Ингеборг Сеннесет - В мире нет места для меня. Искренняя история борьбы за себя

• Название: В мире нет места для меня. Искренняя история борьбы за себя
• Автор: Ингеборг Сеннесет
• Жанр: Биографии
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-04-092430-1

Это история о том, каково это – очутиться в длинном коридоре, где вместо пола зыбучий песок, и чувствовать, как ты все слабеешь, а чем отчаяннее пытаешься выбраться, тем сильнее тебя засасывает. Это болезнь, и она отнимает большую часть жизни. У автора она почти отняла и саму жизнь. Книга, которую вы держите в руках, настолько наполнена отчаянием, желанием справиться и надеждой, она точно поможет задуматься о том, как иногда важно человеческое тепло, вера и поддержка. Настолько, что они могут спасти жизнь. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

---

Можно ли считать анорексию медленным самоубийством? Мне не хотелось бы обобщать, но чаще всего намерения у больного иные. Довольно часто больной анорексией мечтает о чем-то лучшем, но в земной жизни, однако, не понимая серьезности своего недуга, рискует довести себя до смерти. Как показывает мой опыт, когда отказ от пищи настолько серьезен, что может привести к смерти, виной этому нередко бывают травматические воспоминания.

В настоящее время большинство врачей приходят к выводу, что основными чертами патологии расстройств пищевого поведения становятся сложности с интерпретацией и проявлением чувств и контролем над ними, а также центральная роль тела в управлении чувствами. Больному расстройством пищевого поведения часто недостает внутренней уверенности, он чувствует себя лишним, неудачником, не способным управлять собственной жизнью. Когда человек сталкивается с невозможностью управлять своими чувствами изнутри, он пытается повлиять на них извне. Кажется, будто эти симптомы облегчают состояние, будто при помощи таких стратегий возможно восстановить верные представления о действительности, желание жить и способность управлять собой.

Серьезное расстройство пищевого поведения похоже на фокусника, который уводит внимание от внутренней драмы и привлекает его к телу.

Я стояла в душе. Голова намылена, а внутри – хаос.

Ноги дрожали, словно барабанные палочки.

«Сложности с интерпретацией и проявлением чувств, контроль над ними» – что это означает? Сложности с интерпретацией чувств могут означать неуверенность в том, что же мы чувствуем на самом деле. На мой вопрос «Как дела?» я могу услышать: «Хорошо». Однако когда я потом спрашиваю: «А на самом деле как дела?», мне отвечают: «Не очень». Если мне принципиально знать, то я задаю этот вопрос трижды. «Так как дела?» И очень часто я слышу: «Не знаю». Когда не знаешь, что ты на самом деле чувствуешь и не можешь отличить одно чувство от другого, начинаешь испытывать страх и тревогу. Ингеборг Сеннесет говорит именно об ощущениях хаоса и тревоги. Эти эмоции – основные при подобных формах заболеваний.

Когда чувства выходят из-под контроля, кажется, будто тебя переполняют эмоции. Незначительные сложности не просто слегка расстраивают – больной испытывает настоящее потрясение. И даже если больным пытаются помочь, легче от этого не становится. Складывается ощущение, будто у тебя вышел из строя тормозящий механизм, внутренний тормоз. Чувства делаются опасными, и человек пытается от них избавиться. Довести себя голоданием до обморока, вызывать рвоту до полного истощения или, наоборот, переедать – вот стратегии, к которым мы прибегаем, не выдерживая собственных чувств.

Речь здесь идет о самых разных чувствах. Заниженная самооценка и неуверенность в себе, как правило, тесно связаны с чувством стыда. Стыд и заниженная самооценка – чаще всего вообще понятия взаимозаменяемые. Опыт показывает, что стыд – основной элемент расстройства пищевого поведения. Чувство стыда порождает отрицательную оценку собственной личности, что, в свою очередь, приводит к дальнейшим действиям. Телесные изменения символически воплощают эту тенденцию. Некоторые пытаются добиться идеального тела. Другие стараются забыть стыд, «заедая» его. Или же мы наказываем себя за постыдное поведение, изнуряя свое тело. В книге есть описания всех этих случаев.

Многие говорят о первородном грехе.

А вот в моей семье есть первородный стыд.

Во мне он тоже живет, я пытаюсь его исторгнуть, хоть и знаю: это все равно что тушить костер бензином. Но воды у меня нет.

Чего же мы стыдимся? Почти всего. Стыд при расстройствах пищевого поведения бывает общим и конкретным. Общий – это когда мы стыдимся себя в целом и считаем себя недостойными любви. Конкретный стыд проявляется, в частности, в недовольстве собственным телом, то есть это стыд собственного тела. Чаще всего такой стыд обозначается хлестким словечком «жирный». Кроме того, мы стыдимся недостигнутых целей, табуированных чувств, психической нестабильности или просто-напросто невозможности принимать пищу. И совершенно обычный случай – это знать, что за потрясением тоже последует стыд.

