Фредерик Бегбедер - Человек, который плакал от смеха

• Название: Человек, который плакал от смеха
• Автор: Фредерик Бегбедер
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-907220-53-9

Он работал в рекламе в 1990-х, в высокой моде – в 2000-х, сейчас он комик-обозреватель на крупнейшей общенациональной государственной радиостанции. Бегбедер вернулся, и его доппельгангер описывает реалии медийного мира, который смеется над все еще горячим пеплом журналистской этики. Однажды Октав приходит на утренний эфир неподготовленным, и плохого ученика изгоняют из медийного рая. Фредерик Бегбедер рассказывает историю своей жизни… через новые приключения Октава Паранго – убежденного прожигателя жизни, изменившего ее даже не в одночасье, а сиюсекундно. Алкоголь, наркотики и секс, кажется, составляют основу жизни Октава Паранго, штатного юмориста радио Но на привычный для него уклад мира нападают… «желтые жилеты». Всего одна ночь, прожитая им в поисках самоуничтожительных удовольствий, все расставляет по своим местам, и оказывается, что главное – первое слово и первые шаги сына, смех дочери (от которого и самому хочется смеяться) и объятия жены в далеком от потрясений мире, в доме, где его ждут.

---

Авторы бельгийцев, работающих на France Publique, регулярно поставляют им шутки, другие вдохновляются монологами Джимми Киммела[58], Джимми Фэллона[59], Джеймса Кордена[60], Тревора Ноа[61] или Стивена Кольбера[62], молясь, чтобы Copy Comic[63] их не разоблачил. Юмор стал профессиональной работой. Разрушительное по силе видео мгновенно попадает в соцсети и уничтожает репутации. «Чиновники от смеха» всегда атакуют цели, не представляющие для них опасности. Николя Дюпон-Эньян[64] весит 3 % голосов, но служит боксерской грушей для 70 % шуток, которые часто – увы! – проходятся и по личному. У Франсуа Байру[65] большие уши, Жерар Коллон[66] достиг возраста Мафусаила, у Жерара Ларше[67] зашкаливает холестерин, Президент Республики присюсюкивает, когда начинает торопиться…

Октав не любит дисциплинированный смех – у него никогда не выходит засмеяться вовремя. Он представляет, как ужасна жизнь Шарлотты. Ежедневно в течение многих лет эта шпалоукладчица ржаки должна гнать в эфир гэги на злобу дня. Все, что случалось драматичного, важного, болезненного, любое искреннее выступление, любую трагедию следовало высмеять: «алхимичка» Шарлотта превращала в своих ретортах свинец в хохму. В 2017-м, в передаче, посвященной профессиональным комикам France Publique, она произнесла чудовищную вещь, сама того не поняв: «А существует ли правый юмор?» Шутники при власти никогда не сомневались, что их смех всегда находится на «правильной» стороне.

Правый юмор существует – вопреки убеждению Шарлотты Вандермеер. Правый юморист – это Лукини[68], насмехающийся над буржуазной богемой острова де Ре. Это Гаспар Пруст, определяющий нацизм следующим образом: «Митинг Сеголен Руаяль, но идейный». Это Уэльбек[69], воображающий, как супруга изменяет ему с псами. Это смех, лишенный завтра. Это учтивость пессимизма и насмешка прогресса. Юмор – подлинный – не улучшает мир, но делает его на мгновение выносимым. Пьер Депрож[70] никогда не пытался ни нравиться, ни спасать Францию.

В демократии развлечения шут важнее Президента Республики. Главе государства приходится терпеть каждодневные карикатуры на свою особу, а шут недоступен для критики, следовательно, тиран – он. Скоро сами в этом убедитесь. Когда выйдет эта книга, Октава изничтожат за оскорбление веселости. Первым, на мой взгляд, указал на тоталитарный характер вольной шутки писатель Мишка Ассаяс[71]. В эссе 1991 года «Встречный огонь» он высказал новую идею о куклах на TF+: «Мы будем жить по указке обязательного юмора, дискурса, не предполагающего противоположного мнения. А ведь власть без оппозиции недемократична по определению. Навязанная ирония опрокидывает нас в невиданную политическую систему». Стиль напоминает Мюссе, но это Мишка Ассаяс, он первым в своем поколении высказался откровенно: «Мне казалось, что я переживаю фальшивый, не имеющий ценности возраст». Эстафету подхватил Ален Финкелькраут[72]в знаменитой обличительной речи о юмористах на службе общества: «Мне душен климат осмеяния всего и вся, в котором мы варимся». Старейшиной критиков перманентного фарса был, безусловно, Этьен де Ла Боэси[73]. В труде «Рассуждение о добровольном рабстве» (1576) этот друг Монтеня разоблачает шутовство как инструмент подчинения народа. Чем активнее чернь отвлекают от ее зависимости, тем легче она закабаляется. Контролировать страну проще, превратив граждан в детей, радующихся кукольному представлению. Поможет ли смех на службе общества бесконечно длить подавление народа государством? В работе 1985 года «Развлечься до полусмерти» теоретик общественных связей из Нью-Йоркского университета Нил Постмэн пишет именно об этом: «Нет никакой нужды в тиране, решетках и министре Истины. Когда население обожает пошлости и нелепый вздор, когда культурная жизнь трансформируется в бесконечный круг развлечений, когда серьезные общественные дискуссии превращаются в болтовню, детский лепет, дамский щебет, одним словом, когда народ становится аудиторией, а общественные дела – водевилем, нация сильно рискует: ей грозит смерть культуры».

