Александр Герберт - Русский бунт: как развивалась панк-культура в России от СССР до наших дней

• Название: Русский бунт: как развивалась панк-культура в России от СССР до наших дней
• Автор: Александр Герберт
• Жанр: Музыка и балет
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-04-111568-5

История панков, панк-музыки и мирового панк-сообщества довольно неплохо изучена. Многие из нас срывали голос, подпевая нетленным хитам Ramones и Sex Pistols, и с восторгом – а иногда и с неподдельным ужасом – наблюдали за бунтарями вроде Джоуи Рамона и Сида Вишеса. Но как развивался панк в нашей стране, в которой раздобыть пластинки с актуальной музыкой было, мягко говоря, непросто? Перед вами – первая иллюстрированная история панк-рока в России с советских времен до современности. Благодаря этой книге читатель сможет проследить эволюцию русской панк-сцены на протяжении четырех десятилетий, от самых истоков в Ленинграде и Москве до многообразия современной панк-культуры в российских регионах, а богатые иллюстрации позволят с головой окунуться в эпоху, когда перемены происходили здесь и сейчас. Эту историю от первого лица рассказывают очевидцы и непосредственные участники событий: Александр Чача Иванов, Дмитрий Спирин, Маша Киндер, Кирилл Джордж Михайлов, Максим Динкевич, Кристина Дога и многие другие. Фотографии для книги из своих личных архивов предоставили многие заметные фигуры в русском панк-сообществе, а также Джоанна Стингрей, одна из главных участниц советской рок-сцены 1980-х. Исследуя сложносочинённый, причудливый, иногда пугающий, но никогда не скучный мир русского панка, автор ищет ответы на вопросы: «Поддаётся ли панк определению?» «Панки или Pussy Riot?» «Что уготовил панку завтрашний день?» В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

---

На «толчок» мы всегда ездили вместе. Но Андрей как-то исхитрялся увидеть нужные диски там, где остальные даже не останавливались. Игги Поп, Public Image Limited, The Clash, «ХТС», Патти Смит, The Ramones – всех этих исполнителей лично я впервые услышал на дорогом Андрюшином проигрывателе.[5]

Свин с друзьями изображают мертвецов, 1979 год. Из архива Евгения Юфита

Евгений Титов: Первая пластинка Sex Pistols появилась у Свиньи практически сразу, в конце 1978 года (мне это рассказывал человек, который ему ее продал в довесок к чему-то другому по дешевке за 20 рублей, как неизвестную группу на любителя). Это было на «толкучке», где филофонисты менялись и продавали друг другу пластинки, которые им привозили, например, моряки. До этого у него уже была ранняя запись Игги Попа. Пластинка Public Image Limited у него появилась тоже в тот же год, как вышла. Все эти группы и исполнители очень сильно на него повлияли, но лучшим исполнителем он считал Игги Попа.

Ольга Король-Бородюк: Андрей создал группу и назвал ее «Автоматические удовлетворители» как парафраз Sex Pistols. То есть назвал ее так же, но другими словами. Но никакой цели в этом не было – он просто развлекался. Говорил, мол, каждый хочет быть лучшим из лучших и самым крутым, а он создал группу, которая будет худшей из худших.

Уникальность группы состоит в том факте, что через нее прошло огромное количество музыкантов, включая тех, кто стал в нашей стране рок-звездами. Например, Виктор Цой начинал со Свином, играя у него на басу.

Алексей «Рыба» Рыбин: Состав первой русской панк-группы тогда выглядел странно. Основных участников было трое: Свинья, Кук и Постер. На гастролях к ним присоединились Цой, я и Олег Валинский (первый состав группы «Кино»), Пиночет с Панкером (уже тогда Панкер пытался стать серьезным продюсером) и Дюша-маленький (в недалеком будущем лидер-гитарист группы «Объект насмешек»).[6]

Игорь «Пиночет» Покровский: К группе «Автоматические удовлетворители» я не имею никакого отношения, так же как не имели Рыбин и Цой. Панов публично распространял эту ложь, когда группа «Кино» была в зените славы.[7]Это просто неправда. Разные люди собирались у Свина, чтобы выпивать и слушать музыку, но это не значит, что все они были участниками группы «Автоматические удовлетворители».

Андрей «Свин» Панов: Цой стал понемногу репетировать с моими «Автоматическими удовлетворителями». По наколке Майка мы записали пластинку «Дураки и гастроли». Там и Майк играл, и Рыба, и Цой, хотя Майк почему-то это отрицает. Песни все были мои, только одна была Майка и одна – Рыбы…

А еще с великой наколки Майка мы поехали в Москву. Организовывал все это Артемий Троицкий. Майк до этого был у него, и он расспрашивал: правда ли, что в Ленинграде кто-то уже играет панк? Майк сказал, что правда, и дал мне телефон Троицкого.

Алексей «Рыба» Рыбин: Перестройку общественного сознания Троицкий начал еще с конца 1970-х. Прежде рок-н-ролл был музыкой деклассированных для деклассированных. Артем же повел атаку на высшие слои советского общества. На так называемую интеллигенцию, на пресс-центр ТАСС, на Союз журналистов, на радио, на телевидение.[8] Он устраивал андеграундным певцам маленькие домашние концертики и приводил туда представителей московской элиты, которые могли нажимать на кнопки у себя в офисах.

