Орхан Памук - Чумные ночи

• Название: Чумные ночи
• Автор: Орхан Памук
• Жанр: Историческая литература
• ISBN: 978-5-389-20691-5

Орхан Памук – самый известный турецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе. Его новая книга «Чумные ночи» – это историко-детективный роман, пронизанный атмосферой восточной сказки; это роман, сочетающий в себе самые противоречивые темы: любовь и политику, религию и чуму, Восток и Запад. «Чумные ночи» не только погружают читателя в далекое прошлое, но и беспощадно освещают день сегодняшний. Место действия книги – небольшой средиземноморский остров, на котором проживает как греческое (православное), так и турецкое (исламское) население. Спокойная жизнь райского уголка нарушается с приходом страшной болезни – чумы. Для ее подавления, а также с иной, секретной миссией на остров прибывает врач-эпидемиолог со своей женой, племянницей султана Абдул-Хамида Второго. Однако далеко не все на острове готовы следовать предписаниям врача и карантинным мерам, ведь на все воля Аллаха и противиться этой воле может быть смертельно опасно… Впервые на русском!

---

– Его превосходительство губернатор – своеобразная личность, – заметил Бонковский-паша своему помощнику, когда они остались одни в выделенной им комнате гостевого дома. – Но я не ожидал увидеть город таким тихим, мирным, благополучным. Это его большой успех, если, конечно, нас не ввела в заблуждение темнота.

Доктор Илиас, грек, уроженец Стамбула, уже девять лет был помощником главного султанского фармацевта. Вместе они немало поездили по империи, борясь с эпидемиями, ночуя то в отелях, то в губернаторских или больничных гостевых домах, то в гарнизонных казармах. Пять лет назад эти двое доставили в Трабзон[28] целое судно с дезинфектантами, обработали ими весь город и спасли его от холеры. В другой раз, в 1894 году, когда холера распространилась в окрестностях Измита и Бурсы[29], они обошли чуть не все тамошние деревни, ночуя в армейских палатках. Бонковский-паша проникся доверием к Илиасу, который помощником его стал, в общем-то, случайно (прислали из Стамбула), и привык делиться с ним всем, что было на душе. Власти и коллеги-медики благодаря многочисленным успехам и глубоким знаниям Бонковского и его соратника считали их едва ли не всемогущими «учеными-спасителями».

– Двадцать лет назад, когда Сами-паша был мутасаррыфом[30] в Дедеагаче[31], его величество отправил меня туда ликвидировать вспышку холеры. Тогда паша хоть и не сразу, но понял, что если будет проявлять неуважение ко мне и моим молодым помощникам, которых я взял с собой из Стамбула, ставить нам палки в колеса, то я не умолчу об этом в донесении султану, ибо всякое промедление будет стоить жизни многим и многим людям. Так что сейчас он может оказать нам холодный прием. – Это Бонковский сказал по-турецки. О делах государственных он предпочитал говорить на этом языке. Однако, поскольку оба учились в Париже (один – химии, другой – медицине), между собой они иногда объяснялись и по-французски. Вот и сейчас, пытаясь осмотреться в темной комнате, сообразить, где тут окно, где шкаф, а где просто тень, Бонковский пробормотал, словно сквозь сон, на галльском наречии: – Дурные у меня предчувствия.

Они уснули, но вскоре были разбужены странными звуками, похожими на крысиную возню. В Измире важнейшей частью борьбы с чумой была война с крысами, и теперь их очень удивило, что на Мингере, в гостевом доме, подведомственном губернатору, не расставлены крысиные ловушки. О том, что крысы и живущие на них блохи разносят чуму, множество раз телеграфировали из столицы во все вилайеты и санитарные управления на местах.

Впрочем, утром они решили, что в ночи их побеспокоили чайки, гнездившиеся на крыше ветхого деревянного дома. Губернатор Сами-паша, желая укрыть знаменитого ученого и его помощника от глаз любопытных газетчиков, торговцев-сплетников и злокозненных европейских консулов, распорядился поселить приезжих не в гостевых покоях новой губернаторской резиденции, а в этом заброшенном особняке, который за день до их приезда успели привести в порядок и снабдить охраной и слугами.

Поутру губернатор без церемоний явился навестить гостей и первым делом принес извинения за ветхость особняка. Бонковский-паша, снова увидевший Сами-пашу после долгого перерыва, поначалу решил было, что на того можно положиться. Весь облик губернатора, его крупная, величественная фигура, еще не поседевшая борода, густые брови и массивный нос говорили о силе и уверенности в себе.

Однако вскоре Бонковский и Илиас поняли, что рано обрадовались, ибо Сами-паша вел себя ровно так же, как и любой губернатор в любой части света, когда на подведомственной ему территории начинается мор.

– Никакой эпидемии в нашем городе нет! – с места в карьер заявил Сами-паша. – Никакой чумы, да хранит нас Аллах! И все же я распорядился, чтобы завтрак вам привезли из гарнизона. Они там даже свежеиспеченный хлеб прежде продезинфицируют, а потом уж едят.

