Мария Адольфссон - Неверные шаги

• Название: Неверные шаги
• Автор: Мария Адольфссон
• Жанр: Детектив
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-17-122603-9

Инспектор полиции Карен Хорнби просыпается в чужой постели наутро после устричного фестиваля в порту. Рядом с ней лежит ее шеф Юнас. Тем же утром бывшую жену Юнаса находят убитой. Руководить расследованием поручают Карен. Она делает все возможное, чтобы найти преступника и обеспечить алиби Юнасу, при этом не выдавая никому подробностей своей личной жизни. Одновременно Карен преследуют призраки из ее собственного трагического прошлого.

---

Цветовая гамма здесь иная, непохожая на ту зелень, что преобладает на плодородных землях в глубине Хеймё или среди золотисто-желтого песчаника Фриселя. Оттенков тут не меньше, но лишь наметанный глаз заметит роскошные краски ландшафта, где гранитно-серые утесы противоборствуют открытому морю.

Карен смотрит. Ее глаза научились различать множество нюансов изменчивого моря – то серебристого, то оловянного, то свинцового. Она видит мягкие краски ползучей ивы и камыша. Видит лиловые переливы скальных трещин и сезонные перемены – гвоздички-камнеломки весной и дербенник в разгар лета. Сейчас, когда растения на скалах увядают и лето неумолимо идет к концу, ее взгляд скользит дальше от берега, где на склонах колышется вереск. Да, здесь она дома.

С этим сознанием она встает и бежит обратно.

17

Лангевик, 1970 г.

– Она что, не может подняться наверх? Я больше не выдерживаю!

Анна-Мария хватает подушку, которой закрывала ухо, швыряет ее в другой конец комнаты. Громко всхлипывая, садится в постели. Пер вынимает руку из-под одеяла, берет ее за плечо, устало бормочет:

– Успокойся, это пройдет.

Она резко оборачивается, смотрит на него. С упреком, будто он тоже виноват.

– Пройдет? Когда же? Я не смогу привыкнуть!

Крик перекрывает звуки из соседней спальни. Полная тишина.

– Я имел в виду, колики у Лава пройдут, – терпеливо поясняет Пер. – Диса вчера говорила, что скоро они отпустят. Слышишь, ну вот, он уже не плачет. С ним Тумас, я слышу его шаги. Давай спать, а?

– “Диса говорила”, – сварливо передразнивает Анна-Мария. – “Тумас с ним”. Ты сам-то не замечаешь? Единственная, кто пальцем не шевельнет, это Ингела.

Голос срывается на фальцет, прорезает ночь, проникает сквозь стену, думает Пер, сквозь щели в двери. Думает, что Тумас слышит, да и Интела, наверно, тоже. Пер Линдгрен отпускает плечо жены, садится в постели. Молча, со вздохом зажигает ночник.

– Она же кормит, – осторожно говорит он, прекрасно сознавая, что каждое слово грозит подлить масла в огонь. – Очевидно, это ужасно утомительно, тем более что между мальчишками всего лишь год разницы.

– Очень рада, что ты знаешь, каково это – кормить грудью. Потому что я-то никогда не узнаю. Ты поэтому так любишь смотреть? Думаешь, я не вижу?

Пер чувствует укол нечистой совести. Не оттого, что Анна-Мария права, а оттого, что вполне отчетливо чувствует: можно повернуть обвинения в свою пользу и стать в позу мученика. Теперь оскорбили его, и он должен ее обезоружить. А способ тут один – молчание. Он отворачивается, пустым взглядом смотрит в окно. На улице уже светло, импровизированная занавеска не способна прогнать июньскую ночь подальше. Не глядя на жену, он знает, что ее бессильная злость уже сменилась тревогой.

– Прости, Пер, – говорит она. – Я знаю, ты бы никогда…

Лишь когда ее слова заполняют всю комнату, он оборачивается:

– Помнишь? Мы ведь говорили, что тебе будет трудно, когда вокруг столько детей. Что ты не справишься.

– Но я справляюсь. Конечно, справляюсь. Только вот.

Пер Линдгрен смотрит на жену со смешанным чувством нежности и раздражения. Теперь, когда она не кричит, когда злость улеглась и уступила место слабости, он все уладит. Сделает то, в чем он большой мастер. Утешит.

– Иди сюда, – говорит он, приподняв одеяло.

Секунду помедлив, она ложится, совсем рядом, прижимаясь холодной спиной к его теплому телу. Он тщательно укрывает ее и себя с головой, утыкается лицом ей в затылок. Чувствует слегка влажные волосы, принимается ласкать плечи. Словно бы не слыша, как она бормочет:

– Это несправедливо, дети из нее так и сыплются, а она ничуть не благодарна.

– Тсс, – говорит он, продолжая гладить ее по спине. Чувствует под пальцами худенькие лопатки, трепещущие, словно крылья птички. Вздрагивает и стыдится своей реакции, сообразив, что Анна-Мария беззвучно плачет.

– Они ее вроде как вообще не интересуют. Тумас, считай, один за ними ухаживает, хоть они и не его. А Ингела только кормит, – говорит Анна-Мария, шмыгнув носом. – Я знаю, ты на нее не смотришь, но почему она постоянно демонстрирует всем свои “прелести”?

