Владимир Сорокин - Доктор Гарин

• Название: Доктор Гарин
• Автор: Владимир Сорокин
• Жанр: Социальная фантастика
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-17-136253-9

Десять лет назад метель помешала доктору Гарину добраться до села Долгого и привить его жителей от боливийского вируса, который превращает людей в зомби. Доктор чудом не замёрз насмерть в бескрайней снежной степи, чтобы вернуться в постапокалиптический мир, где его пациентами станут самые смешные и беспомощные существа на Земле, в прошлом – лидеры мировых держав. Этот мир, где вырезают часы из камня и айфоны из дерева, – энциклопедия сорокинской антиутопии, уверенно наделяющей будущее чертами дремучего прошлого. Несмотря на привычную иронию и пародийные отсылки к русскому прозаическому канону, “Доктора Гарина” отличает ощутимо новый уровень тревоги: гулаг болотных чернышей, побочного продукта советского эксперимента, оказывается пострашнее атомной бомбы. Ещё одно радикальное обновление – пронзительный лиризм. На обломках разрушенной вселенной старомодный доктор встретит, потеряет и вновь обретёт свою единственную любовь, чтобы лечить её до конца своих дней.

---

Борис закрыл уши руками. Дональд спел ещё несколько куплетов и забарабанил по столу. Ему зааплодировали.

– Ладно, я пожертвую суфле. – Эммануэль поднял руку, прося тишины.

Он запел приятным спокойным баритоном:

À Paris,
Quand un amour fleurit
    a fait pendant des semaines,

Deux coeurs qui se sourient
Tout ça parce qu'ils s'aiment
    À Paris…[17]

Ему долго аплодировали.

Джастин снял с себя подвязанную салфетку и сразу запел не очень сильным, глубоким голосом “My Way”.

– Вот настоящий парень! – закричал Дональд, когда песня завершилась, и яростно замолотил по столу.

Все поддержали Джастина аплодисментами.

Слегка захмелевшая от двух бокалов шампанского Ангела приняла эстафету:

Bei der Kaserne, vor dem großen Thor
Steh'ne Laterne und steht sie noch davor.
Da wollen wir uns wiedersehen
Bei der Laterne woll'n wir stehen,
Wie einst Lili Marleen
Wie einst Lili Marleen…[18]

Голоса у неё не было совсем, но ей долго аплодировали.

Сильвио толкнул в бок соседа:

– Владимир! Твоя очередь!

– Это не я.

– Владимир, спойте!

– Русские песни такие красивые!

– Это не я.

– Спойте нам, Владимир, мы просим! – пророкотал на всю столовую Гарин и зааплодировал.

Владимир покачнулся на ягодицах, вытер рот салфеткой, задумался ненадолго и запел несильным голосом:

Это это не я, это это не я.
Это не я. Это не я.
Это это не я. Это это не я.
Это не я. Это не я.

Это это это это это не я.
Это это это это это не я.
Это не я.
Это не я.

Это не я, не я. Это не я, не я.
Это это не я. Это это не я.
Это не я, не я. Это не я, не я.
Это это не я. Это это не я.

Когда он закончил, все некоторое время сидели неподвижно. Затем Гарин зааплодировал. Его поддержали, но не все. Некоторые продолжали сидеть, словно в оцепенении.

– Грустная песня, Владимир, – вздохнул Сильвио, пихнул исполнителя в бок и зааплодировал.

– Это не я, – пробормотал тот.

– Русские песни всегда доводят меня до слёз… – всхлипнула Ангела и громко высморкалась в салфетку.

– Потому что у них трудная жизнь, – объяснил Дональд. – Но там было много классных парней!

– А какие женщины! – присвистнул Сильвио, закатывая глаза.

Сидзо вдруг высоко и красиво запел по-японски.

Грустная японская песня снова погрузила всех в оцепенение. Раздались редкие аплодисменты.

– Мы что, на кладбище? – недовольно фыркнул Борис, похлопал своими огромными рыжими ресницами, схватил большую чашу с салатом, вывалил салат на стол, схватил ложку и запел, стуча ложкой по дну чаши:

I don't want to drink my whisky like you do
I don't need to spend my money but still do
Don't stop now a c'mon
Another drop now c'mon
I wanna lot now so c'mon
That's right, that's right
I said Mama but we're all crazy now![19]

Дональд и Джастин тут же подхватили припев, к ним присоединился Сильвио, потом Ангела, Эммануэль, Синдзо, и даже Владимир закачался на месте и затянул своё: “Это не я-я-я!”

– Ma-a-a-a-ma we're a-a-a-a-a-ll cra-a-a-azy now!! – пел синий стол.

За красным хлопали в такт песне. Когда пациенты закончили петь, врачи захлопали, медсёстры одобрительно закричали, санитары засвистели. Гарин знаком попросил официантов наполнить бокалы и встал.

