Марина и Сергей Дяченко - Метаморфозы. Тетралогия

• Название: Метаморфозы. Тетралогия
• Автор: Марина и Сергей Дяченко
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2022
• ISBN: 978-5-04-176790-7

Культовая дилогия «Vita Nostra» и два отдельных романа «Цифровой, или Brevis Est» и «Мигрант, или Brevi Finietur». Их объединяют метаморфозы, через которые проходят герои. Каждому придется начать новую жизнь, пройти тяжелые испытания, повзрослеть и стать мудрее. Эмоциональная насыщенность произведений Дяченко запредельна, они требуют от читателя такого самоотождествления с персонажем, что это можно сравнить только с острой влюбленностью… – Журнал «Питерbook» Философский трактат о взрослении и природе реальности – Booklist Лучшие фантасты Европы, по версии «Еврокон-2005»

---

– Я не умею! – Сашка встала. – Я никогда в жизни не занималась никакой… самодеятельностью! Я не буду этого делать, не хочу!

– Самохина, – сказал Портнов очень холодно. – Ваша обязанность как студентки – старательно учиться и выполнять общественно полезные поручения. И вы будете их выполнять, иначе последует неприятный разговор с куратором… Павленко, у вас тоже проблемы? Вам тоже не по душе самодеятельность?

– Нет, – Лиза опустила поднятую было руку. – Я буду готовить вечер… пожалуйста. Но зачет у Николая Валерьевича…

– Я с ним поговорю, – великодушно пообещал Портнов. – Насколько мне известно, ваша работа в этом семестре его вполне удовлетворяет.

* * *

– Я ничего ему не говорила, если тебе интересно. Я ничего ему не говорила.

Лиза привычно сидела на подоконнике, в ее опущенной руке дымилась сигарета.

Она много месяцев не жила – и носа не показывала – в общежитии. Вид старой комнаты вызвал у нее скорее отвращение, чем ностальгию, – она долго оглядывалась, хмыкала и даже принюхивалась. Потом устроилась на подоконнике и щелкнула зажигалкой:

– Тебе не помешает, Александра, если я закурю?

– Кури, – сказала Сашка, делая вид, что не замечает насмешки.

Соседки Лена и Вика сбежали на кухню. Сашка уселась за письменный стол и раскрыла текстовый модуль.

– Так вот, я ничего Егору не говорила. Но точно знаю, кто сказал.

– Мне неинтересно, – сказала Сашка.

– Совсем? – Лиза затянулась.

– Совсем. Потому что это вранье.

– Ну ты крутая. – Лиза помахала рукой, разгоняя дым. – Ладно. Есть у тебя какие-то планы насчет этого… капустника?

– Пусть Топорко покажет стриптиз.

– Неплохое предложение.

– Осталось уговорить Топорко.

– Осталось уговорить наших мужиков, чтобы они на это убожище смотрели… Ты умеешь показывать фокусы?

– Да, если ты согласишься сидеть в ящике. А пилу попросим у завхоза.

– Двуручную?

– Циркулярную!

– А в ящик посадим Коженникова, – сказала Лиза.

Сделалось тихо.

– Фарита Коженникова, – уточнила Лиза, отводя глаза. – Вообще согласна… дурацкая шутка. Так что же нам делать, а?

* * *

В рубке киномеханика стоял здоровенный проекционный аппарат, чудо техники полувековой давности. Еще здесь был примитивный звукооператорский пульт, и Сашка, глядя на сцену сквозь мутное окошко и прислушиваясь к репликам, запускала через колонки то одну мелодию, то другую.

Лиза оказалась незаменимым человеком в деле подготовки вечеров. Сашка только диву давалась – и мысленно благодарила Портнова, что поставил Павленко зачет. Невесть как (уговорами? подкупом?!) Лизе удалось привлечь на сцену почти десяток первокурсников, пару дамочек из деканата и Оксану из группы «Б» (Оксана «автомата» не получила, но училась хорошо и была в себе уверена). За несколько дней был придуман, выстроен и отрежиссирован получасовой эстрадный спектакль. Сашкино участие свелось к тому, чтобы сидеть в радиорубке и включать музыку.

На репетиции все прошло гладко, но когда зал заполнился возбужденными, галдящими студентами, когда явились преподаватели и уселись в третьем ряду, Сашка обнаружила вдруг, что дико волнуется. К тому же слова со сцены доносились не так ясно, как в пустом зале, – Сашка боялась пропустить реплику и что есть силы прислушивалась у окошка.

Актеры, по-видимому, волновались тоже. Начало прошло неудачно, один первокурсник забыл реплику, и соль шутки пропала. Сашка с перепугу включила музыку слишком громко, Лизе, чтобы перекричать ее, пришлось орать во все горло, она свирепо зыркала в сторону рубки, а Сашка, вместо того чтобы сделать тише, еще и усилила звук. Лиза, к чести ее, самообладания не потеряла; когда первые минуты прошли и артисты немного освоились, капустник пошел как по маслу, и зал, поначалу анемичный, смеялся с каждой репризой все громче.

Сашка, напряженно слушая реплики, почувствовала, как открылась и закрылась дверь рубки за ее спиной. Она включила «Танец маленьких лебедей» – и только тогда обернулась.

– Прости, я тут посижу, можно? – шепотом спросил Захар.

