Людмила Улицкая - Бумажный театр. Непроза

• Название: Бумажный театр. Непроза
• Автор: Людмила Улицкая
• Жанр: Современная русская литература
• ISBN: 978-5-17-132615-9

Свою новую книгу Людмила Улицкая назвала весьма провокативно – непроза. И это отчасти лукавство, потому что и сценарии, и личные дневники, и мемуары, и пьесы читаются как единое повествование, тема которого – жизнь как театр. Бумажный, не отделимый от писательского ремесла. “Реальность ускользает. Всё острее чувствуется граница, и вдруг мы обнаруживаем, как важны детали личного прошлого, как много было всего дано – и радостей, и страданий, и знания. Великий театр жизни, в котором главное, что остается, – текст. Я занимаюсь текстами. Что из них существенно, а что нет, покажет время”. (Людмила Улицкая)

---

– Ты сам теперь видишь, Серж, какая она… сука, – тянет Верочка, подставляя расцарапанное лицо и опухшую губу. – Помнишь, я тебя просила ей про Гвидо ничего не говорить? Права была я! Она как узнала, прямо очумела совсем…

Серж смотрит на Веру жестко, презрительно. Как всегда, когда он бывает в крайнем раздражении, пробивается кавказский акцент.

– Вы обе мне противны, Вера. Сколько времени я на вас потратил! Если бы ты была моя дочь, я бы сейчас тебя выдрал. Слушай! Пойди умойся, приведи себя в порядок, не хочу с лахудрой разговаривать! Гвидо на такой мандавошке не женится! Он на другой женщине женится! Я гордился вами, думал, я сделал что-то красивое. А ты обезьяна только, не можешь человеком быть!

Он встал, отвернулся. Пошарил в столе, вытащил фотографию. Сестрички – одна фас, другая в профиль, слегка совмещенные, лица ангельски-бесплотные, созданные художником.

– На, посмотри…

Вера вышла. Серж закурил свою затейливую трубочку, сел, рассматривая фотографию, проводя пальцами по линии вытянутых щек, вдоль шеи, груди… Потом встал, подошел к щиту с юношей, совместил лица – они были в одном масштабе… И поразительно чем-то схожи…

Вошла Вера – умытая, причесанная. Села напротив, положив перед собой сложенные вывернутые в замок руки.

– А теперь всю сцену сначала, но правильно, – попросил Серж.

Вера вздохнула и начала заново. Теперь это выглядело так:

– Серж, у меня к вам большая просьба: я хочу пару месяцев пожить не дома. Поселиться у кого-то или снять. И еще: мне бы хотелось работать здесь с Любой по очереди, через день.

– Отлично, – кивнул Серж. – А теперь – что с Гвидо?

– Гвидо заказал необходимые бумаги, но пока они не готовы. Как только они будут готовы, он приедет, чтобы подать заявление. И в этой связи, – Серж восхищенно покачал головой, – у меня вторая просьба: я бы не хотела, чтобы сестра Люба узнала об этом преждевременно.

Серж встал, погладил Веру по голове.

– Вера, милая, я думаю, ваши проблемы можно разрешить другим способом. Мой друг собирается сейчас в киноэкспедицию в Крым, я попрошу его взять тебя с собой… ну, скажем, в качестве костюмера…

– А как же письма? – вскочила Вера. – Их же в мой почтовый ящик ложут?

Серж засмеялся и поцеловал Веру в макушку.

– Кладут, детка, кладут… Оставь заявление на почте, чтобы всю корреспонденцию на твое имя переводили на меня…

…Сидят в кафе Гвидо и Клара. Клара почти красивая, чуть мужского склада, в очках, просто одета. Гвидо, как всегда, одет изысканно, но выглядит несколько помятым. /Субтитры/:

гвидо: Ты понимаешь, Клара, возникли обстоятельства…

клара: Неужели ты думаешь, что я не догадывалась о твоих новых обстоятельствах?

гвидо: Я страшно виноват перед тобой…

клара: Я не об этом. Подожди. Кроме обстоятельств, есть еще и обязательства… перед семьей…

гвидо: Ах, о чем ты говоришь… какие обязательства! Ты говоришь не о том! Это рок! Рок! Ты изучала античный театр, неужели ты не понимаешь? Ты близкий человек, мы знаем друг друга с детства. Вероятно, мы с тобой были бы счастливы… Но я встретил женщину, которая держит мое сердце, голое сердце, в руках. Я знаю, что это безумие, но я ничего не могу поделать… Все рухнуло в одну минуту… когда я ее увидел…

Клара встала, поправила очки и сказала:

– Мне пора, Гвидо. Прости…

Он пошел за ней.

– Клара, подожди, я отвезу тебя…

– Спасибо. Я поставила машину за углом. Не надо меня провожать.

И они пошли в разные стороны по пустынной площади.

…В мастерской у Сержа.

– Знаешь, Женя, я не очень внимательно слежу за этими группами. Хотя несколько имен ничего… Но это мне совсем не нравится. Ни с какой точки зрения. Ни музыка, ни тем более текст. У них совершенно другие задачи. Послушай вот Чарли Паркера. – Серж встал, положил перед мальчиком его кассету и поставил пластинку с Чарли Паркером. Томительно заныл гениальный саксофон…

Раздался телефонный звонок. Серж выключил проигрыватель.

– Междугородний, – извиняющимся тоном сказал Жене и снял трубку. – Да, да, здравствуй, дорогая… Двадцать седьмого, да. Приезжай! Телеграмма. Жду, жду… А-а, всё будет в порядке, не волнуйся.

