Мария Адольфссон - Неверные шаги

• Название: Неверные шаги
• Автор: Мария Адольфссон
• Жанр: Детектив
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-17-122603-9

Инспектор полиции Карен Хорнби просыпается в чужой постели наутро после устричного фестиваля в порту. Рядом с ней лежит ее шеф Юнас. Тем же утром бывшую жену Юнаса находят убитой. Руководить расследованием поручают Карен. Она делает все возможное, чтобы найти преступника и обеспечить алиби Юнасу, при этом не выдавая никому подробностей своей личной жизни. Одновременно Карен преследуют призраки из ее собственного трагического прошлого.

---

Он опять делает короткую паузу, перебирает свои записи.

– Добавочные факты, как будто свидетельствующие в пользу грабежа, это, разумеется, украшения, о которых говорил Брудаль. Однако же в доме находятся предметы, которые любой грабитель непременно прихватил бы: столовое серебро примерно тысяч на двадцать марок и несколько других предметов из старинного серебра, восемнадцатого века, между прочим, так что речь идет о кругленькой сумме, хотя точную стоимость мы пока не определить не успели.

– Может, налетчики не разбирались в подобных тонкостях, – уныло замечает Эвальд Йоханнисен. – Молодые нарики передачи про антиквариат не смотрят. Отпечатки обуви есть?

– Пока ничего пригодного, но все, что было, мы зафиксировали. Коллеги, которые прибыли первыми, натащили в переднюю, да и на кухню довольно много гравия и глины, так что особо не надейтесь. Вообще улик негусто. Есть ДНК и отпечатки пальцев других лиц, не только Сюзанны Смеед, но сверка с базами данных закончится не раньше, чем завтра вечером или утром во вторник. Зато мы быстро выяснили, кому принадлежат свежие отпечатки пальцев в гостиной, в туалете на первом этаже и на кухне.

Сёрен Ларсен выдерживает паузу, добиваясь всеобщего внимания.

– Они принадлежат Юнасу Смееду.

14

Десять минут разминки – и они снова сидят за столом в комнате для совещаний. Компания уменьшилась, остались только сотрудники уголовного розыска: Эйкен, Йоханнисен, Бьёркен, Лоотс и Нильсен.

Корнелис Лоотс наклоняется над столом, берет черствый бутерброд, подвигает блюдо дальше, к Астрид Нильсен, но та молча качает головой. Пока бутерброды путешествуют вокруг стола, Карен провожает их взглядом. А когда подходит ее черед, презрительно скривив губы, рассматривает вялый салат, выглядывающий из-под вспотевших прямоугольников сыра. Пустой желудок и намечающаяся головная боль заставляют ее сдаться. Со вздохом она берет бутерброд и передает блюдо дальше.

Все жуют, слушая отчет Карла об их с Карен визите к Харальду Стеену и о его телефонном разговоре с соцработником Стеена, Ангелой Новак. Это новость и для Карен.

– Выходит, все было именно так, как он говорил? Я даже надеяться не смела.

– Да, выходит так. Ангела Новак подтверждает, что приехала к Стеену намного позже обычного. Но Устричный фестиваль тут ни при чем, как она подчеркнула. Она была у другого пациента, – говорит Карл.

– Не у пациента, – вставляет Йоханнисен. – Нынче это называется клиент. Блин, того гляди, прикажут, чтоб мы всякую шваль клиентами называли, – невнятно бормочет он, запихивая в рот остатки бутерброда и протягивая руку за следующим.

Карл Бьёркен бросает на него сердитый взгляд и продолжает:

– Дело в том, что, когда Ангела приехала к этому другому… клиенту – восьмидесятипятилетней женщине – та лежала на полу в спальне. Поскольку старушка пребывала в спутанном сознании и толком ни на что не реагировала, Ангела вызвала скорую и, понятно, была вынуждена дождаться ее, а уж потом отправилась к Харальду Стеену.

Карл заглядывает в свои записки.

– Я звонил в больницу, Ангела Новак, судя по всему, не лжет. В девять сорок скорая забрала некую Веру Драммстад из ее дома и доставила в отделение интенсивной терапии больницы “Тюстед”. Похоже, у нее случилось просто временное нарушение мозгового кровообращения, но, чтоб вы знали, она по-прежнему в больнице, под наблюдением.

– Она что-нибудь видела? В смысле, Ангела Новак, – спрашивает Карен, подавляя зевоту и не очень надеясь услышать что-нибудь интересное.

Так и есть.

– Да нет, ничего, насколько она помнит. Но ведь она была очень расстроена из-за случившегося со старушкой, а вдобавок нервничала, так как опаздывала к Харальду Стеену. Знала, что он непременно примется ворчать.

– Хороша работенка, – бурчит Корнелис Лоотс.

– Зато позднее и она, и старикан вправду слышали автомобиль, который врубил движок и уехал. По словам Ангелы Новак, прямо перед началом десятичасовых новостей, – продолжает Карл. – И она действительно заметила, что мотор чихает и кашляет в точности как машина ее отца в Польше. Она как раз сварила кофе и помогала Стеену встать с кровати, поэтому никто из них автомобиль не видел.

– Значит, в принципе это могла быть и совсем другая машина. Может, кто-то проезжал по дороге. – Йоханнисен разводит руками.