Увидев, что в соседнюю комнату принесли на подносе оливки, гранаты, грецкие орехи, козий сыр и хлеб, Бонковский улыбнулся губернатору. Пока слуга в феске разливал по чашкам только что снятый с огня кофе, Сами-паша заговорил снова:

– Здесь у нас все – что мусульмане, что греки – очень любят посплетничать. Готовы разносить любые ложные слухи. Нет эпидемии – говорят, что есть, начнется – станут говорить, что нет ее. А потом напечатают в газетах: мол, Бонковский-паша сказал то-то и то-то, и поставят вас в неудобное положение. И все для того, разумеется, чтобы рассорить мусульман и христиан, взбаламутить наш тихий остров и отторгнуть его от Османской империи, как сделали с Критом.

Напомним, что за четыре года до описываемых событий расположенный неподалеку от Мингера Крит был занят войсками европейских держав – под тем предлогом, что на острове вспыхнул конфликт между мусульманами и христианами, который необходимо прекратить.

– Жители Мингера – люди мирные, так что здесь предлогом хотят сделать чуму! – прояснил свою точку зрения господин губернатор.

– В Измире, ваше превосходительство, во время чумы никого не интересовало, кто грек, кто мусульманин, кто христианин, – сказал Бонковский-паша. – И греческая газета «Амальтея», и османская «Ахенк», и даже торговцы, ведущие дела с Грецией, со всей серьезностью отнеслись к принятым нами мерам и строго соблюдали правила карантина. Именно это и принесло успех!

– Мы здесь хоть и с запозданием, но получаем газеты и новости из Измира, пароход «Мессажери» привозит, – ответил губернатор. – Позволю себе заметить, паша, что дело было не совсем так. Все консулы, в том числе греческий и французский, каждый день жаловались на введенные в Измире карантинные меры, писали в свои газеты и сеяли панику. Но здесь такого не будет. Я не позволю мингерским газетам публиковать подобные панические сообщения.

– Уверяю вас, как только население Измира осознало необходимость и пользу принятых мер, оно весьма охотно стало сотрудничать с властями вилайета и Карантинным комитетом. Губернатор Кыбрыслы Камиль-паша просил передать вашему превосходительству свой поклон и уверения в самых добрых к вам чувствах. Он, разумеется, осведомлен о моем визите сюда.

– Пятнадцать лет назад, когда Кыбрыслы Камиль-паша был великим визирем, я состоял у него в подчинении, возглавлял Управление вакуфов[32], – произнес Сами-паша, с легкой грустью вспоминая необычайные карьерные успехи своей молодости. – Его превосходительство Камиль-паша – чрезвычайно умный, достойный высочайшего почтения и, в полном соответствии со своим именем[33], безупречный человек.

– Его превосходительство Камиль-паша разрешил свободно публиковать сведения об эпидемии, и правильно сделал, – ввернул Бонковский. – Не лучше ли было бы, если бы и мингерские газеты сообщили о том, что на острове чума? Нужно, чтобы люди забеспокоились, чтобы лавочники хорошенько испугались за свою жизнь, тогда им в голову не придет противиться карантинным ограничениям.

– Об этом не беспокойтесь. Я здесь уже пять лет губернатором и заверяю вас, что здешние жители – и католики, и православные, и даже мусульмане – люди вполне цивилизованные, уж никак не хуже измирцев. Всем распоряжениям властей они повинуются. Однако сейчас, когда официально эпидемия еще не установлена, публикация такого рода сообщений привела бы к совершенно излишней тревоге.

– В таком случае распорядитесь, чтобы в газетах рассказывали про чуму, эпидемии, карантин, – не сдавался Бонковский-паша. – Тогда в случае необходимости местные жители будут охотнее слушаться. Вы же знаете, ваше превосходительство, что без помощи газет османскими землями управлять непросто.

– Мингер не Измир! – отрезал губернатор. – Здесь чумы нет. Именно поэтому его величество изволил распорядиться, чтобы ваш приезд держали в тайне. Однако, если чума все-таки есть, вам высочайше предписано ввести карантин, как в Измире, и остановить эпидемию. Члены Карантинного комитета, сообщившие о чуме, – греки и сторонники объединения с Грецией. Это навело его величество на определенные подозрения. Враждебные намерения могут вынашивать также иностранные консулы. Так что встречаться с членами Карантинного комитета вам запрещено.

– Это мне известно, ваше превосходительство.

– Слухи распускают пожилые врачи-греки из комитета. Они сразу раззвонят обо всем стамбульским газетам. Многим хотелось бы, по наущению иностранных консулов, провернуть здесь то же, что и на Крите, – отнять у нас остров и поставить его величество перед свершившимся фактом. Не хотелось бы об этом говорить, но за каждым нашим шагом следят. Будьте осторожны!

Таилась ли в этих словах угроза? Несколько мгновений три османских чиновника – мусульманин, католик и православный – молча смотрели друг на друга.

– Так или иначе, решать, кому и о чем следует писать в мингерских газетах, надлежит не вам, пусть вы и главный инспектор, а мне, как губернатору. – В голосе Сами-паши появились суровые нотки. – Однако я ни в малейшей степени не буду препятствовать вам в составлении доклада, в котором вы должны изложить все как есть. Прежде чем отбыть этим вечером в Измир на французском пароходе «Багдад», вы можете осмотреть трех больных, двоих мусульман и православного, и взять у них анализы. Да, еще у нас этой ночью умер один пожилой тюремщик. Никто даже не знал, что он болен. С вашего позволения, когда отправитесь осматривать больных, вас будет сопровождать охрана.