Александр Усовский - Дойти до перевала

• Название: Дойти до перевала
• Автор: Александр Усовский
• Жанр: Исторические приключения

Покинув пылающую, истекающую кровью Варшаву, группа капитана Савушкина направилась на юг, в Словакию – Генеральному штабу РККА требовались сведения о силах немцев, направленных на подавление Словацкого национального восстания. Из кровавого ада уничтожаемой польской столицы разведчики Савушкина перенеслись в земной рай, оказавшись посреди чудесных Татр, где не было ни войны, ни горя, ни бед, а были лишь хрустально чистый воздух и ошеломительные виды, дружелюбный народ и мирная тишина… Но и в этот благословенный край пришла война. И разведчики Савушкина вновь взялись за выполнение задания командования – которое выполнили на «отлично»; к несчастью, группе не удалось избежать потерь – но они были солдатами, и понимали, что смерть – это всего лишь часть их работы…

---

Тут окошко в двери скрипнуло, сдвинулось в сторону – и в образовавшееся отверстие просунулось загорелое лицо чатара Фарника, с которым Савушкин с Котёночкиным успели уже познакомится.

– Pánove dôstojníci, obed![15] – И продублировал это же на том языке, который считал немецким: – Герре официре, миттаг эссен, битте!

– Опять капустняк… – Проворчал Котёночкин.

Савушкин пожал плечами.

– Кормят – уже хорошо, к тому же на второе, глянь – кнедлики с кислой капустой и подливкой; вполне себе приличный обед. Не привередничайте, герр обер-лейтенант, жрите, что дают. – И улыбнулся.

На несколько минут в камере – хотя, если говорить честно, помещение это, судя по всему, раньше было обычной армейской гауптвахтой, по необходимости сделавшейся тюремным узилищем – воцарилась тишина. Первым её нарушил лейтенант, старательно облизавший свою ложку и отодвинувший в сторону судок, в котором только что был гуляш с кнедликами.

– Товарищ капитан, но всё же, как вы думаете, мы тут в каком статусе?

Савушкин хмыкнул.

– Чёрт его знает. Може, и военнопленные хотя Словакия с Рейхом формально не воюет. Если не принимать во внимание, что этот батальон на стороне восставших, то мы с ними вообще союзники, но то такое… Интернированные, разве что? – Подумав, добавил: – А тебе что за печаль? У нас статус простой – мы разоружены и помещены под стражу, что препятствует выполнению нашей задачи, а значит – нам этот статус надо менять. По возможности.

– Да это понятно… А что они дальше с нами будут делать?

– Они, похоже, и сами не знают…. Могут шлёпнуть. Могут отпустить. Третьего варианта нет – держать им нас негде, не сегодня-завтра наши с тобой псевдо-соплеменники устроят этим славным ребятам небольшой конец света…. Это они умеют. Вспомни Варшаву…

Лейтенант кивнул.

– Помню. Особенно Охоту…

Тут замок в двери заскрежетал, громко щёлкнул – и дверь, ржаво скрипя, отворилась. На пороге возник доселе незнакомый разведчикам словацкий военный, судя по золотым звёздочкам на петлицах – офицер.

– Páni dôstojníci, prosím nasledujte ma.[16] – Были его первыми словами. Затем, спохватившись, поручик – а одна звёздочка означала именно это звание – добавил: – Ich hoffe du verstehst slowakisch…[17] – И, махнув рукой в коридор, бросил: – Bitte!

