Янина Логвин - Небо выше облаков

• Название: Небо выше облаков
• Автор: Янина Логвин
• Жанр: Любовный роман
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-17-122356-4

В жизни врача-хирурга Андрея Шибуева есть место женщинам, коротким интрижкам и любимой работе, но нет места серьезным отношениям. Когда к нему за помощью обращается одноклассница Света Уфимцева с просьбой оформить фиктивный брак – он соглашается. Они бывшие друзья и доверяют друг другу. Никаких обязательств, никаких обещаний, верности и клятв. Никаких притязаний на свободу. Только фиктивный брак сроком на год, статус и видимость семьи. Только документы, способные помочь Светлане усыновить ребенка. Но жизнь не любит шуток, она играет всерьез, и неожиданно эти двое понимают, что их брак оказывается совсем не фикцией.

---

А осталась на год и даже больше.

Трудный случай, первый настолько сложный в моей практике. Смерть обоих родителей на глазах ребенка, болевой шок, сильнейший стресс и полная психологическая изоляция последнего от мира.

Мальчика взяли на воспитание дальние родственники, но не справились, подозревая, что после травмы в его нервной системе произошли необратимые изменения. Через полгода после аварии Андрюшка Сомов попал в детский дом с подозрением на диагноз «аутизм», который, возможно, у него был от рождения – семья совсем недавно переехала из отдаленного городка. А я… Я его нашла.

Они ошибались, все ошибались. Пусть это была интуиция, но она не обманула, диагноз не подтвердился.

Первое время он действительно был настолько закрыт, что не реагировал на вопросы, не играл, не просил помощи, не откликался на звуки своего имени и не разговаривал. Сидел сутками, словно застывшая фигурка в стеклянном кубе. Детям свойственно многое забывать, хорошо адаптироваться в новом обществе, искать друзей и тянуться к теплу, но Андрюшка стал исключением. Он не хотел. Он хранил кусочек тепла в себе самом, и отчаянно, как умел, пытался его сберечь.

Срок моей временной работы подошел к концу, но уйти из детского дома я не смогла.

Мне понадобился не один день, много-много тихих слов и часов тишины, чтобы однажды, когда ладонь мальчишки оказалась в моей, его маленькие пальцы сжались.

Андрюшка одевается, я беру его за руку, и мы выходим на улицу. Мне так же, как и ему, хочется укрыться от любопытных глаз, от лишних вопросов и людей, и я увожу его за ворота интерната. Веду дальше, туда, где мы можем целый час побыть просто вдвоем.

Оказавшись под сенью кленовой аллеи, не удержавшись, сажусь на корточки и прижимаю мальчика к себе – я каждый день жду этой минуты.

– Ну, привет, мой хороший. Привет, солнышко! Я так скучала!

И потянувшись ко мне, Андрюшка крепко-крепко обнимает меня за шею и признается:

– Я тоже!

– О, Света пришла! Поля, слышишь? Наша старшая дочь вернулась! Свет, ну почему так поздно-то? Ты что, в две смены работаешь? Нет, ну что за стахановские нормативы? У тебя вообще есть личная жизнь или нет?

– Нет ее, пап, и ты это прекрасно знаешь.

Я вхожу в квартиру и раздеваюсь. Сбрасываю с усталых плеч плащ, с ног – туфли на шпильках, убираю одежду в шкаф и подхожу к отцу. Целýю его в щеку и направляюсь к своей спальне, чтобы переодеться и оставить сумку.

– Все равно! – отец идет следом. – Мне тут проект прислали для новой гостиницы, а посоветоваться не с кем! У матери голова болит – ей все нравится, Лялька до сих пор гуляет, а Умка сегодня снова вернулась в печали. Кажется, что-то случилось с ее докладом, и она расстроена.

– Пап, не бузи. Лучше поставь чайник и чего у нас там вкусного есть? Я голодна – жуть!

– Поля! – повышает голос отец, обернувшись. – Чего у нас есть на ужин? Твой ребенок голоден!

– Светуль, кажется, котлеты остались! – отвечает из зала мама. – Если Оля с Костиком не съели. Я слышала, они час назад на кухне толклись, так что не уверена.

– Съели! – приложив ладонь ко рту, докладывает папа. – И даже подливку. У Костика нынче аппетит – мужик! В общем, овсянка с ветчиной пойдет? – спрашивает участливо. – Я приготовлю!

Повар из него не ахти какой, но когда у тебя три дочери, а у жены – три ветеринарных клиники, приходится чему-нибудь, да научиться. И не важно, что старшей из дочерей уже двадцать семь. Ответственность – штука такая: если она есть – с годами не проходит!

– А как насчет рыбки соленой, доча? – на лице родителя появляется хитрая ухмылка налакавшегося сливок кота. – Мне тут друзья такую рыбку презентовали – закачаешься! Хочешь?

– Конечно, пап!

– Тогда я быстро! Свет?

– А? – я оборачиваюсь на пороге.

– А может, по бокальчику пивка сообразим на двоих? Ну, раз уже у нас есть рыбка?

Я улыбаюсь и на секунду прикрываю глаза, давая понять, что согласна.

– Можно и по бокальчику. Но не больше, Уфимцев, – строго грожу родителю пальцем, – мне завтра на работу!