– Дамы и господа! – заговорил он, тряхнув бородой. – Дорогой Сильвио вспомнил, что мы уже месяц как вместе. Это прекрасно! И ещё прекрасней, что мы вместе здесь, в “Алтайских кедрах”. Вовсе не случайно выбрали вы наш санаторий. Не хочу выглядеть легкомысленным хвастуном, но тем не менее скажу со всей откровенностью врача-профессионала: этому месту нет подобия в матушке-Европе. Уникальное сочетание радоновых источников, целебных грязей и наших алтайских кедров не имеет аналогов. Да, дорогие мои! Начнём с воздуха, которым вы дышите. Горы плюс эфирные масла кедров делают его в высшей степени целебным. Вы спите на кроватях, матрацы которых набиты опилками кедров, подушки – их стружками и сушёными горными травами, а одеяла, коими вы изволите покрывать свои тела, связаны из шерсти алтайских горных козлов! Кедровые орешки, о целебности которых написал ещё великий Авиценна, богаты витаминами Е, В и К, железом, цинком, магнием, марганцем, фосфором, аминокислотами. Вы пьёте чистейшую воду алтайских горных источников, вам заваривают чай из целебных горных трав и подают к чаю алтайский мёд, собранный трудолюбивыми пчёлами здесь на горных лугах. Вы часто слышали от меня фразу: иловая грязь – великая сила. Это не пустые слова! Наше грязелечение ставит на ноги пациентов с десятками разнообразнейших болезней – от тяжелейших артритов до параноидной шизофрении. Радоновые, азотно-кремнистые, пихтовые ванны в сочетании с бальзамным обтиранием, сегментарным массажем и анальной терапией нанесут сокрушительный удар по вашим недугам! А мы, врачи, поможем вам окончательно забыть обо всех ваших страхах и опасениях. Признаюсь вам, дорогие мои, откровенно: я против медикаментов. Пока вы принимаете их вынужденно, то давайте делать всё от нас зависящее, чтобы вы навсегда о них забыли! Первый оздоровительный месяц позади, впереди ещё два. Пройдёмте же достойно это временное поприще вместе, чтобы нам всем было о чём вспомнить через многие годы! Я желаю всем присутствующим здоровья душевного и телесного!

Он поднял бокал. Все зааплодировали, стали чокаться и пить. Пение и шампанское возбудили аппетит, официанты подали горячее, и все набросились на еду.

Пациенты ели по-разному. Их огромные рты, раз в пять больше человеческих, расправлялись с едой впечатляюще бесцеремонно. Врачи уже привыкли, но санитары и особенно официанты постоянно косились на синий стол.

Дональд не сделал исключения для горячего, смешав в своей чаше тушёную рыбу, жареных куропаток, варёных креветок и запечённую оленину и отправляя это в рот большим половником. Борис ел шумно, нервно, выплёвывая некоторые куски на отдельную тарелку, а потом возвращаясь к ним. Сильвио со свистом втягивал приглянувшееся губами, как он привык обходиться со спагетти. Ангела широко раскрывала напомаженный рот, вываливала вперёд мясистый язык, клала на него куски и неспешно проглатывала с утробным звуком. Джастин захватывал еду зубами, быстро и сильно, дёргаясь всем круглым телом. Эммануэль набивал рот до предела и долго разжёвывал пищу. Владимир ел так быстро и жадно, словно это был последний обед в его жизни. Синдзо принимал пищу как лекарство – медленно и с достоинством, закрывая чёрные влажные глаза после каждого глотка.

Гарин ел, как всегда, решительно и с аппетитом.

– Насчёт параноидной шизофрении, доктор… – негромко пробормотала Маша. – Я не совсем уверена, что грязи от этого помогают.

– А Восков? – Гарин жевал так, что двигалась вся его величественная борода.

– Ну… в комплексе разве что. А он здоров? Его же пришлось раньше выписать.

– Пишет, что здоров.

– Недотыкомки?

– Не видит. И не скандалит.

– Слава богу… – Красивые губы Маши презрительно изогнулись.

Опустошив свою чашу, Дональд отшвырнул половник, протяжно рыгнул и полез на стол.

– И как всегда, перед десертом, – скорбно покачал дынеобразной головой Штерн.

Гарин сделал знак официанту, и тот тут же включил два мощных вентилятора, стоящих между столами.

– В отличие от вас он не делает из десерта культа, – усмехнулась Пак.

– Ladies and gentlemen, the art of farting! – объявил Дональд. – And please don't forget: not every fart is art![20]

Он выставил свой молочно-белый, массивный зад ещё сильнее, наклоняясь лицом к столу, и оглушительно выпустил газы.

– Дональд, но почему ты опять лезешь первым? – развёл руками Эммануэль.

– Первой должна быть Ангела, дружище! – выкрикнул Сильвио.

– Я не мог терпеть, чёрт побери! – Дональд полез со стола на своё место.

– Опять спешка, опять… – качал головой Синдзо.

– Ангела, просим вас, – обратился к ней Эммануэль.

– Извините, я ем, – ответила она. – Мужчинам не привыкать лезть в первый ряд.

– Дональд, извинись! – выкрикнул Борис. – Не будь скотиной!

– Я прошу прощения. – Дональд похлопал себя по животу. – Поймите, есть обстоятельства, которые сильнее нас. Не надо делать из мухи слона. Лучше хороший залп, чем холостой выстрел, парни!

– Ладно, чёрт с тобой… – Сильвио отшвырнул приборы, полез на середину стола.

Оказавшись в центре на скатерти с синими узорами между двумя букетами с алтайскими тюльпанами и нарциссами, он оперся руками о стол, приподнимая загорелый, хоть и обвислый, зад, и выпустил четыре сочных хлопка.

– Браво, Сильвио! – захлопал Эммануэль.

Не успел довольный Сильвио вернуться на свой стул, как Джастин полез на стол. Его залп был не слабее, чем у Дональда, но более протяжный и разнообразный по звуковой палитре.

– Ангела! – выкрикнул Борис.

– Нет, нет, мужчины, наслаждайтесь своим мачизмом.

– Не будь злюкой! – Борис хватил кулаком по столу, опрокидывая бокал с шампанским. – Покажи нам мощь валькирии!

– Ангела, я выстрелю только после вас! – Эммануэль прижал к груди руки в широких серебряных браслетах.