Савушкин усмехнулся – ну ты посмотри, у них все офицеры – полиглоты! – поднялся со шконки, оправил китель и вместе с Котёночкиным вышел в коридор. Однако, дядьке лет тридцать с лишком, а он всё ещё поручик. Даже подумать страшно, до каких чинов он дорастёт к сорока пяти годам, глядишь, и до сотника дослужится! Как-то туго у них с карьерным ростом в этой их словацкой армии – донашивающей чехословацкую форму…

Помещение, в которое их привели, было, судя по всему, канцелярией батальона – или как в словацкой армии это называется? За столом сидел поджарый надпоручик, русый и изрядно загорелый, по левую руку от него – какой-то болезненного вида, бледный и довольно измождённый штатский парень лет двадцати пяти; впрочем, штатским он был исключительно исходя из его одежды. В остальном он не отличался от остальных – пиджак с широкими лацканами был перетянут армейским ремнем с портупеей, которую оттягивала висевшая слева, на немецкий манер, кобура с «парабеллумом», ремень портупеи был крепко затянут, а на правом рукаве – Савушкин даже поначалу не поверил собственным глазам! – была нашита красная комиссарская звезда, выкроенная, судя по всему, из бархатной скатерти.

Надпоручик сухо представился:

– Veliteľ druhého pešieho práporu, nadporučík Dorchak.

Парень с комиссарской звездой на рукаве тотчас же продублировал это на немецком:

– Der Kommandeur des zweiten Infanteriebataillons, Hauptmann Dorchak.[18]

Савушкин кивнул, коротко бросил: «Hauptmann Weidling, Ober-leutnant Weissmüller, Todt-Ingenieure», а затем, улыбнувшись, добавил:

– Freunde, warum dieses Pathos? Wir sind Verbündete! Ich bin Hauptmann Weidling, ein Ingenieur aus Todt-Organisation. Wir fahren nach Miskolc. Und wir sind weit genug von der Front entfernt, um so streng mit Freunden umzugehen…[19]

Лицо надпоручика на мгновение исказила гримаса – похоже, ему решительно не нравилась сложившаяся ситуация. Всё правильно, пять лет Германия была союзником Словакии, по сути, она стала повивальной бабкой словацкой независимости – и тут на тебе! Тяжело кадровому офицеру перестроить сознание – вчера немцы были друзьями и союзниками, а сегодня они – злейшие враги… Савушкин продолжил:

– Ich bitte Sie, mich und meine Leute zu befreien und uns zu erlauben, unsere Reise fortzusetzen. Am Ende sind wir nicht Militär, wir sind Bauherren…[20]

Тут парень со звездой, довольно ехидно улыбнувшись, промолвил:

– Wir haben einige Fragen. Auf die wir gerne Antworten bekommen…[21]

Савушкин кивнул.

– Bitte.

Комиссар, покопавшись в ящике стола, выложил потрёпанную записную книжку в серой обложке – в которой Савушкин, про себя выругавшись, узнал шифроблокнот своего радиста.

Штатский продолжил:

– Der Radiosender Ihrer Gruppe ist amerikanisch und erscheint im Juni dieses Jahres.[22] – Помолчав, добавил: – Und fünf Kilogramm Sprengstoff – zusammen mit zwanzig Zündern…[23]

Савушкин развёл руками.

– Jeder benutzt Trophäen. Ihre Armee ist keine Ausnahme, auf dem Hof sah ich einen polnischen Panzerwagen…[24] – И снисходительно добавил: – Wir sind Pioniere, wir können nicht ohne Sprengstoff sein…[25]

– Gut. Sagen wir mal.[26] – Иронично улыбнувшись, продолжил: – Vor dem Krieg arbeitete ich als Zeichner im Architekturbüro von Pan Shimek in Nitra.[27] – Достав из вещмешка кипу чертежей, наскоро смайстряченных лейтенантом Котёночкиным в Венгерской Горке, насмешливо кивнул на них и произнёс: – Wirst du deine Befestigungen nach diesen Zeichnungen bauen?[28]

Вот чёрт въедливый…. И ведь не скажешь же ему, что чертежи эти – для фельджандармов, а не для профессиональных архитекторов… Савушкин пожал плечами:

– Das sind die Skizzen. Nur in Eile erstellte Entwürfe. Vor Ort wollten wir alles grundlegend machen…[29]

– Angenommen.[30] – кивнул комиссар. А затем, открыв шифроблокнот, подвинул его Савушкину. Вот чёрт! Чёрт! Женя, радист недоделанный! Руки из задницы!

