Вера Камша - Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню

• Название: Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню
• Автор: Вера Камша
• Жанр: Боевое фэнтези
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-04-101943-3

«Худшее позади…» Как часто повторяют эти слова на излете смутных времен, войн, катастроф, эпидемий. Худшее позади, и отсидевшиеся в укромных местах принимаются строить планы на будущее, только эти планы отнюдь не всегда достойны и разумны. Худшее позади, и уцелевшие и дождавшиеся спешат жить и любить, только отнюдь не все беды, подвиги и потери остались в прошлом. Пусть не сейчас, а спустя Круг маяки вновь погаснут, и разогнавшийся ШАР СУДЕБ сметет все «с горами и небом, криком и тишиной». Чтобы этого не случилось, кому-то нужно шагнуть в неизвестность здесь и сейчас. Чтобы этого не случилось, вечная охота должна, как и прежде, гнать и гнать смерть. И все же худшее позади, а значит, можно навестить родовое гнездо, разгадать древнюю тайну, поучаствовать в мистерии, жениться в конце концов! Армии на зимних квартирах готовятся к будущим военным кампаниям, непростым, но, вне всякого сомнения, победоносным. В Старой Придде все сильней бурлят политические и любовные страсти. Рокэ перебирает струны, Лионель совершенствуется в алатском, Селина выбирает драгоценности, Руперт пристраивает кошку, а Валентин с Арно пьют вино и считают лебедей. Скоро, уже совсем скоро весна. Что она предвещает?

---

Новый кабинет Рудольфа для «прогулок» годился заметно меньше предыдущего, превращенного в парадную гостиную. Шпалеры с горными северными пейзажами тем не менее были хороши, и графиня Савиньяк их с чистой совестью похвалила.

– Не хуже алатских, – Арлетта коснулась вытканного водопада, – и очень подходят хозяину… Хотя он ведь привык во время разговора бродить?

– Рудольфу придется чаще поворачивать, только и всего, – Георгия, подавая пример, опустилась в одно из кресел, расставленных возле украсившейся бронзовыми накладками печи. – Всем нам время от времени приходится чем-то жертвовать. Счастье, что не потребовалось выкупать чьи-то особняки и строить новый дворец.

– О нас неплохо позаботились в Двадцатилетнюю, – улыбнулась гостья. – Цитадель с королевской резиденцией и неподалеку Олларианская академия. Хотя за нее скорее нужно благодарить Сильвестра.

– Ты права, – согласилась хозяйка, дергая звонок, – кардинал тратил на Академию много, хотя сам там почти не бывал. Рудольф доволен.

– Чем, Геора?

– Кардиналом. Вернее, тем, что он поладил с Титом, а вот мне не по себе. Когда видишь, как люди меняются, становится страшно… Ты ведь помнишь Артура Фукиано еще не в черном?

– Конечно, – поняв, куда ее ведут, Арлетта уверенно свернула в другую сторону. – Тебе повезло, Рудольф изменился меньше многих. Я не так давно вспоминала, как он сбежал от Маргариты Борн.

– Да, Рудольф верен мне и Талигу, и я плачу ему взаимностью. Мы с ним ни разу не опускались до ревности. Мама знала, что значит долг, и успела объяснить это нам с сестрами. Бедного Фердинанда воспитывали другие, хотя для Талига и для всех нас лучше было бы наоборот. Король, Арлина, должен быть сильным, но женщине, если она желает счастья или хотя бы покоя, лучше родиться податливой. Не могу выразить, как мне жаль свою невестку, она могла быть счастлива с кем-нибудь вроде моего Эрвина, а ей достался Фердинанд. Одной лозе не стать опорой для другой…

– Я видела поля, заросшие вьюном, рядом с ним никакая другая трава не выживает, но я понимаю, что ты хочешь сказать. Вот поймут ли другие, услышав, что ты считаешь Катарину Ариго слабой.

– Я не говорю с «другими», – покачала головой Георгия, – я говорю с тобой. Катарина безумно боялась Сильвестра и Манриков, но еще больше она боялась Создателя. Этот страх и заставлял ее барахтаться в поисках хоть какой-то опоры. Сильный человек мог сделать с ней что хочет, и делал. Я об эсператистском кардинале, который, по сути, и являлся настоящим регентом. К счастью, интересы этого Левия не противоречили нашим, и, к еще большему счастью, он вовремя и с пользой умер. Ты не согласна?

– Как я могу быть согласна, если его высокопреосвященство знал толк в шадди, а меня спас его человек?

То, что шадди внесли именно сейчас, можно было счесть знамением. Герцогиня с улыбкой предложила выбрать чашечку первой, графиня пожала плечами, она не боялась. Пока.

– Разумеется, ты сожалеешь о приятном собеседнике и благодарна за спасение, – Георгия непринужденно испортила одну из чашек сливками. – Ему и мы с Рудольфом благодарны, но одно другого не исключает. Левий мог быть сколь угодно хорош, но Талиг – это олларианство. Мы не могли себе позволить, чтобы серый кардинал обыгрывал черного, а Бонифаций, даже вместе со столь любимым Рудольфом Титом, эсператисту были не соперники. Потому мне и приходится радоваться смерти наверняка достойного человека… А ведь когда-то Артур Фукиано подавал большие надежды! Ты ведь его знала?

– Не слишком. – Вернулась к кардиналу… Что ж, на сей раз можно и понять. – Моя почти помолвка с его братом обошлась без моего присутствия, а потом я уехала в Савиньяк, так что могу судить разве что со слов Рокэ и Бертрама.

– Бертрама? Как странно… Не думала, что граф Валмон исцелился настолько, что сумел перехватить следующего на север кардинала.