Его руки поднимают ночную рубашку Анны-Марии, а ладони скользят по едва заметным изгибам худенького тела, но перед глазами совсем другая картинка: Ингела отбрасывает за спину длинные огненно-рыжие волосы, потом расстегивает блузку и достает тугую от молока грудь. И в этот миг перехватывает его взгляд.

Вот что стоит перед внутренним взором Пера Линдгрена, когда он овладевает женой.

18

На третьем этаже Карен Эйкен Хорнби выходит из лифта, ноги гудят, волосы еще влажные. Она здорово устала, пока бежала в гору к дому, но, быстро приняв душ, проглотив овсянку и выпив крепкого кофе, по-прежнему довольна собой. Новая неделя, новые привычки, и по крайней мере на сей раз все началось хорошо.

Астрид Нильсен уже здесь, наверно, с пяти утра на ногах, пробежала вдвое большее расстояние и теперь, кажется, успела с головой уйти в работу, но сегодня утром даже это не может испортить Карен настроение.

– Доброе утро, – говорит она. – Мы что, первые?

– Доброе утро, шеф. Нет, первый – Йоханнисен, он за кофе пошел.

С каких это пор он завел привычку являться раньше восьми? – думает Карен, чувствуя, как улыбка гаснет. Идет к своему месту в открытом офисном пространстве, снимает куртку, вешает на спинку стула. Когда знакомая мелодия сообщает, что компьютер грузится, за спиной у нее возникает Эвальд Йоханнисен с кружкой кофе в руке.

– Вон как, – говорит он с наигранным удивлением. – Ты, стало быть, не собираешься занять кабинет начальника?

Прежде чем Карен успевает ответить, тренькает лифт, и сквозь стеклянную дверь она видит, как из кабины выходят Карл Бьёркен и Корнелис Лоотс. Секундой позже дверь открывается, они подходят ближе, громогласно и оживленно обсуждая вроде как предстоящие в выходные состязания на ипподроме в Ракне. Этого коротенького перерыва достаточно, чтобы удержаться от резкости, и она спокойно отвечает:

– Нет, Эвальд, я, знаешь ли, надеюсь, что все это ненадолго, так что менять место нет смысла. Ты ведь тоже так думаешь?

Йоханнисен молча отворачивается к своему столу.

Двадцать минут спустя члены оперативной группы один за другим рассаживаются за столом совещаний со своими кофейными кружками, блокнотами, ноутами и мятыми пакетиками антиникотиновой жвачки. Недостает только Эвальда Йоханнисена, он задержался в коридоре, разговаривает по мобильнику. Вдвоем с Корнелисом Карен прикатила широкую доску и поставила ее у торцевой стены комнаты. Дожидаясь, пока Йоханнисен закончит разговор, с помощью круглых магнитиков она размещает на доске несколько фотографий, а рядом – карту Лангевика и окрестностей. Первая фотография – увеличенный паспортный снимок Сюзанны Смеед. Ниже – фото мертвой Сюзанны на полу в кухне и третье фото – кованая кочерга со следами крови и клочками белокурых волос. Рядом она записывает имена – Юнас Смеед, Сигрид Смеед, Харальд Стеен, Ангела Новак. В самом низу – за неимением ничего другого – ряд фото дома Сюзанны и участка, где он стоит.

Исходных материалов немного, думает она. Собственно, вообще ничего.

– Скоро сможешь добавить еще одно фото, – слышится с порога. – Машину нашли.

Эвальд Йоханнисен уже не хмурится, теперь в нем проглядывает сдержанное волнение. Он входит последним, закрывает за собой дверь.

– Она стояла на парковке в Мурбеке, – сообщает он, усаживаясь. – Ребята из охраны порядка поставили ограждение, криминалисты уже выехали.

– Хорошо. Будь добр, попроси их обратить внимание на стартер, пусть проверят, вправду ли он как-то по-особенному чихает.

Йоханнисен поднимает брови, но только кивает и делает пометку в блокноте.

– Мы получили списки пассажиров круизного судна?

– Да, увы, – мрачно роняет Корнелис Лоотс. – Их там сто восемьдесят семь душ.

Карл присвистывает.

– Сто восемьдесят семь? Проверка займет уйму времени.

– Да, причем это еще небольшое судно. Новейшая тенденция, small ship cruising[3]. Небольшие, но чертовски роскошные.

– С кем ты говорил?

– Сперва с начальником порта, потом с шефом службы безопасности на борту. Он очень старался помочь, однако изрядно развеселился, услышав, что кто-то из их пассажиров может быть замешан в убийстве. Средний возраст явно весьма высок. В основном обеспеченные американские пенсионеры, для которых круизы – стиль жизни, а также несколько скандинавов, голландцев и итальянцев. Не знаю толком, что нам делать с этими списками.

Корнелис Лоотс беспомощно смотрит на Карен.

– Никто из пассажиров, полагаю, не сможет исчезнуть с судна без нашего ведома, – сухо говорит она. – Надо проверить, не числится ли кто из них в полицейских базах данных. Я понимаю, задача почти безнадежная, но проверить необходимо, хотя бы и для проформы. В случае чего обратимся за помощью к коллегам из соответствующих стран. Но это я поручу кому-нибудь другому. Хёуген обещал обеспечить подкрепление.