4

Октав замечает, что с самого начала выступлений «желтых жилетов» сотрудники аппарата дерзости не понимают, как подступиться к этой новой волне. Они выглядят ошеломленными, они боятся за свой трудовой договор, они потеряли дар речи перед лицом добровольной вовлеченности в жизнь страны. Они выглядят трусами. За одну неделю движение, возникшее в низах, дисквалифицировало казенных юмористов-бунтарей. Все юмористы France Publique, в том числе Октав, вульгарные буржуа.

Политики толпятся в очереди к Сирилу Хануна[74], не понимая, что он вот-вот займет их место. Шут при короле – здоровая идея; шут, ставший королем – новая система: комико-популизм.

Колюш[75] почувствовал это, когда выдвинул свою кандидатуру на президентских выборах 1981 года. Он позиционировал себя – уже тогда в Charlie Hebdol – анархистом и борцом с элитой: «Вы пошлете их в задницу вместе с Колюшем, единственным кандидатом, у которого нет причин врать». По опросу, проведенному в декабре 1980 года, Колюш получил 16 % голосов, месяцем позже – 38 %. Его поддерживали Делёз[76], Гваттари и Бурдьё[77]. По просьбе Жака Аттали[78] он снял свою кандидатуру, чтобы помешать переизбранию Валери Жискар д’Эстена[79]. Позже комико-популисты пришли к власти по всему миру.

Первым из них стал клоун Тиририка[80], которого бразильцы избрали депутатом 3 октября 2010 года.

В 2011-м юморист Беппе Грилло[81] принес мешок мидий к римскому палаццо Монтечиторио, где заседает Палата депутатов Италии, чтобы обличить депутатов, цепляющихся за свои кресла. Два года спустя в них сели сто шестьдесят членов его движения. Ерничанье и соцсети сделали свое дело. Беппе Грилло играл с Колюшем в «Безумце на войне» (1985) Дино Ризи[82]. Актер взобрался на самый верх политической власти Италии с единственным лозунгом: Vaffancullo![83]

В 2015 году телекомика Джимми Моралеса[84] избрали президентом Гватемалы.

Дональд Трамп, ведущий телешоу, вселился в Белый дом в 2016-м.

Радио- и телекомик Марьян Шарец[85] в 2018 году стал премьер-министром Словении.

Владимир Зеленский[86], исполнитель главной роли в сериале «Слуга народа», который давал интервью за игрой в пинг-понг и общался с избирателями через видео в «Инстаграме», стал в 2019 году президентом Украины.

Ну и, наконец, Борис Джонсон по прозвищу «клоун БоЖо», медийный придурок[87], избранный в 2008-м мэром Лондона, в 2019-м получил пост премьер-министра Великобритании.

Зыбкая демократия в стиле «так себе» появилась на свет, потому что демократия заскучала. Шанс популизма – его сарказм (от древнегреческого sarkazo – я кусаю). Демагогу легче выставить соперника в смешном свете, чем гуманисту. Сардонический смех готовит почву для избрания зловредных клоунов с помощью соцсетей. Электоральный успех комика-популиста основывается на абсолютно справедливой максиме: «Я уж точно буду не хуже моих предшественников, этих унылых зануд!»

Инфотейнмент[88] представляет собой серьезную угрозу демократии. Нужно различать серьезное и комичное. Издевка, насмешки приводят к власти бывших злоязычных пустозвонов, перекрасившихся в демагогов. В 2016 году приглашенный на TF+ актер Эдуар Баэр[89] обратил внимание на это смешение жанров. «Жизнь все разделяет. Нельзя ко всему относиться одинаково. Не все тесно взаимосвязано. Мне кажется, политики должны помогать нам, используя меньше коммуникантов[90], а людям следует реже над ними насмехаться. Давайте щадить политиков».

Колюша опередил Пьер Дак[91], решивший стать президентом Франции 9 февраля 1965 года. Он возглавлял «Партию смеха над» и ОВД (Объединенное волнообразное движение), чьим лозунгом было: «Времена настали суровые, да здравствует ОВД!» Шарль де Голль попросил бывшего бойца Сопротивления снять свою кандидатуру, что тот и сделал в сентябре. Всякий раз, когда комик заявляет о намерении участвовать в выборах, СМИ его поддерживают, потому что кандидаты-шутники собирают большую аудиторию, а в дебатах одерживают победы с разгромным счетом. В действительности настоящим поворотом стало избрание в 1980-м актера Рональда Рейгана американским президентом, а после него, в 2003-м, актера Арнольда Шварценеггера губернатором Калифорнии.

Профессиональным журналистам недостает жалости. Их остроумие лишено милосердия. Стоит им заметить в человеке недостаток, неловкость или, не дай бог, ошибку, они вцепляются в него мертвой хваткой и топят в дерьме, а ведь отсутствие способности сопереживать ближнему – типичная черта характера психопата. Могущественные сатирики не довольствуются трепкой жертвы – им нужно сломать, уничтожить ее и поржать в своем кругу над трупом, подобно кровожадным гиенам. Октав потерял желание пировать со стервятниками.

Чак Паланик[92], автор «Бойцовского клуба», написал, что почти весь смех, звучащий в американских комедиях и шоу, был записан в 50-х годах, а все смеявшиеся зрители давно скончались.