Мэгги О`Фаррелл - Хамнет

• Название: Хамнет
• Автор: Мэгги О`Фаррелл
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-04-117553-5

В 1580-х годах в Англии, во время эпидемии чумы, молодой учитель латыни влюбляется в необыкновенную эксцентричную девушку… Так начинается новый роман Мэгги О’Фаррелл, ставший одним из самых ожидаемых релизов года. Это свежий и необычный взгляд на жизнь Уильяма Шекспира. Существовал ли писатель? Что его вдохновляло? «Великолепно написанная книга. Она перенесет вас в прошлое, прямо на улицы, пораженные чумой… но вам определенно понравитсья побывать там». – The Boston Globe «К творчеству Мэгги О’Фаррелл хочется возвращаться вновь и вновь». – The Time «Восхитительно, настоящее чудо». – Дэвид Митчелл, автор романа «Облачный атлас» «Исключительный исторический роман». – The New Yorker «Наполненный любовью и страстью… Роман о преображении жизни в искусство». – The New York Times Book Review

---

– Я слышала, – продолжила она с обдуманной сдержанностью, – что вы ходите вместе гулять. После твоих уроков. Правда?

– И что с того? – не глядя на нее, буркнул он.

– По лесу гуляете?

Он пожал плечами с неопределенным видом.

– А ее мачеха знает?

– Да, – сразу, слишком быстро ответил брат и, помедлив, добавил: – Не знаю.

– А что, если…

Элиза задумчиво умолкла, сочтя свой вопрос слишком неловким; сама она имела смутное представление о том, что он может означать и какие важные действия или последствия может повлечь за собой.

– А что, если вас кто-то увидит? Пока вы гуляете там?

– Ну и пусть увидят. – Он опять пожал плечами.

– И тебя не останавливает такая мысль?

– С чего бы?

– Братец… – начала она, – тот овечий фермер. Разве ты не видел его? Он же такой здоровенный. Что, если он решит…

– С чего это ты так беспокоишься? – удивился брат, махнув рукой. – Он почти всегда пропадает на пастбищах со своими овцами. За все время, что я ходил в «Хьюлэндс», мне ни разу не довелось столкнуться с ним.

Скрестив руки, она вновь искоса глянула на скомканные бумажки, но не смогла понять смысла написанных на нем строк.

– Сомневаюсь, известно ли тебе, – робко заметила она, – что люди говорят о ней, однако…

– Мне известно, что о ней говорят, – отрывисто бросил он, прервав сестру.

– Многие утверждают, что она…

Он резко выпрямился и внезапно покраснел.

– Все это вранье. Полное вранье. Меня удивляет то, что ты придаешь значение такой пустой болтовне.

– Извини, – удрученно воскликнула Элиза, – но я просто…

– Все это вранье, – продолжил он, словно не слышал слов сестры, – распространяла ее мачеха. Она так завидует ей, что извивается как змея, лишь бы…

– Я испугалась за тебя! – закончила она.

– За меня? – Озадаченный, он пристально взглянул на сестру. – Но почему?

– Потому что… – Элиза помедлила, пытаясь упорядочить свои мысли, анализируя все слухи, – потому что наш отец никогда не согласится на это. Ты сам знаешь. Мы же в долгу перед той семьей. Отец даже никогда не упоминает их имени. А еще из-за того, что болтают о ней. Сама я не верю этому, – поспешно добавила она, – конечно, не верю. Но все-таки мне тревожно. Говорят, что ничего путного из этой вашей привязанности не выйдет.

Словно подкошенный, он опять плюхнулся на тюки с шерстью и закрыл глаза. Брат вдруг весь задрожал, но Элиза не поняла, то ли от ярости, то ли от иного возмущения. Они долго молчали. Потом она вспомнила, что еще хотела спросить, и подалась вперед.

– А у нее правда есть сокол? – с новым интересом прошептала она.

Он открыл глаза и поднял голову. Брат и сестра посмотрели друг на друга.

– Есть, – ответил он.

– В самом деле, совсем ручной? Я слышала, но не знала, можно ли верить…

– У нее живет пустельга, а не просто сокол, – порывисто произнес он, – она сама воспитала ее. А научил ее один священник. У Агнес есть специальная перчатка, и птица срывается с нее точно стрела и улетает в лес. Уверен, ты еще не видела ничего подобного. Она совершенно меняется в полете… можно подумать, что это два разных создания. На земле пустельга выглядит очень скромно, совсем не так, как в полете. А по зову Агнес птица возвращается и, полетав вокруг огромными кругами, стремительно и точно садится прямо на перчатку.

– Может, она и тебе разрешала? Надеть ее перчатку и поиграть с этим соколом?

– Пустельгой, – поправил он и кивнул, едва не просияв от гордости, – разрешала.

– Как бы мне хотелось, – вздохнув, еле слышно прошептала Элиза, – увидеть ее.

Он глянул на сестру, потер подбородок испачканными кончиками пальцев.

– Может быть, – произнес он, словно размышлял вслух, – когда-нибудь я возьму тебя погулять с нами.

Элиза пригладила платье, расправив смявшиеся складки. Ее охватил восторг, смешанный со страхом.

– Правда?

– Конечно.

– Как ты думаешь, она позволит мне запустить в небо своего сокола? Вернее, пустельгу?

