Олег Рой - Имитатор. Книга шестая. Голос крови

• Название: Имитатор. Книга шестая. Голос крови
• Автор: Олег Рой
• Жанр: Детектив

Дети Во время прогулки в парке похищен маленький мальчик. Несчастную мать прямо с допроса увозят психиатры. А неделей раньше в другом районе города пропал еще один малыш – из оставленной на минуту без присмотра коляски. Есть ли связь между этими двумя случаями? Коллега, занимающаяся тем случаем, уверяет Вершину, что связи нет. Но так ли это? Цена правильного решения – детская жизнь. И как уклониться от преследователя, который подбирается все ближе? Тому, кто имитирует пойманного киллера, мало убить Арину Вершину, ему нужно растоптать ее. Под угрозой не только она сама, но и ее работа, и ее семья, и любовь.

---

День второй

Во дворе Лелик сразу кинулся к детской площадке. Вскарабкался на горку, скатился, жужжа, как большой толстый шмель, полез на веревочную конструкцию, похожую на вывешенную для просушки рыбацкую сеть, не удержался, шлепнулся, но не заплакал – снова полез. И снова – на горку, потом на ажурный «мостик» вроде выгнутой дугой лестницы. Эля только тянула умоляюще:

– Пойдем лучше в парк! Там птички, цветочки, бабочки летают!

Но ему, в его неполные два года, было плевать и на птичек, и на цветочки. И на то, что в парке – зелень кругом, и воздух уж точно свежий. Не то что во дворе, где и машины ездят, и с улицы всеми этими выхлопными газами тянет, и кошки с собаками бегают и наверняка справляют свои надобности. Вот кто по этой горке до того лазил и скатывался? Кто знает, какая там зараза на этих веревках от чужих – наверняка грязных! – ручонок? А если, не дай божечки, свалится? И не удержишь, и не скажешь «нельзя». Потому что не послушает, мотнет головенкой:

– Мона!

Жужжать выучился, то есть с «ж» проблем нет, а вместо «можно» так и лепит свое «мона». И собака у него – то «ба», то «га», и птичка – «ти», а кошка – и вовсе что-то непроизносимое. Нет, она-то все понимает, конечно – как матери своего масика не понять! Но ведь пора ему и самому начинать разговаривать! Гера только надсмехается: перестань панику на ровном месте разводить, все дети разные. А что он скажет, когда обнаружится задержка развития? Скажет – ты виновата, ты ребенка запустила! Везде пишут, что с малышом, чтоб развивался, надо разговаривать. А когда? Дома – кухня: Лелику отдельно, Гере отдельно, ей самой как получится (на мужниной еде и разжиреть недолго, сам же нос воротить начнет), стирка (машинка сама себя не загрузит и белье потом не развесит), уборка – только поворачивайся. Вот в парке бы и поговорить: эта птичка называется «ворона», а этот цветочек – незабудка, смотри, какой красивенький, голубенький, как твои глазки!

Но до парка еще поди дойди! Нет, Лелику-то что, он в коляске едет. Коляска отличная, дорогая, Лелик в ней, как принц в карете, восседает, а если приморится, можно нажать в двух местах – спинка откидывается, и спи, пожалуйста. Но тяжелая. Да и Лелик – не мальчик-с-пальчик. Не толстый, нет, божечки упаси, но ведь не годовалый уже. Вон как карабкается каждый раз по всем этим… снарядам, век бы их не видать! Сердце обрывается глядеть. Но – «мона». Гера, как будто и не отец, как будто и не болит сердце за ребенка, всегда ему разрешает, и ей приходится. Говорит – отстань от мальца, отцепи его от своей юбки, пусть мужик растет, а не размазня сопливая. Синяк посадит – не беда, что за парень без синяков. Парень! Как будто Лелику шестнадцать лет, а не два годика! И тех еще нет! Он же – маленький еще! Лелик. Муж страшно злится: что за слюни разводишь! Ну Саша, ну Шура – а что еще за Лелик? Но он же правда маленький! Масик! Лелик!

И конечно, когда они добрались до парка, Лелик уже устал, из коляски выбираться не пожелал, засопел, задремал – какие там вороны и незабудки! Ну хоть так. Хоть воздухом нормальным подышит, а не всей этой химией.

Издали доносились едва слышные здесь возгласы – возле соседней аллеи разлеглось импровизированное футбольное поле, а рядом с ним – вытоптанный пятачок, где вечно скакали любители пляжного волейбола. Или, может, баскетбола? Эля их путала, а на ту аллею никогда не ходила. На этой даже бегуны и велосипедисты попадались редко. Вон на скамейке парень держит на коленях перевернутый скейт, ковыряется в его колесиках. На следующей скамейке две бабули чешут языками. На еще одной сидит, устало опустив плечи, еще одна пожилая тетка. Да нет, не такая уж и пожилая, в возрасте Элиной свекрови, а та – дамочка еще в самом соку. Характер бы ей еще поспокойнее, совсем житья нет! Бездельницей Элю в глаза обзывает! Типа ты только и знаешь, что одежками перед незнамо кем красоваться, нет бы лишний раз под плитой помыть! Одежками красоваться, как же! Лелику же надо гулять? Надо! Особенно сейчас. Нет, зимой тоже хорошо, зимой они станут снеговиков лепить и с горки кататься. Но сейчас – лучше.