– В принципе, да, – говорит Карл с нарочитым спокойствием. – Но Харальд Стеен уверен, что узнал ее по звуку стартера.

Эвальд Йоханнисен кривит рот в скептической усмешке:

– В этом старикан уверен, но, пока они там распивали кофе, никто из них не заметил, что у соседки горит? Разве это не чертовски странно?

– Да нет, не особенно, – раздраженно бросает Карл. – Брудаль ведь сказал, огонь сам быстро потух, вдобавок кухонное окно выходит на другую сторону. Примерно час спустя внимание Харальда Стеена привлек не этот дым, а тот, что шел из трубы. Ему показалось странным, что у Сюзанны топится плита, хотя ее самой явно нет дома. Потому он и пошел туда. Ты что, не слушаешь?

Карл Бьёркен смотрит в потолок и разводит руками, будто ища поддержки высших сил. Йоханнисен порывается отпарировать, но Карен перебивает:

– Ладно, оставим это. Корнелис и Астрид, нарыли что-нибудь полезное? Эх, передайте-ка сюда эти подошвы и термос тоже.

– Увы, – отвечает Астрид Нильсен. – Мы опросили всех соседей в радиусе пятисот метров от участка Сюзанны Смеед.

– Н-да, вряд ли их много набралось, – бормочет Карен, нажимая на кнопку термоса. В стаканчик льется тонкая светло-коричневая струйка.

– Конечно, дома на окраине Лангевика стоят редко, но, кроме Харальда Стеена, мы все же нашли несколько расположенных достаточно близко, чтобы их обитатели могли что-нибудь заметить.

Только если они торчали у своих заборов и глазели на Сюзаннин дом, думает Карен. Она прекрасно знает, о каких домах говорит Астрид. Хотя, возможно, Гудъюнссоны, думает она секундой позже. Им Сюзаннин дом виден прямо из окна, по крайней мере со второго этажа.

– Ну и как? – Она запивает кусок бутерброда холодным кислым кофе и чувствует, как сводит челюсти. – Безрезультатно?

– К сожалению, жильцов мы застали только в одном доме. Лаге и Мари Свеннинг, молодая парочка. По их словам, они проспали до самого обеда. То есть ничего не видели и не слышали.

– А Гудъюнссоны? – напоминает Карен.

Корнелис Лоотс смотрит на нее с удивлением:

– Ты всех в Лангевике знаешь?

– Нет. Теперь уже не всех.

– Они в отъезде, – мрачно сообщает Астрид Нильсен. – В Испанию уехали на пару недель, в отпуск, вернутся в следующее воскресенье, как сказали родители Юханнеса Гудъюнссона, с которыми мы связались по телефону. Жаль, семья-то большая. С четырьмя детьми довольно велики шансы, что хоть один из родителей воскресным утром не спит.

– Откуда у людей деньги? – кисло замечает Эвальд Йоханнисен. – Двое взрослых и четверо детишек в гостинице на солнечном испанском пляже, как по-вашему, во сколько это обходится? И вообще-то детям надо ходить в школу, – добавляет он недовольным тоном.

– Юханнес Гудъюнссон – главный инженер “Но-ор-Ойл”, – сухо возражает Карен, – а его жена – владелица аудиторской конторы, так что денег им хватает. А дети маленькие. Старший и тот, по-моему, еще в школу не ходит, а самым младшим, близнецам, всего годик-другой.

– Стало быть, ты с ними знакома? – спрашивает Астрид.

– Шапочно, – отвечает Карен и меняет тему.

С какой стати рассказывать, что ее старый школьный приятель Юханнес Гудъюнссон несколько лет кряду заезжал к ней по дороге домой с нефтеразра-боток. Отношения ни к чему не обязывали, но сексуально удовлетворяли обоих и прекратились, как только родились близнецы. Вероятно, у него больше нет времени, думает Карен. Или сил.

Вслух она произносит:

– Есть новости о Сюзанниной машине, Эвальд?

Йоханнисен смотрит на нее со скучающей миной:

– Тебе не кажется, что я бы уже сказал? Кстати, ты-то сама говорила с шефом?

Карен коротко докладывает о визите домой к Юнасу Смееду. Говорит правду, ничего, кроме правды. Только не всю.

Ни слова о ночи во “Взморье”, ни слова о виски и нежелании сотрудничать, ни слова о том, что он фактически выставил ее под дождь. Она коротко докладывает, что после Устричного фестиваля Юнас Смеед, оставив машину в центре, пешком добрался до дома и уснул на диване. Далее она – опять же правдиво – излагает его рассказ: он, мол, проснулся на следующий день от звонка Вигго Хёугена, после чего забрал на парковке машину и поехал к дочери, чтобы сообщить о смерти ее матери.

С ловкостью, которая удивляет ее самое, она обходит тот факт, что не только автомобиль Юнаса, но и он сам заночевал в городе, а домой отправился только утром.

За столом вновь повисает тишина. Никто не задает вслух вопрос, может ли кто-нибудь подтвердить слова Юнаса. Ни у кого и в мыслях нет, что обеспечить ему алиби, по крайней мере до двадцати минут восьмого, может только она, Карен Эйкен Хорнби. С другой стороны, это не имеет значения, говорит она себе. Вопрос в том, что Юнас Смеед делал после того, как она ушла из гостиницы.