Роберт Гэлбрейт - Дурная кровь

• Название: Дурная кровь
• Автор: Роберт Гэлбрейт
• Жанр: Детектив
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-389-19068-9

Корморан Страйк навещает родных в Корнуолле. Там к частному детективу, вновь попавшему на первые полосы газет после того, как он поймал Шеклуэллского Потрошителя и раскрыл убийство министра культуры Джаспера Чизуэлла, обращается незнакомая женщина и просит найти ее мать, пропавшую при загадочных обстоятельствах в 1974 году. Страйку никогда еще не доводилось расследовать «висяки», тем более сорокалетней выдержки; шансы на успех почти нулевые. Но он заинтригован таинственным исчезновением молодого доктора Марго Бамборо и берется за дело, которое оказывается, пожалуй, самым головоломным в его практике. Со своей верной помощницей Робин Эллакотт, успевшей стать в их агентстве полноправным партнером, Страйк разыскивает неуловимых очевидцев и опрашивает ненадежных свидетелей, ищет подходы к сидящему четвертое десятилетие за решеткой маньяку-убийце, с отвращением осваивает гадание по картам Таро и астрологические премудрости – и постепенно убеждается, что даже дела настолько давние могут быть смертельно опасны… Впервые на русском!

---

– Ах, какая прелесть, – умилилась Пат.

Трюфели, надо понимать, были расценены как вполне уместный подарок для молодой женщины, не то что колода карт с портретами злодеев из «Аль-Каиды».

– Вспомнил, что ты неравнодушна к соленой карамели, – гордясь собой, сказал Моррис.

Робин точно знала, чем навеяна такая мысль, но от этого ничуть не потеплела.

Месяц назад, во время первого общего собрания расширенного персонала агентства, Робин открыла жестянку фигурного печенья, которую доставили вместе с дорожной сумкой – подарком от благодарного клиента. Страйк поинтересовался, с какой стати все кондитерские изделия выпускаются нынче со вкусом соленой карамели, и Робин отметила, что это не мешает некоторым уминать их пригоршнями. Хотя она не высказала никаких предпочтений, Моррис, как видно, уделил ее реплике слишком много и в то же время слишком мало внимания и сделал ленивую засечку на будущее.

– Большое спасибо, – сказала она с минимальной теплотой. – К сожалению, мне надо бежать.

И не успела Пат вставить, что за полчаса «Селфриджес» никуда не денется, как Робин уже скользнула мимо Морриса и промчалась вниз по железным ступеням, сжимая в руке непрочитанную поздравительную открытку.

Через полчаса, неспешно двигаясь по огромному парфюмерному отделу универмага «Селфриджес», Робин пыталась понять, чем ее так раздражает Моррис. В ее планы входило купить себе новые духи – старыми она неизменно пользовалась пять лет: Мэтью любил тот запах и всегда просил его не менять, но в последнем флаконе уже не осталось ни капли, и у нее возникло внезапное желание окутать себя таким ароматом, который Мэтью не сможет узнать, а тем более полюбить. Дешевый флакончик одеколона «4711», купленный по дороге в Фалмут, никак не мог претендовать на статус изысканного аромата, ее новой визитной карточки, а потому Робин бродила по нескончаемому лабиринту, среди тонированных стекол и золоченых светильников, между островками соблазнительных флаконов и ярко освещенных портретов знаменитостей, где царили одетые в черное сирены с модными тестерами и бумажными полосками наготове.

Не признак ли это раздутого самомнения, думала Робин, если она считает, что Моррис, наемный работник, не имеет права лезть с поцелуями к совладелице агентства? И будет ли она точно так же злиться, надумай всегда сдержанный Хатчинс чмокнуть ее в щеку? Нет, решила она, никаких возражений у нее не возникнет, потому что она знала Энди больше года и еще потому, что Хатчинс достаточно тактичен, чтобы просто приблизить к ней лицо, без всяких лобзаний.

А Барклай? Он не то что никогда не лез с поцелуями, но даже обозвал ее «руки-крюки» во время совместного наружного наблюдения, когда она от волнения опрокинула на него чашку горячего кофе, завидев их объекта, высокопоставленного чиновника, который в два часа ночи выходил из скандально известного борделя. Ну обозвал, ничего страшного. Действительно руки-крюки.

Свернув за очередной угол, Робин оказалась перед прилавком фирмы «Ив Сен-Лоран» и с неожиданным для себя интересом выхватила глазами сине-черно-серебристый цилиндр с названием «Рив Гош», любимые духи Марго Бамборо. Прежде Робин даже не обращала внимания на этот аромат.

– Это классика, – произнесла утомленного вида продавщица, наблюдая, как Робин брызгает «Рив Гош» на бумажную полоску и нюхает.

Для Робин критерием оценки парфюма всегда было сходство с каким-нибудь знакомым цветком или продуктом, но этот запах не напоминал о природе. В нем ощущалась призрачная роза, но вместе с тем и нечто странно-металлическое. Привыкшая к уютным конфетно-фруктовым ароматам, Робин с улыбкой опустила бумажную полоску, отрицательно покачала головой и пошла дальше.

Вот, значит, какой шлейф плыл за Марго Бамборо, подумалось ей. Куда более изощренный, чем тот, которым восхищался Мэтью, – свежий коктейль из природных ингредиентов: винной ягоды, молока и зелени.

