заново отстроивших свою жизнь после гибели сына, но оставался факт, что сам он никак не мог сдаться и забыть.

Пропал маленький мальчик.

Маленького мальчика нужно найти и доставить домой.

* * *

Когда Пит сейчас возвращался в Фезербэнк, у домов, мимо которых он проезжал, был очень уютный вид. Их окна мягко светились во тьме, и он мог представить, как из-за них доносятся тихий смех и обрывки разговоров.

Люди собрались вместе, как и полагается людям.

Это вызвало у него некоторое чувство одиночества, но всегда можешь найти удовольствие там, где его ищешь, даже в такой уединенной жизни, как у него. Дорогу обрамляли огромные деревья, их листва почти терялась во тьме, оставаясь на виду лишь там, где ее касался свет уличных фонарей, разбрасывая по улице замысловатые зелено-желтые пятна, колеблющиеся вместе с ними под слабым ветерком. В Фезербэнке царили мир и покой, и было почти невозможно поверить, что некогда он стал прибежищем такой отвратительной мерзости, как Фрэнк Картер.

В конце его улицы на столбе под фонарем белела листовка – одно из множества объявлений «Внимание – розыск!», которые были развешаны в предыдущие недели родственниками Нила Спенсера: фотография мальчика, подробное описание его одежды и обращение к свидетелям выйти на связь. И снимок, и текст уже порядком выцвели под безжалостными лучами летнего солнца, так что, когда сейчас он проезжал мимо, одинокий листок напомнил ему увядшие и сморщенные цветы, оставшиеся лежать на месте какого-нибудь давнего ДТП. Пропавший мальчик начал пропадать по второму разу.

Со времени исчезновения Нила Спенсера прошло уже почти два месяца, и, несмотря на значительные ресурсы, а также сердце и душу, вложенные в расследование, сейчас полиция знала почти столько же, сколько в тот вечер, когда он пропал. Насколько мог судить Пит, Аманда Бек все делала правильно. Лишним подтверждением ее эффективности вообще-то можно было счесть и тот факт, что даже старший детектив-инспектор Лайонс, человек, постоянно следящий лишь за собственной репутацией, стоял за нее горой и оставил ответственной за ведение дела. Хотя в последнее время, когда Пит сталкивался с Амандой в коридоре, вид у нее был такой вымотанный, что он гадал, не стало ли это для нее в некотором роде наказанием.

Жаль, нельзя сказать ей, что со временем все станет проще…

После вызова в кабинет старшего детектива-инспектора Пит обговорил с Амандой некоторые аспекты первоначального расследования, но пока его привлекали к делу только поверхностно и эпизодически. Делая запрос на посещение Фрэнка Картера, он испытал знакомое чувство обреченности. Сразу представил, как будет сидеть напротив этого чудовища, которое будет обращаться с ним, как с игрушкой. Как всегда, терялся в догадках, сможет ли пройти через это – не станет ли их столкновение той каплей, которая наконец переполнит чашу терпения. И все же его страхи оказались напрасны. Впервые, насколько он помнил, его запрос на беседу с Картером закончился отказом. Так называемый Шептальщик, похоже, на сей раз решил хранить молчание.

Пит неоднократно посещал его в прошлом и готовился сделать это снова, но все же… Оказалось просто невозможно подавить чувство облегчения. Это принесло с собой чувство вины и стыда, конечно же, но он сумел убедить себя, что стыдиться нечего. Сидеть напротив Фрэнка Картера – тяжелое испытание. Это просто вредно для здоровья. А поскольку единственным связующим звеном были слова матери Нила о том, что тот якобы видел и слышал нечто за окном, не имелось никаких причин считать, что это хоть как-то поможет.

Облегчение было совершенно правильной реакцией.

* * *

Вернувшись домой, Пит бросил ключи на стол в столовой, уже определив, что приготовит на ужин и какие программы посмотрит, чтобы заполнить несколько часов, оставшихся до сна. Завтра – опять спортзал, разбор бумажек, распределение обязанностей среди подчиненных. Все как всегда.

Но перед этим – обычный ритуал.

Открыв кухонный шкафчик, Пит вытащил бутылку водки, которую постоянно держал там, повертел ее в ладонях, прикинул на вес, ощутив, какое толстое у нее стекло – крепкий защитный слой между ним и заманчивой жидкостью внутри. Уже давным-давно он не открывал подобных бутылок, но все равно хорошо помнил приятный и успокаивающий щелчок, с которым вскрывалась винтовая крышечка.

Достал фотографию из выдвижного ящика.

А потом сел за обеденный стол, выставив перед собой бутылку и положив фотографию, и в тысячный раз задал себе все тот же вопрос:

«Хочу ли я сделать это?»

На протяжении многих лет тяга выпить приходила и уходила, но в какой-то степени присутствовала всегда. Толчком к ее пробуждению могло послужить множество совершенно банальных вещей, но бывали также времена, когда она начинала шевелиться совершенно без всякого повода, словно следуя какому-то своему собственному кривому расписанию. Бутылка частенько оставалась мертвой и бессильной, как мобильный телефон с разряженной в ноль батарейкой, но иногда вдруг что-то неожиданно вспыхивало. Прямо сейчас тяга оказалась куда сильнее, чем он мог припомнить. Вообще-то в течение последних двух месяцев бутылка разговаривала с ним все громче и громче.

«Ты только оттягиваешь неминуемое, – говорила она сейчас ему. – Зачем заставлять себя страдать?»

Бутылка была полной – это важно. Налить себе порцию из начатой бутылки было бы менее успокаивающим, чем с треском скрутить крышечку с новой. Спокойствие крылось в сознании того, что спиртного у тебя предостаточно.

Пит осторожно взялся за крышечку, соблазняя себя. Поверни чуть посильнее – защитное колечко хрустнет и сломается, и бутылка будет открыта.

«Можешь с равным успехом сдаться».

«Это заставит тебя почувствовать себя никчемным, но мы и так оба знаем, что ты как раз такой и есть».

Голос мог быть настолько же жестоким, насколько и дружеским. Играл минорные аккорды с таким же успехом, что и мажорные.

«Ты никчемный. Ты беспомощный».

«Так что открывай пузырь, не тяни».

Как и почти всегда, голос принадлежал его отцу. Старик уже давно умер, но даже по прошествии сорока лет Пит мог легко его себе представить: толстый, развалившийся на потертом кресле в пыльной передней комнате, с презрительным выражением на лице. Абсолютно ничто из того, что делал маленький Пит, его не устраивало. «Никчемный» и «беспомощный» были словами, которые он узнал рано и слышал чаще всего.

С возрастом пришло понимание, что его отец был просто маленьким человеком, разочарованным абсолютно во всем в своей жизни, а его сын представлял для него всего лишь подходящую грушу для битья, на которой он мог выместить свое раздражение от собственного пребывания во вселенной. Но это понимание пришло слишком поздно. К тому моменту послание было впитано и стало частью жизненной программы. Объективно Пит понимал, что это неправда, что никакой он не никчемный и не неудачник. Но это всегда казалось правдой. Фокус, даже если объяснить его секрет, по-прежнему выглядит убедительно.

Он поднял со стола фотографию Салли. Снимку было уже много лет, цвета со временем поблекли, словно бумага пыталась стереть образ, напечатанный на ней, и вернуться к своему первоначальному пустому состоянию. Вид у них обоих на фото такой счастливый, головы прижаты друг к другу… Снято было летним днем. Салли, казалось, так и переполнена радостью, белозубо улыбаясь солнцу, в то время как Пит лишь нерешительно кривит в улыбке плотно сжатые губы, прищуриваясь против яркого света.

«Вот что ты потерял оттого, что пил».

«Вот почему не стоит этого делать».

Он посидел так несколько минут, медленно дыша, а потом убрал бутылку с фотографией на место и принялся готовить ужин. Было легко понять, почему губительная тяга усилилась в последние несколько недель, и вот потому-то и хорошо, что его зависимость так ни к чему и не привела. «Пусть себе вспыхивает в свете недавних событий, – подумал Пит. – Пусть пользуется случаем».

«А потом пусть умрет».

11

В ту ночь, как и всегда, мне было трудно заснуть.

Некогда, после выхода моей новой книжки, я мог отправиться на всякие литературные мероприятия и даже время от времени скататься в рекламный тур, подписывая экземпляры своих книг для читателей. Обычно я ездил сам по себе и мог лежать потом в незнакомом гостиничном номере, скучая по семье. Мне всегда бывало трудно заснуть, когда рядом не было Ребекки.