Макс Фрай - Тяжелый свет Куртейна. Зеленый. Том 1

• Название: Тяжелый свет Куртейна. Зеленый. Том 1
• Автор: Макс Фрай
• Жанр: Городское фэнтези
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-17-120741-0

Эта книга – первый том заключительной третьей части цикла «Тяжёлый свет Куртейна», повествующего о людях, духах, котах, полицейских, ангелах, морях, трамваях и безднах города Вильнюса. Третья часть получилась такая огромная, что пришлось разбить её на три тома, но тут ничего не поделаешь: наш зелёный свет теперь заливает весь мир, а весь мир в одну книжку совершенно точно не поместится. В три – ещё туда-сюда. Книга публикуется в авторской редакции. Содержит нецензурную брань

---

Правильный ответ – да какая разница. Важно, что в подол сарафана очень удобно складывать нужные мне для завершения мозаики яркие теплые янтарно-желтые огни, а потом крепко держать добычу, прижав к животу, чтобы не потерялась, когда мы вместе станем выворачиваться обратно, на лицевую сторону, в почти нормальный человеческий сон о том, как я художник и выкладываю мозаику, и у меня офигительно получается, вот теперь точно – да.

Я открываю глаза и сразу же понимаю, почему так долго не мог проснуться. Поди проснись, когда у тебя на груди привольно разлегся кот, теплый и такой тяжеленный, что поневоле вспомнишь, как Тор пытался поднять (и, вероятно, вусмерть затискать) Ёрмуганда, прикинувшегося котом, но смог только заставить его оторвать одну лапку от пола[3]. А уж с меня тогда какой спрос.

– Ты успел закончить свою работу? – строго спрашивает кот и спрыгивает на пол с таким громким стуком, что ощутимо вздрагивает не только весь дом, но и холм, на краю которого он стоит.

– Работу, – сонно повторяю я. – Какую работу?.. Ай, ну да, мозаика. Знаешь, вроде закончил. Понятия не имею, что из этого выйдет, но слушай, какая же получилась красота!

– Тогда ладно, – говорит Нёхиси, постепенно приобретая условно антропоморфный вид, пока с когтями и перьями, а каким обликом дело в итоге кончится, невозможно пока предсказать. – Я за тебя, между прочим, дышал, как каторжный, – укоризненно добавляет он.

– Устал?

– Устал – не то слово. Я упахался! Это даже трудней, чем ночь напролет посуду мыть. Не представляю, как вы все справляетесь – вот так, без перерывов на отдых, в поте лица, всю жизнь.

Небо за окном раскалывается надвое, вспыхивает молния, по оконным стеклам начинают стучать тяжелые капли дождя и даже, кажется, самые настоящие градины. Так мы вообще-то не договаривались. Как раз перед тем, как лечь спать, я честно выиграл в покер солнечный теплый сухой конец сентября, но теперь тактично помалкиваю. Нёхиси в своем праве, для него устроить бурю – то же самое, что для обычного человека пропустить стаканчик после тяжелой работы, просто чтобы расслабиться. Свинством было бы с моей стороны возражать.

3. Зеленый шум

Состав и пропорции:

базилик

джин                            30 мл;

огуречный сироп               15 мл;

ликер из цветов бузины       20 мл;

сок лайма                      15 мл;

просекко.

На дне шейкера размять пару листьев базилика. Добавить все остальные ингредиенты, кроме последнего, лед, встряхнуть.

Процедить в охлажденный бокал для шампанского, долить просекко и аккуратно перемешать.

Тони

Тони вынимает из духовки один за другим шесть яблочных пирогов. Строго говоря, в этой духовке можно одновременно испечь только два пирога. Теоретически третий противень сюда кое-как втиснется, но на практике это будет полная ерунда – слишком низко или, наоборот, чересчур высоко. Поэтому Тони всегда ставит в духовку не больше двух пирогов зараз, а вынимает – ну, сколько получится. Иногда, как сейчас, бывает нефиговый навар.

Головокружительный яблочный запах ползет по залу, как поземный туман из оврага, медленно, но неумолимо заполняет собой все пространство, отменяет прочие ароматы, как бьет все карты, вне зависимости от достоинств, козырный туз. Даже тапер, которому снится, как он здесь играет, внезапно перестает играть. Но не исчезает, в смысле, не просыпается дома, в такой момент просыпаться ищи дурака. Теперь ему, надо понимать, снится, как он нетерпеливо смотрит на Тони – не тяни, давай разрезай!

– Это уже третье за вечер покушение на мою жизнь и рассудок, но сейчас ты близок к успеху как никогда, – меланхолично говорит Стефан. Он всегда одинаково шутит по поводу Тониных пирогов, и сам понимает, что одинаково, и всем уже давным-давно не смешно слушать про покушения, но ничего не может с этим поделать. Говорит, это у него такой условный рефлекс.

– А ведь могла бы сейчас сидеть дома, как дура, – мечтательно улыбается Эва. – Но не сижу.