– Понял, Светуль! Сейчас все оформлю!

Отец у меня известный в городе бизнесмен. Владелец сети ветеринарных аптек и зоомагазинов в крупном областном центре. Совладелец нескольких гостиниц на побережье и курортных комплексов. Дядька интересный и важный, все как положено. При кожаном портфеле, личном водителе, автомобиле последней марки «лексус», тремя исполнительными директорами и пятикомнатной квартирой в самом дорогом жилом комплексе города – известной высотке «Седьмое небо».

Но все это находится в большом мире за дверью. Когда он дома, он обычный сорокашестилетний мужик. Все тот же Толик Уфимцев, в прошлом способный студент, который в девятнадцать лет женился, а в двадцать два катал меня на спине и кричал веселой лошадкой: «И-го-го! Светлячок, держись!»

Форель действительно оказалась нежная и вкусная, а пиво – мое любимое, баварское.

Мы сидим с отцом в кухне за столом, на стене беззвучно работает телевизор, и листаем презентационный проект нового, улучшенного интерьера vip-зала приморской гостиницы.

– Ну и как тебе, доча? Дизайнер обещает, что выйдет достойно. Матери нравится.

– А тебя что смущает, пап? Ты же сам хотел зал в светлых тонах.

– Да, но я представлял себе, что будет дерево. Что-то в духе английской провинции или в стиле Прованса.

– Я тебя умоляю, пап. Давай только без цветов и рюшей. Всех этих виньеток и лаванды, оставшихся в прошлом веке.

– Но голубой и салатовый, Свет! – сомневается отец. – Непривычное сочетание! Даже и не знаю, что думать. Я как-то больше привык к классике.

– Здесь салатовый не доминирует, смотри. Он практически растворен в обилии кремового и отлично сочетается с голубыми портьерами и ровными линиями. Ты только представь – море, солнце, простор и чистый воздух. Такой же чистый, как эти цвета. Большой светлый зал, залитый светом, открытая терраса. И людей, которые приехали отдохнуть и расслабиться. Пап, отличный проект и отличная атмосфера, поверь! Мне нравится.

– Ну, раз ты так говоришь… Значит, соглашаемся?

Я поднимаю бокал и осторожно касаюсь краем отцовского. Улыбаюсь устало.

– Значит.

Мы немного молчим, пока отец догрызает рыбку. После – болтаем о рабочем дне. Я рассказываю об Андрюшке и о Белуге. Отец – о встрече с партнерами и новых планах. Как всегда брюзжит, что мама много работает, и ему это не нравится. А теперь еще и я возвращаюсь поздно.

– Свет, ну и чего ты второй день молчишь? – спрашивает с осторожной укоризной, когда мы все-таки решаем распить по второму бокалу – пиво сегодня выше всяких похвал. Или это день был трудным? – Думаешь, если не расскажешь, так тебе легче, что ли, станет? Ну, что там решили органы опеки? Суд снова не дал добро?

Я устало повожу плечами.

– Нет. На полное усыновление не дал.

– Отказали? Ты же собрала все необходимые документы!

– Отклонили.

– И что их не устраивает на этот раз?

Вздох из груди вырывается сам собой. Говорить об этом трудно.

– Многое.

– Света…

– Пап? – я встаю, беру со стола оба бокала и отношу к мойке. Споласкиваю их, а затем возвращаю на место. – Тебе что, своих забот мало? Вон, у тебя Лялька с Котэ подрастают, за ними глаз да глаз нужен. Катя учится. Мать с такой работой скоро загонит себя. Я обязательно попробую что-нибудь сама придумать, обещаю!

– Мои главные заботы – это мои дети, – возражает отец, становясь серьезным. – Я же вижу, что у тебя сердце не на месте, и хочу знать, что происходит. Почему отказали? Юрист нас уверял, что все будет в порядке! – возмущенно поджимает рот. – Сейчас даже одинокие женщины могут усыновить ребенка. Так почему нет? Что они там себе придумали?!

– Есть нюансы, пап. Не все так просто.

– Но я же сказал, что помогу с операцией. Может, они там не в курсе, в своих важных опекунских кабинетах, что Андрюшке нужна помощь? Или забыли? Он, между прочим, каждый день растет. Сколько можно откладывать?

– Нет, не забыли. Они в курсе. А также в курсе размера моей низкой заработной платы и отсутствии личной жилплощади. Но самое главное даже не это.

– А что же?

– Андрюшка не обычный ребенок. Он ребенок, перенесший физическую и психологическую травмы. Ему необходимо длительное лечение и помощь психолога. По мнению опекунского совета, он должен воспитываться в полной семье. В семье, где есть мать и отец. Где есть все условия для его здорового и полноценного развития.

– Но ведь ты же и есть психолог! И ты его любишь! Какого рожна им еще надо-то?!

– Увы, но это не аргумент, и я их понимаю. Им нужны гарантии, что ребенок будет социально защищен не на один год, и не на два.

Папа молчит, я тоже. Мы обмениваемся улыбками – грустными и в то же время проникновенными. Это очень важно – увидеть на лице родного человека вот такое участие.

– Света, ты же понимаешь, что всегда можешь вернуться ко мне на работу.