Отработанная страница с последнего сеанса была, согласно инструкции, вырвана и затем сожжена – но сделано это было наспех, в ночи, и часть листочка, который целиком должен был сгореть в Силезских Бескидах – преспокойно затаилась в блокноте. И самое скверное – вместе с обрывком текста! Три буквы в котором – Ы, Ф, и Щ – были старательно обведены красным карандашом…

Комиссар иронично посмотрел на Савушкина.

– Verwendet Todt-Organisation das kyrillische Alphabet für die Funkkommunikation?[31]

Савушкин изо всех сил постарался, чтобы его ответ выглядел максимально безразлично:

– Mein Funker ist Russe. Bei Todt ist die Hälfte der Beschäftigten kein Deutscher. Wusstest du das nicht?[32]

Комиссар кивнул.

– Ich weiß. Ihre Unteroffiziere sind keine Deutschen. Sie sagen, dass die Litauer[33]… – И весело, по-мальчишески широко, улыбнулся.

Савушкин насторожился. Хлопцы прокололись? Стараясь выглядеть всё так же безразлично, пожал плечами.

– Oder Letten, ich werde es definitiv nicht sagen, ich spreche Russisch mit ihnen.[34] – А что? Может инженер организации Тодта знать русский язык? Может. Может говорить по-русски со своими подчинёнными? Может. Тут вроде ничего криминального нет…

Комиссар удовлетворённо кивнул. И, посмотрев на надпоручика, очевидно утратившего даже видимость интереса к допросу – произнёс вполголоса:

– Русский вы владеет так же хорошо, как и немецкий? – И, не давая опомнится ошарашенному Савушкину, добавил: – Вечер я зайду в ваш помещение, нам надо поговорить…

Твою ж мать! Савушкин обескураженно кивнул, не зная, на каком языке нужно отвечать. Комиссар сухо и деловито промолвил:

– Ich darf dich nicht mehr belästigen, du wirst in die Zelle gebracht.[35] – И подмигнул Савушкину, окончательно запутав капитана в его мыслях….

Как только за капитаном и его заместителем, скрипя, затворилась дверь и проскрежетал замок – Котёночкин тревожно спросил у своего командира:

– Разоблачил?

Савушкин кивнул.

– Похоже, да. Но афишировать сей факт, как я понял, совсем не хочет…

– Странно.

– Да нет, всё логично. Парень этот показался мне толковым и грамотным, и, похоже, ситуация в батальоне ему не шибко нравится. Кто мы такие – он понял, и сегодня вечером придёт побалакать – чтобы, как я понимаю, для себя все точки над i расставить окончательно. И уже исходя из этого – или нам помочь, или нет. Так что готовься….

– Всегда готов! – И уже серьезно: – Товарищ капитан, сегодня шестое сентября, а мы спокойно сидим на словацкой гауптвахте и кнедлики жрём…

Савушкин кивнул.

– Жрём. Потому что наша задача на данный момент – максимально использовать ситуацию для накопления сил, так как ничего другого мы пока сделать не можем. Тебе кнедлики не нравятся?

– Нравятся. Но мяса можно было бы класть побольше… Да и ожидание это…

Савушкин улыбнулся.

– Слышу тлетворное влияние старшины Костенко на неокрепшие умы молодых офицеров… – И, согнав улыбку с лица, добавил: – Ждать тоже надо уметь.

Тут раздался душераздирающий скрежет дверного замка, дверь, исполнив свою традиционную ржавую арию, распахнулась – и на пороге появился давешний парень из канцелярии батальона.

– Meine Herren Offiziere, lassen Sie mich rein?[36]

Савушкин молча кивнул. Комиссар, старательно прикрыв дверь – вошел в камеру и спросил вполголоса: