Марк Уильямс-Томас - Охота на убийц. Как ведущий британский следователь раскрывает дела, в которых полиция бессильна

• Название: Охота на убийц. Как ведущий британский следователь раскрывает дела, в которых полиция бессильна
• Автор: Марк Уильямс-Томас
• Жанр: Очерки
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-04-113008-4

В рамках дел, описанных в этой книге, ее автор, Марк Уильямс-Томас подробно объяснит, как, занимаясь поиском подозреваемых, находит связи между зацепками. Расскажет об имеющихся в распоряжении инструментах, позволяющих прочесывать самые потайные уголки. Когда Марк пришел на службу в полицию, ему было всего 19 лет, и он думал, что посвятит этому всю жизнь, однако в 31 год решил сменить сферу деятельности. По счастливой случайности он попал на телевидение в качестве консультанта сценариста телешоу о преступлениях. Марк так хорошо справлялся со своей работой, что вскоре стал консультировать сценаристов практически всех криминальных шоу, которые выходили на двух крупных британских каналах. Через некоторое время снова сменил профессию и стал журналистом-следователем, которым работает по сей день. Так к нему стали обращаться родственники убитых или пропавших без вести людей, не получившие помощи от полиции. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

---

В то время на канале ITV шел цикл передач под названием «Сегодня вечером», редактором которых был Майк Льюис. Я пришел к нему со словами:

– Я тут узнал об одной шокирующей истории, связанной со священником из Германии, который переписывается с одним ребенком в Уэльсе с целью его совращения. На самом деле от имени ребенка с ним общается полицейский под прикрытием. Думаю, нам нужно отправиться в Германию и встретиться с ним.

– Блестяще, – ответил Майк. – Отличная идея, то что надо.

Я решил не упускать возможность:

– Я хотел бы этим заняться.

Майк немного смутился.

– Ты не можешь, поскольку не представляешь наш канал. Я приставлю тебя к одному из журналистов.

Такое решение мне показалось разумным, и я согласился – что ж, хотя бы попытался.

Полиция охотно разрешила нам действовать – в Германии их доказательства не вызывали особого энтузиазма. Вместе со съемочной командой мы отправились устроить священнику очную ставку, но журналист, с которым должны были работать, еще не закончил предыдущее задание в другой стране. Он мог присоединиться к нам не раньше чем через два дня.

Сразу после прибытия в Германию мы с группой посетили отделение полиции, чтобы представиться и рассказать начальнику о священнике и о том, с кем на самом деле он переписывался в интернете. Мы объяснили, что хотим поговорить с этим парнем, причем не только по поводу его переписки – он сообщил полицейскому под прикрытием об имеющейся у него детской порнографии.

Начальник отделения внимательно нас выслушал, после чего вызвал одного из своих подчиненных. Он показал принесенные нами фотографии священника, и полицейский его узнал. Помню, мне это показалось многообещающим началом: он явно держит преступников на своем участке под контролем, если так быстро узнал одного из них. Начальник рассказал цель нашего визита, и полицейский пообещал заняться этим в течение недели. Я поспешил объяснить, что у нас на съемки всего один-два дня, после чего мы отправимся домой, поэтому нам нужно встретиться с ним уже на следующий день.

Оба немецких полицейских в ужасе вскинули руки: «О нет, у нас нет для этого нужных ресурсов. Мы не можем сделать это так быстро».

На следующий день немецкая полиция все-таки арестовала священника. Установив за ним слежку, мы видели, как полицейские прибыли, посадили его в машину и увезли, но потом отпустили домой под залог. Они обыскали его дом и изъяли компьютер, и, казалось, этим все закончилось. Затем случилось невероятное. Не успела полиция доставить священника домой, как он сел в свою машину, и мы поехали следом за ним в какую-то промышленную зону. Там он с кем-то встретился и, недолго поговорив, вернулся в машину и поехал в интернет-кафе.

Вместе со съемочной группой мы отправились за ним, помощник продюсера прошмыгнул в кафе и уселся за соседний компьютер, чтобы следить за священником. Он включил в своем кармане телефон, через который с нами переговаривался:

– Он с кем-то переписывается. Не знаю, с кем.

– Нам следует вмешаться, – сказал я продюсеру. – Нужно прямо сейчас войти и устроить ему очную ставку. Не знаю, с кем он сейчас общается – это может быть тот полицейский под прикрытием из Уэльса, но может быть и другой ребенок. С ним сегодня разговаривала полиция, но он все равно решил направиться прямиком сюда. Он в отчаянии, и, возможно, вот-вот как-нибудь навредит ребенку, которому мы не сможем помочь.

Журналист, с которым мы должны были работать, был все еще в пути из-за границы, поэтому продюсер соединил меня с Майком Льюисом в Лондоне.

– Марк, – сказал тот, – ты справишься с этим? Готов устроить ему очную ставку?

– Ну это просто, – ответил я, напомнив, чем занимался в полиции. – Вообще без проблем, я просто с ним поговорю.