Исторгнуть. Прогнать тренировками.

Голодать до тех пор, пока чувства там, в голове, не превратятся в дымку.

Чувств существует немало. Например, ярость – о ней мы с Ингеборг тоже говорили, гуляя вдоль озера. Мой британский коллега, психолог Джон Фокс опубликовал несколько исследований, посвященных основным чувствам при расстройствах пищевого поведения. Выделяя агрессию, он подчеркивает, что многим страдающим расстройством пищевого поведения особенно сложно контролировать свой гнев и управлять им. Он описывает культурные нормы, согласно которым выражение подобных чувств со стороны женщин не приветствуется, поэтому агрессия превращается в другие эмоции. Вместо того чтобы выплеснуть гнев, человек направляет его на себя, преобразуя в отвращение к собственному телу.

Руки тощие как макаронины. Задница висит.

Живот выпирает. Грудь похожа на прыщики.

Кожа дряблая. Только кости торчат. Причем все сразу.

Критичное отношение к миру и окружающим заменяется самокритикой. Многие из тех, кто страдает расстройством пищевого поведения, слышат внутренние голоса, критикующие их. В этой книге рассказывается не только о крайней степени неуверенности в себе, но и об отсутствующем самосострадании. Система самоуспокоения выходит из строя, а комплименты и похвалы не воспринимаются.

Лежать мне нельзя.

Отдых – это грех.

Когда я сплю, я грешу.

Сложности с выражением чувств могут означать, что больному не хватает добрых слов. Существует научный термин, обозначающий неспособность выражать словами свое состояние, – «алекситимия». Это явление тщательно изучается и статистически чаще встречается у больных расстройствами пищевого поведения, чем в неклинической популяции. А когда слов недостаточно, вместо языка разум начинает использовать тело.

Вес

Опишу очень типичную сцену. Я спрашиваю пациентку с анорексией, как у нее дела, и та отвечает, что этого она пока не знает, потому что сегодня еще не взвешивалась.

Такие высказывания очень характерны для больных и отчасти демонстрируют суть серьезных нарушений пищевого поведения. Назовем это явление проблемой самоощущения. Для более подробных объяснений обратимся к Хильде Брух. Она приравнивает серьезные нарушения пищевого поведения к расстройствам личности. Иными словами, подобные нарушения связаны с идентичностью. Ингеборг Сеннесет пишет как раз о проблемах с самоощущением и идентичностью.

Психоаналитик Хильда Брух отмечает неэффективность, а в худшем случае – опасность традиционной терапии психоанализа при лечении больных анорексией. Она утверждает, что использование терминов, разработанных Фрейдом для неврозов, затрудняет понимание этих пациентов. Нам необходимы более совершенные описания. Хильда Брух разработала описания, которые в современной терминологии больше похожи на расстройства личности. Ее основной тезис заключается в том, что серьезные нарушения пищевого поведения представляют собой расстройства личности с искаженными идентичностью и самоощущением. Хильда Брух одной из первых описала искаженное восприятие собственного тела, при котором худой и истощенный человек кажется себе полным.

Для Брух больной, страдающий анорексией, – а ее работы написаны задолго до появления диагноза «булимия» – это тот, кто не знает сам себя. Такое состояние она называет interoceptive confusion, то есть внутреннее расстройство. Оно может означать недостаточный контакт с чувствами, а также искаженное восприятие таких состояний, как голод, сытость, боль и усталость. Такая нечуткость по отношению к собственным эмоциям, чувствам, мыслям и соматическому восприятию может породить ощущение того, что человек живет чьей-то чужой жизнью. Брух называет это парализованным ощущением эффективности: человек уверен, будто не способен управлять своей жизнью, недостаточно способен и успешен. Она первой описала анорексию как попытку компенсировать эти недостатки. Анорексию Брух называет борьбой за контроль, за чувство идентичности, эффективности и способности к действию. По ее мнению, страдания – «попытка навести порядок в собственной вселенной, а также попытка заморозить время и отношения».

Пациенты часто упоминают ощущение, что жизнь вышла из-под контроля, а попытки управлять аппетитом становятся как конкретной, так и символической мерой восстановить контроль. Для Брух больной анорексией – это «тот, кто не знает», потому что «не научился распознавать и отличать внутренний опыт». Когда человек не знает, что он чувствует и что ему нужно, его восприятие действительности оказывается под угрозой. Специалисты едины во мнении, что анорексия к психотическим расстройствам не относится. С этим я преимущественно соглашусь. Тем не менее отдельные представления, появляющиеся у больного, например, что он может растолстеть, попав в помещение, где находится масло, свидетельствуют о расстройстве восприятия реального мира.