– Сумел бы, – Арлетта вежливо отхлебнула. Чуда не произошло: шадди был бездарно крепок. – Если б узнал и счел нужным.

– Так они не встречались?

– Сейчас, насколько мне известно, нет. Просто Бертрам любопытен, особенно когда речь заходит о кардиналах и маршалах, и он, в отличие от меня, знал Бонифация не понаслышке. Бедняга с юности был ревнив, особенно если соперник носил мундир с широкой перевязью. Кажется, столь скоропалительным появлением его высокопреосвященства в Старой Придде мы обязаны маршалу Дьегаррону, а еще более стремительным отъездом в Академию – твоему мужу.

– Арлина, ты меня пугаешь!

– Всего лишь сплетничаю.

– Вернее, шутишь, – Георгия засмеялась и потянулась к пирожным. Значит, приняла к сведению, но не хочет, чтобы это дошло до собеседницы. – Не знаешь, где взять виды Сагранны и Варасты? Мне кажется, в королевской резиденции, тем более расположенной на севере, должны быть и южные залы. Кагеты, по словам Валме, рисуют каких-то ужасных птиц, а кэналлийцы?

– До недавнего времени на диком юге требовались разве что военные, – Арлетта старательно сощурилась на шпалеры. – Среди алвасетских стрелков можно найти недурного гитариста, но не художника.

– Членов королевской академии сейчас не собрать, придется обращаться в Приддену. Хочешь сказать, что о подобных мелочах сейчас думать не время?

– Не хочу. Единство севера и юга – это не только браки, но и дворцы, и романсы.

– Хорошо, что ты это понимаешь, хотя ты же Рафиано… Наверное, я делаю ошибку, но мне придется быть с тобой откровенной настолько, насколько мать может быть откровенна с другой матерью. Ты к такому не привыкла и уже не привыкнешь, однако у меня нет выбора. Нет, я не об Урфриде и Лионеле, тут ты меня даже не убедила – заставила прислушаться к сердцу.

– Чьему, своему или Урфриды?

– Своему. Я отдаю должное таланту и воле твоего сына, и я понимаю, что наша с Рудольфом дочь не вправе жить для себя, особенно в такое время, но возвращение Алвы дает Фриде шанс.

– Теперь уже я ничего не понимаю. Ты ведь не думаешь уговорить Рокэ жениться?

– Что ты! Просто у Фриды появилось несколько лет, чтобы пережить свое злосчастное увлечение. Она успокоится и поймет, что ей нужен не холод, а тепло. А Роберу Эпинэ нужен разумный, нежный друг, но это ждет. Моя вынужденная откровенность касается Гизеллы… Отчего-то мои девочки бессильны перед твоими сыновьями.

Следовало покаянно вздыхать и сочувствовать, но «урожденная Рафиано», оправдывая репутацию, продолжала щуриться на ползущий по шпалере голубой ледник. Ро успешно сбежал, продемонстрировав негаданную хитрость, а Гизелла, если Арлетта хоть что-то понимала, была не более чем поводом для просьбы убраться из Старой Придды, то есть, конечно же, убрать рокового Арно… Сына чудовищная мать и сама бы с радостью вытолкала на какую-нибудь войну поуютней, но оставлять нарождающийся двор без присмотра было опрометчиво. Не заявись в Старую Придду Валме.

Вдосталь налюбовавшись ледником, графиня Савиньяк снизошла до пирожного и полюбопытствовала, как церковные художники уживаются с академиками, а те друг с другом и с ректором.

– Лионеля в свое время разозлила замена Аврелия на Авнира, – приврала она. – Тогда многие считали, что Сильвестр от бывшего столичного епископа Академией просто откупился.

– Твой сын, само собой, считал иначе.

– Кажется, Ли говорил, что сам Аврелий счел свой отъезд шагом к кардинальству. – О клириках сын не говорил ничего и никогда, но так убедительней. – Забавно, что епископ Сабве и Пуэна придерживался противоположного мнения, полагая удаление Аврелия началом своего собственного возвышения. Видимо, его ввели в заблуждение Колиньяры, а вот кто ввел в заблуждение Тита? Рудольф?

– Ах нет, – отмахнулась Георгия, и Арлетта залюбовалась кружевами на рукавах подруги юности, очень пышными. – Рудольф обратил на Тита внимание, когда тот отказался оглашать послание Агния.

3

Такого количества Адрианов Матильда еще не видела, причем все они были даже не без волос – без черепов. На эсператистской иконе с ее черным фоном подобное еще могло сойти, но олларианцы рисовали святых среди пейзажей. Испакощенный Адриан витал меж каких-то сосенок, которые лишь подчеркивали отсутствие у бедняги изрядной части головы.

– Вы так задумчивы, – приставший к кардинальше благообразный аспид решил наконец подать голос. – Я могу разрешить ваши сомнения?

– Где шлем, – хмуро вопросила принцесса, – или хотя бы волосы?

– Это заготовки, – бросился объяснять клирик. – Лица должны высохнуть, и тогда… поверх красочного слоя… доспехи… серебряная краска… дороже прочих…

Не слушая, Матильда сцапала ближайшего Адриана и, стараясь не замазать пальцев, вгляделась в пустую надутую физиономию.

– Я видела изображения и получше, – буркнула она и тут же услышала, что адрианов в Талиге требуется много, больше, чем других святых, разумеется, не считая Октавии, а хорошие художники дороги. Пришлось набрать кого попало, посадить в ряд и обучить каждого паре мазков. Ценитель, конечно, такое не купит, но бедняки к ценителям относятся редко, а эти адрианы предназначены малоимущим. Его может себе позволить любая вдова или сирота.