Майк дал добро, и мы со съемочной группой зашли в интернет-кафе – мне предстояло впервые появиться на телевидении в программе-расследовании. Когда мы вошли внутрь, священник, как и следовало ожидать, был шокирован. На него были направлены камеры и лампы, и выглядел он, словно кролик на дороге в свете фар. Я поспешил переключить его внимание на себя, заговорив с ним напрямую и заявив, что знаю, с кем он переписывается, после чего объяснил, что это была никакая не девочка, а полицейский под прикрытием – его удивлению не было предела. В итоге он во всем признался, рассказал о половом влечении к детям определенного возраста и попытался объяснить свое поведение.

Будь я по-прежнему полицейским, подобная встреча закончилась бы его арестом. Я же был журналистом, да еще и зарубежным. Мне оставалось лишь призвать его обратиться к специалистам, чтобы они помогли ему с этим отклонением, и надеяться, что немецкая полиция будет за ним присматривать.

Мы проговорили с ним почти 30 минут. Я ожидал, что он убежит, лишь завидев нас, но иногда, когда прижимаешь людей к стенке подобным образом, они открываются и начинают говорить. Удивило другое: после окончания съемки он пошел к выходу из кафе, по дороге спросив у парня за стойкой: «Сколько с меня?»

«Странное дело, – подумал я. – Мы только что застали его врасплох, и теперь его будут показывать по телевизору по всему миру, а его волнует оплата проведенного за компьютером времени». Предыдущего получаса словно не было.

Это интервью послужило мне билетом на телевидение. Я появился перед камерами, и теперь меня уже нельзя было заменить журналистом, которому изначально планировалось поручить это дело. Я провел разговор и сделал всю последующую работу. После этого я стал появляться и в других передачах, начиная с новых выпусков цикла «Сегодня вечером». Самой важной для меня была передача об убийстве маленькой девочки Тии Шарп, совершенном Стюартом Хэйзелом (см. третью главу). Затем я работал над программой «Раскрытие», кульминацией которой стало изобличение Джимми Сэвила[3]. После этого я переключился на программу «Расследователь», выходившую на канале ITV в самый прайм-тайм – в девять вечера.

Я ушел из полиции ради свободного графика, но в итоге работаю больше, чем когда-либо. Тем не менее теперь у меня появилось больше возможностей выбирать, когда остаться дома. К счастью, моя жена, тоже служившая в полиции, относится с пониманием. У нас трое детей – две девочки и мальчик. Ни один из них не изъявил желания пойти по стопам родителей, хоть наш средний ребенок, который учится на инженера, и проявляет интерес к документальным криминальным телесериалам. Он смотрит все мои передачи, и мы обсуждаем некоторые из дел. Старший занимается проектированием зданий и сооружений, в то время как младший планирует изучать в университете основы спортивной реабилитации. Все мои дети уравновешенные, рассудительные и трудолюбивые – разумеется, благодаря их матери.

Им приходилось со многим мириться. Раньше я был полностью поглощен работой в полиции, в то время как теперь все более неопределенно. «Чем ты сейчас занимаешься, папа?» – спрашивали они меня. С учетом того, что большинство отцов уходили из дома в девять утра и возвращались в пять вечера – типичный рабочий график для офисной должности, – моя деятельность, вероятно, не совсем была им понятна. Я занимался много чем, зачастую с довольно плавающим графиком. То дни напролет бил баклуши дома, то на неделю уезжал за границу. Раз за разом я повторял им, что больше не работаю в полиции и не выполняю задание под прикрытием. Да, я веду расследование, но теперь не для полиции.

Я всегда много работал, и порой детям приходилось из-за этого несладко. Во время расследования смерти Тии Шарп в 2012 году я собирался сводить их в театр в свой выходной. Когда приехал в Лондон, зазвонил мой телефон, пришлось взять трубку. Пока я разговаривал, зазвонил другой телефон. Я попросил младшую дочь ответить, чтобы звонивший подождал на линии. Когда я закончил первый разговор и взял трубку другого телефона, продюсер с BBC, смеясь, рассказала, как моя дочка в строгой, но вежливой манере сообщила, что мы направляемся в театр, и не следует нас задерживать. Было приятно узнать, что моя дочь не хочет, чтобы я проводил вдали от семьи больше времени, чем полагается.

Как правило, я не обсуждаю с женой текущую работу. Могу упомянуть, что мне непросто с кем-то общаться или что работаю над каким-то сложным делом, в котором есть совершенно ужасные детали, но она никогда не расспрашивает меня первой. Ей известно, с чем связана моя работа, равно как и то, что я не могу делиться всеми подробностями.

Впрочем, все немыслимые ужасы, с которыми сталкиваюсь, редко когда оказываются для меня в новинку – работая в полиции, я навидался всякого. Всего, что только может быть связано со смертью и убийством: мертвые дети, застреленные и зарезанные люди, со свисающими мозгами… Я присутствовал на вскрытии младенцев, общался с людьми, пережившими самое невероятное насилие.

Я стараюсь не позволять этой стороне работы вмешиваться в мою семейную жизнь. Полностью разделить эти два мира между собой невозможно, но нельзя позволять границам размываться. Чрезвычайно важно удерживать их по разные стороны друг от друга. Я усердно тружусь над этим, что дает свои результаты: у меня нет никаких проблем со сном. Я всегда крепко спал, и мне не доводилось лежать в темноте часами напролет с открытыми глазами, перебирая тревожные мысли. Мои тело и разум словно понимают, что мне нужен отдых, поэтому я просто отключаюсь, и они не пытаются мне помешать.