Оса Эриксдоттер - Бойня

• Название: Бойня
• Автор: Оса Эриксдоттер
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-86471-879-7

Одна из самых благополучных стран, Швеция, решила устроить “новый прекрасный мир”, очистив его от людей, которые не удовлетворяют стандартам здорового образа жизни – от всех, у кого вес превышает определенную правительством норму. Ожирению объявлена война. Выпечка, мясо, сладости и много чего еще отныне вне закона. Если ты не укладываешься в весовую норму, то тебе прилетают официальные предупреждения, соседи косятся, на улице вслед летят оскорбления. Но это только начало. Церкви постепенно превращаются в фитнес-залы, фермы закрываются, по ТВ агрессивно рекламируются все способы сбросить вес – от диет до хирургии… Молодой историк Ландон в отчаянии наблюдает, как его девушка постепенно погружается в анорексию. Медсестра Хелена потеряла работу из-за того, что, по новым установкам, медсестры с избыточным весом плохо воздействуют на пациентов. Писательница Глория попадает в ловушку, расставленную Партией Здоровья. Толстяки постепенно начинают исчезать. А потом исчезают просто крупные люди. Когда исчезает и Хелена, Ландон отправляется на ее поиски. Пугающий, невероятно реалистичный и абсолютно затягивающий в себя роман Осы Эриксдоттер – страшное видение того, как дискриминация может стремительно стать нормой, как с человека слетает цивилизованность, как легко нас всех обмануть.

---

Вот такое теперь домашнее обучение. Жалкие попытки защитить и предотвратить, предотвратить и защитить. Каждый вечер пытаться разузнать, что было в школе. Позаботиться, чтобы после уроков Молли могла нормально поесть. Девочка не должна все время ходить голодной, это вредно для психики. Как они говорят, избыточное кормление – суррогат любви. Я не подменяю любовь едой, уговаривала себя Хелена. Но любовь не заменяет еду. Должна быть пропорция. Сама она потратила подростковые годы на борьбу с полученными в наследство щедрыми формами. Идиотизм. Молли не должна повторить ее печальный опыт. При чем тут скверные привычки? – пыталась она объяснить школьной медсестре. У всех женщин в роду Андерссон широкие бедра, но все они здоровы и плодовиты. Попытки похудеть приводили, как правило, к обратным результатам. Сама она кое-как преодолела этот комплекс относительно безболезненно… а что будет с Молли? Сколько времени займет борьба с собственной физиологией? И к каким результатам она приведет, эта борьба?

Шансов почти не было. Школьники вместо завтрака получали сверток под странным названием “низкокалорийный пакет”. Брать с собой завтраки – ни в коем случае! Молли и некоторым ее одноклассницам даже запретили появляться в школьной столовой, чтобы нормальные дети не вздумали делиться с ними и без того исчезающе малыми калориями школьного “завтрака”. В полученном извещении о переводе Молли в специальный класс слова “запретить” не было, но смысл ясен.

Мы не хотим никого стигматизировать.

Молли хватило трех секунд, чтобы сообразить, о чем идет речь. Восемь лет все же, не восемь месяцев.

Врать Хелена не решилась. Попыталась объяснить: эксперимент, моя девочка. Требование нового правительства. Ты же помнишь, как я потеряла работу? Но это ненадолго. Скоро все наладится.

Сама же понимала: это всего лишь попытка смягчить и приукрасить истину. Они уже уши прожужжали. “Не волнуйтесь, это испытательный период, временная мера, мы должны оценить результаты”. Как же… Все временные меры Юхана Сверда можно назвать любым словом, только не “временными”.

Вернулась в кухню. Вынула из углового шкафчика пачку бумаг: надо проверить, не осталось ли неоплаченных счетов. Взгляд упал на брошюрку, присланную школьной медсестрой, и она с трудом удержала рвотный спазм.

Глянцевая бумага весело бликует в свете кухонной лампы. На первой странице изображен розовый поросенок на больничной койке со снежно-белой опоясывающей повязкой на животе. И подпись:

Если хочешь быть красавцем,

Надо очень постараться.

Прикусила губу. Именно так и поступили с Эмилем.

Хелена до сих пор не могла в это поверить. Даже для взрослых операция бандажирования желудка – тяжелая эмоциональная травма. На курсах медсестер лектор подчеркнул несколько раз: тяжелая эмоциональная травма. Невозможность нормально есть нарушает социальные связи, не говоря о нарастающей фрустрации: человек не в состоянии делать многое из того, с чем раньше легко справлялся благодаря нормальному питанию. Тяжелая травма даже для взрослых! Что тогда говорить о детях? Семилетний мальчик с десятью процентами желудка…

Хелена свернула в рулон шарфики Молли. Эмиль… операция оказалась неудачной. Фрёкен Мартина поведала об этом на родительском собрании. Хелена долго не могла понять, что она имеет в виду. Кто-то из родителей предложил устроить поминки, но Мартина отмахнулась: какие еще поминки в разгар занятий? Может, потом…

Вы же сами понимаете: никакой спешки.

Хелену передернуло. Письмо, присланное фрёкен на прошлой неделе, выдержано в том же хамском тоне.