За следующим поворотом Робин приметила граненый флакон с розовой жидкостью: «Цветочная бомба», визитная карточка Сары Шедлок. В ванной комнате у Сары и Тома всегда стоял такой флакон, когда Робин с Мэтью приходили к ним в гости. После расставания с Мэтью у нее было предостаточно времени, чтобы осмыслить причины, заставлявшие его среди недели менять постельное белье, которое он «залил чаем» или «решил прокрутить в машинке сегодня, чтобы тебе завтра было меньше хлопот», – он хотел замыть этот назойливый, сладкий запах, столь же предательский след, как и вытекший из аккуратно снятого кондома.

– Современная классика, – с надеждой сообщила продавщица, заметив, что Робин остановила взгляд на стеклянной ручной гранате.

С вежливой улыбкой Робин помотала головой и отвернулась. Теперь ее отражения в тонированном стекле сделались совсем печальными, а она по-прежнему брала со стеллажей и прилавков пробные флаконы и нюхала бумажные полоски в безрадостных поисках чего-нибудь такого, что могло бы скрасить этот постылый день. Ей вдруг нестерпимо захотелось поспешить домой, а не в бар.

– Что конкретно вы ищете? – спросила скуластая темнокожая девушка, вскоре оказавшаяся у нее на пути.

Через пять минут после краткого, делового обсуждения Робин уже шла по направлению к Оксфорд-стрит с прямоугольным черным флаконом в сумке. Продавщица, несомненно, обладала даром убеждения.

– …А если вам хочется чего-то совершенно необычного, – сказала она, предлагая ей пятый флакон и размахивая бумажной полоской, – попробуйте «Фрака».

У Робин до сих пор горели ноздри от разнообразных парфюм-атак последнего получаса.

– Сексуальный, взрослый аромат, вы согласны? Настоящая классика.

И в этот миг Робин, вдохнувшая пьянящий, обольстительный, густой аромат туберозы, поддалась желанию стать искушенной тридцатилетней женщиной, совсем не похожей на ту дуреху, которая своим куцым умишком не понимала, что дистанция между россказнями мужа о своих вкусах и его реальными постельными желаниями примерно такая же, как между винной ягодой и ручной гранатой.

13

Там холм служил подножием святыне,
Взметнув обрывистую высоту;
Часовенка виднелась на вершине,
А рядом старец обитал в скиту,
Житейскую отвергнув суету.

Эдмунд Спенсер. Королева фей. Перевод В. Микушевича

Задним числом Страйк упрекал себя за тот первый подарок, который он преподнес Робин Эллакотт. В порыве безоглядного донкихотства он купил ей дорогое зеленое платье – только потому, что этот поступок не означал ничего личного: в ту пору она была помолвлена, и он убеждал себя, что больше они не увидятся. Она примерила это платье ради Страйка – чтобы развязать язык продавщице – и умело вытянула у той девушки показания, позволившие Страйку распутать самое первое дело, которое снискало ему известность и спасло агентство от финансового краха. Охваченный эйфорией и благодарностью, он вернулся в магазин и сделал эту покупку в качестве широкого прощального жеста. Только таким способом, как ему казалось, можно было выразить то, что он хотел ей сказать: «Видишь, чего мы достигли общими усилиями», «Без тебя, в одиночку, я бы не справился» и (если уж совсем честно) «В этом платье ты просто неотразима – знай: я сразу об этом подумал».

Впрочем, дело обернулось не совсем так, как ожидал Страйк, поскольку через час после вручения Робин зеленого платья он нанял ее на должность своей помощницы. Вне всякого сомнения, это платье сыграло свою роль, хотя бы отчасти, в том, что Мэтью, жених Робин, стал относиться к детективу с глубоким подозрением. Однако на взгляд Страйка, худшее заключалось в том, что таким подарком он задал непомерно высокую планку на будущее. Сознательно или нет, но с той поры он заметно снизил порог ожиданий, либо вовсе забывая об именинных и рождественских подарках для Робин, либо выбирая что-нибудь предельно обезличенное.

Приехав из Амершема, он зашел в первый попавшийся цветочный магазин и купил восточные лилии, которые принес в офис, чтобы Робин обнаружила их наутро. Они понравились ему размерами и запахом. После запоздалого прошлогоднего букета он чувствовал, что обязан выбрать что-нибудь подороже, а у этих был шикарный вид – не скажешь, что куплены из экономии. Розы вызывали нежелательные ассоциации с Днем святого Валентина, а вся остальная цветочная продукция – к половине шестого изрядно оскудевшая – имела задрипанный или слишком будничный вид. Эти лилии подходили по всем статьям: крупные, словно искусственные, в достаточной степени официальные, пахучие и, в силу своей показной эффектности, ни к чему не обязывающие. От них, выращенных в стерильной теплице, не веяло романтическим шепотом тихих лесов или тайных садов – цветы как цветы, о таких он мог с уверенностью сказать «вкусно пахнут» и никак больше не оправдывать свой выбор.

Страйку не дано было знать, что запах восточных лилий всегда будет напоминать Робин о Саре Шедлок, которая принесла в точности такой букет им с Мэтью на новоселье. Наутро после дня рождения, войдя в кабинет, Робин увидела эти цветы на сдвоенном конторском столе: засунутые прямо в целлофане в наполненную до краев вазу и перетянутые пурпурным бантом, они сопровождались крошечной карточкой с надписью: «С днем рождения. Корморан» (безо всяких сантиментов: Страйк никогда не пририсовывал ни сердечки, ни крестики-поцелуи), они произвели на нее почти такое же впечатление, как тот флакон-граната в парфюмерном отделе. Смотреть на букет было невмоготу: он разом напомнил ей и о невнимании Страйка, и об измене Мэтью; уж если втягивать в себя этот запах, то не дома, сразу решила она.