Джоко Виллинк - Экстремальная воля. Принципы, спасающие жизнь, карьеру и брак

• Название: Экстремальная воля. Принципы, спасающие жизнь, карьеру и брак
• Автор: Джоко Виллинк
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-113259-0

Как обрести контроль над своей жизнью и карьерой, стать более успешным и добиться того, о чем всегда мечтал? Джоко Виллинк и Лейф Бабин в своей книге, сразу после выхода ставшей бестселлером, предлагают универсальные для любой сферы принципы, которые гарантированно изменят вашу жизнь и решат проблемы, казавшиеся непреодолимыми. Начните читать и убедитесь сами! В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

---

– Что? – с полнейшим недоверием спросил командир «морских котиков».

– Огонь велся по своим, – сказал я спокойно и, честно говоря, сдержанно. Не было времени ни спорить, ни обсуждать это. Здесь находились по-настоящему скверные ребята, и, даже когда мы говорили, повсюду были слышны спорадические выстрелы, поскольку другие спецгруппы вступили в бой с боевиками в непосредственной близости.

– Сейчас что там у вас? – спросил я, желая знать положение дел, у него и его парней.

– Один «морской котик» получил в лицо осколок – не очень серьезно. Но все напуганы. Давай уберем их оттуда, – ответил командир. Бронетранспортер (БТР) (armored personnel carrier – APC)[9] прибыл с тяжеловесными QRF и находился у входа.

– У входа стоит бронетранспортер. Загружай своих ребят, – сказал я ему.

– Принято, – сказал командир.

Командир «морских котиков», один из лучших тактических лидеров, кого я когда-либо знал, быстро привел остальных бойцов и других солдат к входной двери. Они выглядели испуганнее, чем какие-либо другие человеческие существа, которых я когда-нибудь видел. Находясь под ударами разрушительных пулеметных очередей 50-го калибра, пробивавших стены вокруг них, они смотрели смерти в лицо и не думали, что выживут. Но они быстро собрались, сели в БТР и отправились на ближайшую американскую передовую оперативную базу, за исключением командира «морских котиков». Крепкий, как гвоздь, и готовый к большему, он остался со мной, невозмутимый тем, что произошло, и готовый к тому, что будет дальше.

Я пробрался к морской пехоте, сержанту ANGLICO.

– В здании никого нет, – сказал я ему.

– Вас понял, сэр, – ответил он с удивленным видом, быстро сообщив об этом по радиосвязи.

– Где капитан? – спросил я, желая найти командующего армией США.

– Здесь, наверху, – ответил он, указывая на здание, перед которым мы стояли.

Я поднялся наверх и увидел командира роты, сидевшего на корточках на крыше здания.

– Все хорошо? – спросил он.

– Это был огонь по своим, – прямо ответил я.

– Что? – ошеломленно спросил он.

– Огонь по своим, – повторил я. – Один иракский солдат – KIA[10], несколько ранены. Один из моих парней ранен, получил осколочное ранение в лицо. Каким-то чудом, но все остальные в порядке.

– Принял, – ответил он, ошеломленный и расстроенный тем, что произошло. Без сомнения, как выдающийся лидер, он чувствовал себя в какой-то мере ответственным за это. Однако, работая на этом хаотичном городском поле боя в течение нескольких месяцев вместе с иракскими солдатами, он знал, как легко такое могло произойти.

А нам все еще предстояла работа, и мы должны были продолжить. Операция развивалась. Мы провели еще две операции подряд, зачистили бо́льшую часть района Ма'Лааб и убили десятки боевиков. Остальная часть миссии прошла успешно.

Но это не имело значения. Мне было плохо. Один из моих людей был ранен. Иракский солдат погиб, а другие – ранены. Мы сделали это сами, и это произошло под моим командованием.

Когда мы выполнили последнее задание, я отправился в батальонный тактический оперативный центр, где был установлен мой военно-полевой компьютер для приема электронной почты из вышестоящего штаба. Я боялся открывать эти сообщения и отвечать на неизбежные вопросы о том, что произошло. Я жалел, что не погиб на поле битвы. Я думал, что заслужил это.

Моя электронная почта была забита сообщениями. Быстро распространился слух о том, что у нас был огонь по своим. Я открыл сообщение от своего командующего офицера, в котором он сразу перешел к делу. Там было написано: «ОСТАНОВИТЕСЬ. НЕ ПРОВОДИТЕ БОЛЬШЕ НИКАКИХ ОПЕРАЦИЙ. ОФИЦЕР-ДОЗНАВАТЕЛЬ, ГЛАВНЫЙ МАСТЕР-ЧИФ-ПЕТТИ-ОФИЦЕР И Я УЖЕ В ПУТИ». В типичной для ВМФ манере командующий офицер поручил офицеру-дознавателю установить факты произошедшего и узнать, кто несет ответственность за эту ситуацию.