Эля почти задремала, накрытая тишиной и безмятежностью. Прямо на ходу задремала. Девочки в группе «я мама!!!» многие писали, что засыпают на ходу – обычное дело. И надо стараться отдыхать, потому что зачем же маленькому вымотанная до предела мама? Маленькому улыбаться надо, разговаривать с ним, а поди поулыбайся, когда тебя бездельницей и дармоедкой честят! Эля спрашивала в группе – может, кто посоветует, как свекровь утихомирить – но кроме «на порог не пускать», ничего никто не написал. Некоторые наоборот своих свекровей расхваливали. Повезло. Посмотреть, что там у девочек новенького?

Она едва успела достать телефон и зайти в группу, как зеленую тишину аллеи прорезал женский крик:

– Стой! Держите ее! Она ребенка моего украла!

Эля вздрогнула, остановилась, принялась озираться. Украсть ребенка – это же… это же… Это кошмар! Что, если бы Лелика кто-то… нет! Даже и думать о таком жутко! Если бы не коляска, она бы, наверное, кинулась на помощь неизвестной женщине. Но никого с детьми вокруг не было. Только она сама да вдали, в темном тоннеле аллеи светилось бело-синее пятнышко еще одной коляски. Не сидячей, как у Лелика, а большой, младенческой.

Женщина, кричавшая про ребенка, выскочила из поперечной аллейки за Элиной спиной. Но побежала не в продолжение той же аллейки, а прямо к Эле. Та посторонилась – не можешь помочь, так хоть не мешай.

Лелик, проснувшийся от пронзительного крика, потянулся, выполз из коляски, держась за поручень, отпустил, шагнул вперед.

Та, что кричала про украденного ребенка, как раз поравнялась с Элей и, пробегая мимо и явно не замечая ничего и никого вокруг себя, толкнула ногой коляску. Прямо на Элю! Та взмахнула руками, но удержаться не сумела – шлепнулась на растрескавшийся бугристый асфальт.

И, падая, увидела, как безумная тетка, не прекращая движения, подхватила на руки Лелика!

Это было немыслимо! Невозможно!

Эля даже не закричала, таким неожиданным было то, что она увидела. Зажмурилась, потрясла головой – она была абсолютно уверена, что, когда откроет глаза, увидит стоящего за коляской Лелика. Конечно, ей померещилось! Это вспыхнувший внутри страх – что, если со мной, с нами такое? – нарисовал жуткую картину.

Глаза открылись с каким-то странным щелчком.

И ничего не увидели.

Только коляску. Конечно, коляска большая, за ней ничего и не увидишь.

И конечно, ей просто померещилось. Сейчас она встанет и увидит Лелика, как он стоит с той стороны и деловито пытается поднять свою карету. Такой же деловитый, как его папа. Она даже улыбнулась собственным страхам – вот дурочка. Надо будет Гере рассказать. Или нет, не надо, он рассердится. Девочкам в группе напишу, подумала она и попыталась подняться. Коленку прострелило острой болью. И бок тоже. И брюки, наверное, насмерть испорчены. Жалко.

Неловко, боком, как раненый краб, она сдвинулась на метр…

За коляской Лелика не было.

И вокруг – ни в аллее, ни в окружающей ее зелени – тоже. Но ведь прошло не больше минуты! Он и бегал-то еще не очень хорошо, далеко бы не утопал. Даже если бы свернул с аллейки. Костюмчик у него зеленый, но ножки-то голенькие! Издалека было бы видно! И далеко ли такой малыш уковыляет по неровной, покрытой опавшими ветками земле, по зарослям, хоть и не слишком густым, но неприятным? Нет, в лес он не ушел, конечно! Он тут, рядом!

Эля сдвинулась еще немного, заглянула в коляску. Лелик не умел забираться в нее сам, но куда еще он мог деться? Не утащила же его, в самом деле, вопящая тетка?

Внутри коляски было пусто. Эля зачем-то сунула туда руку, пощупала спинку, пеструю подушечку на сиденье.

Она даже закричать не смогла – горло перехватило от ужаса.

Надо бежать за этой ненормальной!

Уже не обращая внимания на стреляющую в коленке и в бедре боль, она поднялась. Нога, на которую Эля упала, слушалась плохо, но она поковыляла – криво, спотыкаясь, совсем некрасиво, как старая бабка. Ну давай же, давай, переставляй ноги!

И тут чьи-то руки схватили ее сзади. Обхватили, как гигантские клещи.

– Куды это ты поскакала? Нету такого закону, чтоб чужих детей воровать!

Неловко извернувшись, Эля заглянула за спину. Тетка, что сидела, сгорбившись, на скамейке – а может, другая, но вроде того, с таким же суровым «явсегдаправа» взглядом, как у свекрови – держала крепко.

– Пустите! Я ее догоню!

– Ишь чего удумала! Догонит она!

– Да как вы смеете? Пустите!

Но та держала крепко.

Парень со скейтом, бросив свою доску на скамейке, огляделся растерянно, подошел, остановившись шагах в трех. Глядел опасливо, но Эля посмотрела на него, как на спасителя:

– Помогите! Я… – горло перехватило так, что слова через него проходить не хотели. – Та женщина… – рыдания рвались неудержимо, Эля вдохнула поглубже, пытаясь справиться, но где там! – Ребенок, мальчик… – только и смогла выговорить.