– Не вижу причины для отказа. – Он задумчиво глянул на сестру. – Думаю, она тебе понравится. Вы с ней в каком-то смысле похожи.

Элизу потрясло это откровение. Неужели она чем-то похожа на женщину, о которой говорят столько всяких ужасов? Ведь только на днях в церкви она имела возможность видеть лицо хозяйки «Хьюлэндса» – все ее нарывы, прыщи и жировики, – и тогда мысль о том, что один человек способен так навредить другому человеку, ужасно встревожила ее. Хотя она не поделилась тревогой с братом, и более того, честно говоря, ей очень хотелось познакомиться с той девушкой, заглянуть в ее глаза. Именно поэтому Элиза и промолчала. Ее брат не любил, когда на него давили или подгоняли. К нему надо было подходить с осторожностью, как к норовистой лошади. Если расспрашивать его постепенно, исподволь, то обязательно узнаешь больше.

– И какой же тогда она человек? – спросила Элиза.

– Понимаешь, – задумчиво помедлив, ответил брат, – она не похожа ни на одного из твоих знакомых. Ее не волнует то, что люди могут о ней подумать. Она живет так, как подсказывает ей ее собственная натура. – Он сел поудобнее, упершись локтями в колени, и понизил голос до шепота. – Она умеет так умно посмотреть на человека, точно видит его насквозь, видит все, что творится в его душе. Но в ней нет ни капли жестокости. Она воспринимает человека таким, какой он есть, а не таким, каким пытается показаться, или каким ему следовало бы быть. – Он мельком глянул на Элизу. – Это же редкие качества, верно?

Элиза осознала, что несколько раз энергично кивнула в ответ. Ее поразили тонкости такого описания и честь быть удостоенной его.

– Это звучит… – Элиза умолкла, подыскивая нужное определение, вспоминая значения слов, какие он сам объяснял ей пару недель назад, – бесподобно.

Брат улыбнулся, и она поняла, что он тоже вспомнил, чему учил ее.

– Точно, Элиза, она именно такая. Бесподобная.

– И еще это звучит так, – начала она робко, еще более аккуратно, опасаясь насторожить его и побудить опять замкнуться в молчании, на самом деле ей даже не верилось, что он решился и на такую откровенность, – словно ты уже… сделал выбор. Что у вас уж все сладилось. С ней.

Брат ничего не сказал, просто вытянул руку и хлопнул ладонью по соседнему тюку с шерстью. На мгновение Элиза испугалась, что зашла слишком далеко, что он просто откажется продолжать разговор, встанет и уйдет, больше ничем с ней не поделившись.

– Ты уже разговаривал с ее родными? – осмелилась все-таки спросить она.

Он покачал головой и пожал плечами.

– Но собираешься поговорить с ними?

– Собираюсь, – пробурчал он, опустив голову, – но не сомневаюсь, что мне откажут. Они не сочтут меня подходящим женихом для нее.

– Может, если вы… подождете, – Элиза запнулась, коснувшись его плеча, – около года. Ведь тогда ты станешь совсем взрослым. И у тебя появится более определенный статус. Может, тогда и у отца дела наладятся, и ему удастся восстановить, хотя бы отчасти, свое положение в городе, возможно, его удастся убедить прекратить прятать эту шерсть и…

Брат передернул плечами и выпрямился.

– А ты когда-нибудь видела, – с горечью спросил он, – чтобы он послушался чьих-то увещеваний, разумных советов? Разве он хоть раз менял свое мнение, даже если был не прав?

– Я просто подумала… – начала Элиза, поднявшись с тюка.

– И разве хоть когда-нибудь, – продолжил ее брат, – он пытался дать мне то, что мне нужно или хочется? Помнишь ли ты, чтобы он хоть раз оказывал мне поддержку? Разве ты видела, чтобы он не пытался нарочно помешать мне?

– Ну, может, если ты потерпишь, то со временем… – прочистив горло, начала Элиза.

– Дело осложняется тем, – перебил ее брат, стремительно пройдя по чердаку, отчего скомканные листы исписанной бумаги закружились вокруг его ботинок, – что у меня нет к этому таланта. Я не смогу вынести долгого ожидания.

Он повернулся, шагнул к лестнице и исчез из виду. Она видела, как два верхних конца лестницы задрожали под его шагами и замерли, когда он спустился.

* * *

Бесконечные ряды яблок, медленно двигаясь, крутились и перекатывались на полках. Каждое яблоко свободно помещалось в специальной выемке, вырезанной в деревянных стеллажах, тянувшихся по стенам маленького амбара.

Яблоки крутились и подпрыгивали, покачивались и ударялись о боковины выемок.

Все плоды поместили сюда аккуратно, именно плодолистиками вниз, а черенками вверх. Нельзя, чтобы соседи соприкасались бочками. Они должны храниться всю зиму строго по отдельности, в небольших персональных выемках, разделенные маленькими перегородками, иначе испортятся. Если яблоки будут касаться друг друга, то начнут покрываться коричневыми пятнами, сморщиваться и загнивать. Их необходимо хранить в рядах выемок цветоножками вниз, создав между ними воздушные зазоры.

Эту обязанность в доме поручали детям: они срывали яблоки с ветвистых деревьев, складывали их в корзины, потом приносили сюда на яблочный склад и аккуратно укладывали на стеллажи так, чтобы они не касались друг друга и хранились всю зиму и весну, пока яблони не принесут новые плоды.