Еще одно письмо от одного из моих бывших начальников, дислоцированного в другом городе Ирака, но осведомленного о том, что произошло в Рамади, было простым: «Слышал, у вас была стрельба по своим. Какого черта?»

Все хорошие вещи, которые я сделал, и солидная репутация, над которой я упорно трудился в рядах «морских котиков», сейчас были бессмысленны. Несмотря на множество успешных боевых операций, которыми я руководил, теперь я был командиром отряда, совершившим смертный для SEAL грех.

Пока я ждал прибытия офицера-дознавателя, командующего офицера и главного мастер-чиф-петти-офицера – главнокомандующего «морских котиков» – прошел день. Тем временем они поручили мне подготовить краткий отчет о том, что произошло. Я знал, что это значит. Они искали кого-то, кого можно было бы в этом обвинить и, скорее всего, «освободить» – военный эвфемизм для увольнения.

Расстроенный, злой и разочарованный тем, что произошло, я начал собирать информацию. Как мы выяснили, многие люди допускали серьезные ошибки как на этапе планирования, так и на поле боя во время исполнения приказа. Планы изменились, но об этом не уведомили. План связи был неоднозначным, и путаница в отношении конкретных сроков проведения радиосвязи способствовала критическим сбоям. Иракская армия скорректировала свой план, но не сообщила нам об этом. Сроки сдвинули без уточнения. О местонахождении союзников не сообщалось. Список можно было продолжать и продолжать.

В оперативном отряде «Громила» – моем собственном отряде «морских котиков» – были допущены аналогичные ошибки. Конкретное местонахождение снайперской группы, о которой шла речь, не было передано другим отрядам. Положительной идентификации предполагаемой вражеской воюющей стороны, которой оказался иракский солдат, оказалось недостаточно. Подробный СИТРЕП (оперативная сводка) не был передан мне после того, как завязался бой.

Список ошибок был весьма обширен. В соответствии с указаниями я собрал краткую информацию, сделал презентацию в Microsoft PowerPoint с указанными временны́ми рамками и изображениями перемещений отрядов союзников на карте района. Затем собрал перечень всего, что каждый сделал неправильно.

Это было исчерпывающее объяснение того, что произошло. В презентации говорилось о критических неудачах, которые превратили миссию в ночной кошмар и стоили жизни одного иракского солдата, еще больше было раненых, и, если бы не настоящее чудо, мы потеряли бы отряд «морских котиков».

Но чего-то не хватало. Была какая-то проблема, какой-то фрагмент, который я не нашел, и у меня было такое чувство, что правда наружу не показалась. Кто же виноват?

Я снова и снова просматривал свой отчет, пытаясь найти недостающий фрагмент, единственную опорную точку неудачи, которая привела к инциденту. Но было так много факторов, и я не мог их понять.

Наконец на нашу базу прибыли офицер-дознаватель, командующий офицер и главный мастер чиф-петти-офицер. Они собирались сбросить свое снаряжение, прихватить немного еды в столовой, а затем встретиться всем вместе, чтобы обсудить событие.

Я снова просмотрел свои записи, пытаясь найти виновного.

И тут меня осенило.

Несмотря на все неудачи отдельных лиц, отрядов и лидеров и бесчисленные ошибки, которые были сделаны, был только один человек, виноватый в том, что на операции пошло что-то не так – я. Я не был с нашей снайперской командой, когда они атаковали иракского солдата. Я не контролировал иракских врагов, которые пробрались на территорию лагеря. Но это было не важно. Как командир оперативного отряда «морских котиков», главный лидер на поле боя, руководящий данной операцией, я должен был курировать все, что происходило в оперативном отряде «Громила». Я должен был взять на себя полную ответственность за то, что пошло не по плану. Именно это делает лидер – даже если это означает увольнение. Если кто-то и должен был быть обвинен в случившемся, так это я.

Через несколько минут я вошел в помещение, где находился взвод и где все собрались для слушания отчета. Тишина оглушала. Командующий офицер сидел в первом ряду. Главный мастер чиф-петти-офицер угрожающе стоял сзади. «Морской котик», который ранее был ранен – получил осколочное ранение патроном 50-го калибра, – тоже был там, а его лицо было забинтовано.

Я встал перед группой.

– Кто же в этом виноват? – спросил я в комнате, полной товарищей по команде.

После нескольких мгновений молчания «морской котик», который ошибочно стрелял в иракского солдата, сказал:

– Я виноват. Я должен был точно определить свою цель.

– Нет, – ответил я. – Это не твоя вина. Чья это вина? – снова спросил я группу.

– Это моя вина, – сказал радист из снайперской спецгруппы. – Я должен был раньше передать нашу позицию.

– Неверно, – ответил я. – Ты не виноват. Кто виноват в этом? – спросил я снова.

– Я виноват, – сказал другой «морской котик», который был боевым советником вместе с группой по разминированию в иракской армии. – Я должен был контролировать иракцев и убедиться, что они оставались в своем секторе.