Все вокруг, бодрствующие и спящие, люди, оборотни и застенчивый юный шарский демон с внешностью нормальной человеческой девчонки-подростка и непроизносимым именем, что-то вроде «Рхмщлщ», которого, как котенка подобрала на улице Кара и привела сюда покормить и сдать на руки Стефану, чтобы отвел домой, синхронно кивают – дескать, и мы, и мы могли бы, как последние идиоты, но ведь не сидим, не сидим!

– Это пироги с падшими яблоками, – торжественно объявляет Тони. – Ни одного из них не сорвал, все подобрал с земли. Яблоки, как и ангелы, падшие – самые вкусные… я хотел сказать, самые лучшие, насчет вкуса как раз точно не знаю. Чего-чего, а падших ангелов я вроде пока не ел.

На этом месте дверь кафе распахивается настежь от такого сильного порыва ветра, словно ужасный тайфун «Факсай»[4], прознав о Тониных яблочных пирогах, бросил терзать Японские острова, устремился к нам и вот наконец долетел.

Впрочем, с первого взгляда ясно, что никакой это не «Факсай», очень уж аккуратно он пролетел по проходу, ни единого табурета не уронил, зато щедро насыпал всем на тарелки желтых березовых листьев, звезд из серебристой бумаги и почему-то розовых лепестков, после чего утих, напоследок захлопнув входную дверь и оставив на барной стойке тело, к счастью, не мертвое, а даже несколько более живое, чем обычно ожидаешь от тел, принесенных ветром. Возмущенно размахивающее руками, хохочущее до слез, которые натурально текут по щекам, и орущее: «Положи меня на место!»

– Ну так вот же, положил. Здесь твое место, – говорит ветер, то есть уже не ветер, а огненное колесо, медленно вращающееся над плитой, то есть не колесо, а гигантская темная тень, то есть не тень никакая, а Нёхиси, безупречно антропоморфный и одетый так тщательно, словно собрался на хипстерскую вечеринку, только почему-то с красными водорослями вместо бороды.

– И ведь хрен возразишь, – соглашается жертва тайфуна, спрыгивая со стойки и полой пальто сметая с нее шесть пустых и два полных стакана. Впрочем, посуда у Тони к таким эксцессам привычная, она не падает на пол, а взлетает к потолку.

– Это ты сейчас красиво зашел, – одобрительно говорит Стефан. И поворачивается к Нёхиси: – Спасибо, что выгрузил это счастье на стойку, а не как в прошлый раз – мне на колени. И даже не на чей-нибудь стол.

– Ну, я всегда стараюсь быть аккуратным, насколько это возможно в текущих условиях, – отвечает Нёхиси. – А в прошлый раз, что бы ты об этом ни думал, не согласно какому-то зловещему замыслу, а совершенно нечаянно его на тебя уронил.

На этом месте наконец вступает нестройный хор: «Ну наконец-то!» – «Где тебя черти носили?» – «Куда ты аж на неделю пропал?»

Тони пока молчит, потому что режет свои пироги. Еще решат, чего доброго, будто это он с ними сейчас разговаривает, начнут наперебой отвечать, и как их потом есть, таких разговорчивых? Вот это был бы провал! Но мысленно он присоединяется ко всем вопрошающим, причем возмущенным тоном. Потому что – ну, елки, это и правда не дело так надолго ни с того, ни с сего исчезать. Ясно, что все мы время от времени заняты, у всех бывают дела, но что это за дела такие, что нельзя заскочить хотя бы на четверть часа? Вон даже Стефан почти каждый вечер заходит, хотя вот уж кто по-настоящему занятой человек, а здесь, в отличие от его дома, время все-таки вполне обычным ходом идет.

– Да я спал просто, – отвечает Иоганн-Георг (слава богу, имя пока на месте, не потерял где-нибудь по дороге, надо же, какой бережливый стал) и выхватывает кусок пирога прямо из-под ножа.

По Тониным меркам, это практически преступление, но преступник примирительно говорит:

– Не серчай, что лезу под руку, радуйся, что хотя бы ее не кусаю, я неделю не жрал.

– Что, правда неделю? – изумляется Тони. – Ты зачем в аскезу ударился? Немедленно перестань.

– Так уже перестал, – мычит тот с набитым ртом. И, проглотив кусок, объясняет: – Говорю же, я спал. Очень крепко. И, к сожалению, без единого лунатического припадка, во время которых можно что-нибудь схомячить втайне от самого себя. Очень на них рассчитывал, но я, как внезапно выяснилось, от природы совершенно не склонен к сомнабулизму. За это и пострадал.

– Я даже пару раз проверял, жив ли он, – вставляет Нёхиси. – Думал, вот будет номер! Я же до сих пор еще ни разу представителей вашего вида не воскрешал. Теоретически должно получиться, но непонятно, с какого конца начинать. А вдруг получится зомби, как в кино? И куда я его потом дену? Но обошлось.

– А просто разбудить в голову не приходило? – невинно осведомляется Стефан.

– Ну так свобода воли же, – разводит руками Нёхиси. – Пока человек жив, его воля священна. А он очень просил не будить.

– Но почему? – спрашивает Тони.

– Так было надо, – говорит Иоганн-Георг. То есть, не то чтобы именно говорит, скорее, издает отдельные звуки, те немногие, которым удается пробиться через пирог: «А ыо ада».