Мы, как правило, надеемся на тесное сотрудничество родителей. Списки допустимых продуктов, необходимого тренинга и т. д., розданные в начале учебного года, остаются обязательными и после его окончания. Несмотря на это, результаты Молли далеки от ожидаемых. Мы в недоумении: какова причина? Неужели Вы не делаете необходимых усилий по части соблюдения здорового питания? Скорее всего нет, причем это касается и Вас лично.

Внутри все кипело от ярости. Единственное необходимое усилие, которое она с удовольствием бы сделала, – пошла в школу и врезала фрёкен по ее тощей морде.

Именно поэтому она встала так рано и начала паковать вещи в своем таунхаусе в Йиму. Сволочная брошюрка с поросенком – очень плохой знак. Письмо еще хуже. Двоих мальчишек из класса Молли направили на операцию, один из них умер. Пора исчезнуть.

По крайней мере, на время.

В квартире на Скулгатан полнейший хаос. Повсюду книги, картонные коробки из-под пиццы, грязные кофейные чашки. На старинном дубовом столе, который Ландон в свое время привез из секонд-хенда на грузовом скейтборде с четырьмя колесиками, в полнейшем беспорядке разбросаны штук двадцать копий статей. Материалы к заказанной главе в учебнике. “Роль Швеции во вьетнамской войне”. Он сразу решил: буду работать дома. Мудрое решение – теоретически. Никаких дипломников с бесконечными вопросами. Не врываются студенты, причем как раз в тот момент, когда удается сосредоточиться. Или коллеги – им, видите ли, захотелось выпить кофе в компании.

Нет, это он загнул. Коллеги – это вряд ли. Какой кофе… Уже полгода почти все пьют несладкий лимонный чай из машины, которая неизвестно почему по-прежнему называется кофейной. Как-то купил шоколадный кекс и поймал на себе десяток взглядов, которые даже истолковать трудно. То ли осуждение, то ли сочувствие: бедняга наверняка помешался.

Но можно поставить вопрос и по-иному: а что, если и в самом деле Ландону Томсон-Егеру лучше работается в одиночестве? Не факт. Но он даже в мыслях не допускал вернуться на работу.

Все было бы ничего, если б не квартира. Слишком велика. Невозможно сосредоточиться, а вспомнить, куда положил нужный листок, – об этом и мечтать не стоит.

Прослонявшись неделю из угла в угол, решил поехать на Каварё. Родительский летний дом на острове – лучше не придумаешь. Остров, правда, соединен с материком мостом, но все равно остров. Опыт есть: диссертацию Ландон писал именно там, работа катилась легко и быстро. После развода приемных родителей старинный дом пустовал. Бертиль не приезжал целый год. Скучно без Амбер, сказал он. Чего-то не хватает. И хотя родители, пока еще были вместе, постоянно кокетничали своей привязанностью к старым вещам (предмет особой гордости – идеально ухоженный “вольво-240”), никто, кроме Ландона, по-настоящему дачу не ценил. Раньше родители приезжали туда довольно часто, а сейчас дом пустовал месяцами. Амбер постоянно заявляла: вот как вернусь, обязательно там и поселюсь, соскучилась по сельской идиллии, но после развода так ни разу в Швеции и не была. Ландон, по крайней мере, ее не видел. А Беппе безвылазно торчал на своей огромной вилле, рассказывал анекдоты, решал кроссворды и понемногу впадал в деменцию. Может быть, и нет, не впадал, но Ландону иной раз так казалось.

Отчим обещал ему и дачу, и “вольво”. “Мне ничего не нужно, – сказал он и без особой горечи добавил: – И я никому не нужен”.

Ландона привлекла возможность поработать в одиночестве. Не то чтобы он пришел в восторг, но все же привлекла. Поехал к Бертилю забрать ключи. Двадцать минут они молча сидели за столом, поглядывая на серые овсяные лепешки. Ландон притворился, что ему нужно срочно позвонить (“очень, очень важный разговор”), и вышел в сад. Когда вернулся, отчим начал бубнить что-то насчет курса доллара и шведских ценах на недвижимость. Наверное, стоит продать этот дом и уехать куда-нибудь поюжнее. В Испанию, к примеру.

Ландон не знал, что на это ответить.

Он огляделся, сунул в рюкзак ноутбук и толстую пачку бумаг – на даче очень нестабильный интернет, наверняка придется пользоваться заблаговременно сделанными бумажными копиями источников.

Еда. Взял чистый лист и задумался. Хлеб, масло, мед… Бекон. Пармезан. Туалетная бумага? Да… только как сделать, чтобы до нее не добрались мыши? В прошлый раз они построили целый город. Наверное, лучшего строительного материала для гнезд им не найти.

Потом вписал лук-шалот и сливки. Не особенно охотно, подобные деликатесы требуют возни. Он едет работать, а не стоять у плиты. Издал короткий, скорее озабоченный, чем болезненный стон и пошел в спальню. Трусы, носки… по дороге остановился перед зеркалом. Светлые волосы отросли так, что начали завиваться в локоны, а про бороду и говорить нечего. Ямочка на подбородке, которая так нравилась Рите, исчезла. Попробовал улыбнуться – вышло так себе.

Ландону не везло с девушками, пока не встретил Риту. Впрочем, и этот роман трудно назвать везением. Ему едва исполнилось тридцать, а ощущение такое, что все позади. Амбер упрекала: посмотри на себя и посмотри на Риту. Смысл ясен: Рита куда более цельная натура, потому она и ушла.