Сашка удивилась. Они приветливо здоровались в коридорах, но, в общем-то, дружбы не поддерживали.

– Меня повсюду ищет Светка. А я… не настроен с ней разговаривать.

– Светка? С первого курса, из пятой комнаты?

– Ну да.

– И ты от нее прячешься? – спросила Сашка с ноткой презрения в голосе.

Захар осторожно сел на трехногий табурет.

– Это не то, что ты думаешь. Я… у меня экзамен. Тринадцатого января.

Сашка, спохватившись, метнулась к окошку и едва успела выключить музыку в последний момент.

В зале смеялись не переставая. Кажется, капустник удался.

– И что?

Захар пожал плечами:

– У меня почему-то… Ну, не знаю. Я хотел бы когда-нибудь увидеть еще раз родителей, брата… ребят с курса. Тебя… У меня такое ощущение, что конец света, Сашка. Что после экзамена не будет уже ничего.

– Ерунда, – сказала Сашка, мельком вспомнив собственный ужас в административном коридоре – когда ей представился конвейер, волочащий третьекурсников на жертвенный камень. – Ты же сам знаешь, что это чушь. Нас учат не затем, чтобы уморить. Просто мы станем другими.

– Мы уже стали другими, – сказал Захар. – Вот этот Новый год… Все смеются… Сашка, ты классная девчонка. Я хочу, чтобы ты это знала.

– Что ты несешь?!

– Я? Ничего… Я просто… Ну, до свидания, Сашка. В конце концов… Прощай.

Сашка смотрела на него разинув рот, и до нее не сразу дошло, что в зале установилась какая-то подозрительная тишина, затянулась пауза…

«Турецкий марш»! Здесь должен включаться «Турецкий марш»!

Когда, мокрая как мышь, под грохочущую музыку она поднялась от пульта – Захара уже не было в рубке.

…Капустник имел успех. Пожалуй, только это спасло Сашку; если бы провал, в какой-то момент казавшийся неизбежным, все-таки случился – Лиза убила бы ее своими руками. Так она потом и призналась – в очень крепких непарламентских выражениях.

* * *

Второго числа был зачет у первого курса. Долгих полтора часа из аудитории не доносилось ни звука.

Потом будто прорвало плотину – первыми вышли две девушки, потные и счастливые, потом парень, потом сразу трое парней. И так, один за другим, вышли восемнадцать человек; Егора среди них не было.

Сашка, притаившаяся за бронзовой ногой гигантского коня, закусила руку. Если только Егор сдаст… Если только сдаст… Она подойдет к нему первая. Пусть он только выйдет.

Минуты шли. Голоса в коридоре стихали. Егор не выходил.

Я приношу несчастье, в ужасе думала Сашка. Тот, кто любит меня… Вернее, нет – тот, кто любил меня и бросил… Если Егора направят на пересдачу… что же мне делать?!

Открылась дверь.

Егор постоял в проеме – и вышел в полутемный зал. Сашка прыгнула на него из-под брюха скульптуры. Егор отшатнулся.

– Сдал?!

– Сдал, – Егор сглотнул. – Да… Вот.

Сашка обняла его, обхватила изо всех сил. Прижалась лицом к его свитеру, вдыхая знакомый запах. Она так долго никого не обнимала… Ей так хотелось замереть надолго и чтобы рука Егора легла ей на плечо, на затылок… Погладила по голове…

Егор стоял неподвижно.

Сашка слышала, как бьется его сердце. Ощущала дыхание.

Она подняла голову. Егор смотрел на нее сверху вниз. Без улыбки.

– Егорушка, – сказала Сашка, не размыкая рук. – Прости, если я тебя обидела. Я тебя люблю, и никого не слушай. Это вранье. Мне было очень плохо… Но теперь уже лучше. Послушай… пойдем ко мне.

Егор молчал. Она чувствовала, как он все больше напрягается. Может быть, удерживает себя?

– Ты мне не веришь?

Егор молчал. Его руки висели вдоль тела, как плети.

Сашка отстранилась.

– Извини, – сказал Егор. – Мне надо английский готовить.

И ушел.

* * *

– Здравствуйте, группа «А» второго курса. Вот и настал волшебный день, вот и пришел наш зачет…

Портнов говорил, перебирая зачетки, стопкой сложенные на краю стола. Вытащил две, неторопливо расписался, отодвинул в сторону:

– Самохина, Павленко, поздравляю. Самохина, лидер курса, так держать… И Павленко, проделавшая славный путь от «незачета» в отличницы. Обе свободны. Берите зачетки и убирайтесь.

– Вот же сволочь, – сказала Лиза, когда они с Сашкой оказались в коридоре.

Сашка согласно кивнула.

– Хоть бы все наши сдали, – Лиза нервно поежилась. – Слушай… может… пальцы за них в чернилах держать? Как ты думаешь?

Чернил они не достали.

Зачет длился четыре часа, за все это время из аудитории никто не вышел. Лиза, не выдержав, ушла в город. И Сашка пошла было с ней, но вернулась с половины пути. И ходила, как маятник, взад-вперед, и слушала звук своих шагов. Усаживалась – и снова вставала; все повторялось. Все было почти так же, как вчера. Над входом в актовый зал еще висели елочные гирлянды; Сашка не могла отделаться от мысли, что гирляндами и венками украшают жертвенных животных.