Повесил трубку.

– Это племянница ваша звонила? – спросил Женя.

– Племянница? – недоумевающе переспросил Серж. – А-а… нет, нет, а, да… дорогой мой… Девочки мои уехали… – И Серж снова включил проигрыватель.

…Возле старой части “Националя” останавливается белая интуристская “Волга”. Из нее выходят Гвидо и Вера, загорелая, с отросшими, но еще довольно короткими волосами. Шофер несет за ними два чемодана, большую коробку. Минуют швейцара. Останавливаются возле администраторши, грубо намазанной тетки.

Гвидо улыбается.

– Здравствуйте. Я Гвидо Скарпи. Номер заказан. – Он вынимает документы. – Ключ, пожалуйста.

– Сначала оформление, – поджимает губки дама и начинает шуршать бумажками. Гвидо улыбается, кладет руку Вере на плечо.

– Сегодня ты совсем другая. Новая. И волосы… – Он шевелит пальцами прядь на затылке.

– Не нравлюсь? – тихо спрашивает Вера.

– Очень, очень, очень, – шепчет Гвидо. – Ты не знаешь, как очень.

Администраторша положила на барьер карточку и ключ и прошипела:

– Простите, с вами дама…

– Моя невеста, – улыбнулся Гвидо.

– Когда она будет вашей женой, мы поселим ее с вами. Правила нашей гостиницы запрещают пребывание в номере посторонних, – важно говорит администраторша.

Гвидо кривится.

– Но подняться со мной она может?

– С предъявлением паспорта, – кивнула тетка.

– Вера, паспорт, – попросил Гвидо у Веры, едва сдерживая раздражение.

– У меня с собой нет, – подняла глаза Вера.

– Прекрасно, – жестко сказал Гвидо. – Попрошу этот чемодан… – он потерял слово, – положить в мой номер. Шофера, пожалуйста.

– Шофер уехал, кажется, – изменившимся тоном сказала администраторша.

– Не уехал. Я плачу “Интуристу” за автомобиль. Просите отнести эти вещи в машину. – Он кивнул на коробку и оставшийся чемодан и, взяв Веру под руку, вышел.

…В мастерской у Сержа Гвидо дал волю своему итальянскому темпераменту:

– Какая страна! Какая страна, Серж! Самые интеллектуальные, самые тонкие, самые лучшие люди. Но как это?

– Хамство, – подсказывает Серж.

– Империя хамства! – восклицает Гвидо.

– Изумительная по точности оценка! – усмехается Серж.

Встал, раскрыл новенький, только что распечатанный проигрыватель, подключил его и, бережно вынув из конверта пластинку, поставил ее.

– Андрей Волконский. Качество звукозаписи не лучшее. Зато хорошая музыка и уж наверняка хорошее воспроизведение…

И зазвучала бесплотная музыка Возрождения.

Гвидо и Вера сидят друг против друга и смотрят друг на друга – так долго, как будто забыли о Серже, о музыке, обо всем. Серж встал и, обернувшись у двери, сказал:

– До свидания, дети мои.

Хлопнула дверь. Гвидо и Вера встают из-за стола и, как во сне, двигаются навстречу друг другу.

– Здравствуй, душа моя, – говорит Гвидо.

…Вера в белом изысканном платье, Люба его подкалывает. Платье чуть широко.

– Тот зеленый костюм, классный. Балансияга́. Ты мне его оставишь, когда уезжать будешь? – спрашивает Люба.

Вера кивает.

– Слуш, ну и как твой италиано, он лучше Вадима? – продолжает Люба.

– Он лучше всех, Люб. И не вздумай пикнуть ему про Вадима, – с жалким каким-то оттенком просит Вера.

– Ты же меня с ним не знакомишь, как я могу говорить или не говорить? – пожимает плечами Люба.

– Завтра увидишь, когда расписываться будем, – обещает Вера.

– Вот и спасибочки хотя на этом, – хмыкает Люба. – Отца не позовешь?

– Да я сказала, что его и нет, – отвечает Вера.

– И правильно, – соглашается Люба.

– У меня просьба к тебе, Люб, – задушенным голосом вдруг говорит Вера.

– Ну?

– Дай слово, что сделаешь… – просит Вера.

– О-о, мало ли чего ты запросишь…

– Люб, я хочу, чтоб ты была другая… На меня не похожа…

– Ты чё, Вер? Того? Как это?

– Как хочешь, Люб, покрасься. Или парик черный надень. Чтобы мы были разные, поняла?

– Ты совсем того, – махнула рукой Люба, – звезданулась, вот чего…

– Я так хочу… Я так хочу… – настойчиво, с каким-то безумным оттенком говорит Вера.

– И чего ты так боишься, чего боишься-то? Не пойму! – фыркнула Люба.

…Втроем – Гвидо, Вера и Серж – поднимаются по лестнице Дворца бракосочетаний.

– А цветы в автомобиле! – вспоминает Гвидо и выбегает на улицу, где послушно сидит в машине шофер, всё тот же, интуристовский.

– Вера, что с тобой, ты как неживая? – спросил Серж, взяв её за локоть.

– Сейчас Люба придет, – испуганно отвечает Вера.

– Ну и что? – удивляется Серж.

– Ты не понимаешь. Ты не знаешь. Я боюсь, – прошептала Вера.

– Ты? Тебе-то чего бояться? – удивляется Серж.