Андрей «Свин» Панов: Зимой 1979-го мы поехали туда [в Москву] большой компанией давать концерты. Ну, Москва – город маленький. О нас сразу все узнали: новые люди!.. новая музыка!.. И мы дали концерт в чьей-то квартире, а потом в каком-то мелком клубе. В общем, когда вернулись, в Питере к нам тоже стали иначе относиться. До этого все считали, что мы просто идиоты. А теперь выяснилось, что о нас говорит вся Москва.[9]

Артемий Троицкий: [Свинья] возник на пороге нашей квартиры в декабре, около полуночи и без предупреждения. Одет он был как персонаж с плаката «Секс пистолз», но в утепленном «русско-морозном» варианте: я запомнил массу булавок и цветной галстук, торчащий из-под засаленного полупальто. Он сказал, что он панк (это было заметно), и достал завернутую в целлофан катушку: «Это наша бомбочка». Точнее, это была запись квартирного выступления группы «Автоматические Удовлетворители», в которой Свинья был вокалистом и автором песен. Опять средний темп, массивный звук фузз-гитары и голос, будто пробивающийся сквозь обилие слюны в ротовой полости. Программный текст гласил:

Появились панки в Ленинграде,
То ли это люди, то ли гады.
Они танцуют твист и пого.
Покажите к Роттену дорогу!

Как и все советские «панки», Свинья не имел никакого отношения к пролетариату и вряд ли мог считаться «уличным» ребенком. Его отец – хореограф, мать – балерина, и вырос он, по его собственным словам, «среди полуголых женщин». Он сам понравился мне больше, чем его песни: странный, не лишенный болезненного обаяния персонаж и к тому же совсем неплохой певец. Выслушав мою критику записи, Свинья, естественно, сказал, что «живьем» это все в сто раз круче и что я должен побывать на их концерте… Так образовалось приглашение на день рождения, обещавший вылиться в фестиваль панк-рока. Вечеринка имела место в затрапезном ресторане под названием не то «Корма», не то «Трюм».[10] Присутствовала вся ленинградская панк-община в количестве человек двадцати и примерно столько же любопытных (сочувствующих). «Автоматические Удовлетворители» быстро доказали, что они не умеют играть вообще. Что еще хуже – им недоставало энергии. Вялая анархия на сцене сопровождалась задиранием зрителей, плевками во все стороны и битьем подвернувшейся посуды. Свинья показал себя уверенным шоуменом-импровизатором в стиле стопроцентного хамства.

Убоявшись столь неспокойной компании, администрация поспешила закрыть ресторан, и мы продолжили праздник в каком-то большом светлом кафе.[11]

Алексей «Рыба» Рыбин: Переговоры закончились тем, что Свину и компании было сделано приглашение поиграть в Москве. Где состоится концерт, какой будет выставлен аппарат и будет ли он вообще – об этом речи не было. Не было также и речи об оплате концерта. Это была чисто рекламная поездка, а первым в стране панкам реклама была ох как нужна. Для поездки были выбраны суббота и воскресенье: все числились работающими и прогуливать боялись. После этого стали думать: кто поедет и кто на чем будет играть? Однозначно ехали «Автоматические Удовлетворители»: Свин, Кук и Постер. Остальных вроде не звали. Но поехать хотелось многим. В результате Свин сказал, что трудности с ночлегом и прочим он решит сам, а кто хочет ехать, может смело составить ему компанию.

Рано утром в пятницу я смотался на Московский вокзал за билетами. Отстояв очередь, купил их на себя, Цоя и Панкера. «Удовлетворители» сказали, чтобы мы за них не беспокоились. С билетами они разберутся сами.

Пятница у всех была свободным днем. Мы собирались устроить генеральную репетицию: купили сухого вина и стали прикидывать, каков будет репертуар. Потом купили еще сухого. Вино тогда стоило 1 рубль 07 копеек. Ну в крайнем случае – 1 рубль 17 копеек. А уж если из дорогих захочется – 1 рубль 37 копеек.

Затем принялись решать, кто на чем будет играть. Музыкантов было много, и каждому хотелось блеснуть. Кое-как и этот вопрос был решен. В этот момент пришел Панкер с целой сеткой пива. Мы решили немного отдохнуть и послушать музыку. Некоторое время набирались сил перед дорогой.[12]

Артемий Троицкий: [После вечеринки в честь дня рождения] Гребенщиков, в доме у которого я остановился, дал мне почитать два свежих документа под заголовками «Устав рок-клуба» и «Положение о рок-клубе». В абсолютно казенной манере там перечислялись по пунктам цели и задачи, права и обязанности, привилегии и штрафы, иерархии и функции. Изредка попадалось слово «рок», и оно выглядело диковато в этом контексте. Скажем, такая фраза: «Рок-клуб ставит перед собой задачи по привлечению молодежи к широкому самодеятельному творчеству, повышению культуры зрительского восприятия и идейно-художественного уровня исполняемых произведений, а также по выявлению и пропаганде лучших образцов отечественной и зарубежной музыки данного жанра». Эти бумаги означали, что в Ленинграде была предпринята очередная, шестая по счету, попытка создать официальную организацию для неофициальных групп.

Спустя пару лет Николай Михайлов, президент рок-клуба, объяснил мне мотивы его создания следующим образом: «В начале 1981 года количество „сейшенов“ в городе резко сократилось – „легальных“ концертов почти не было, поскольку группы не имели официальных разрешений на выступления, а „нелегальные“ администрация и милиция научились достаточно эффективно пресекать. Однако в Ленинграде было порядка пятидесяти групп и колоссальная нереализованная тяга к выступлениям и общению…»