Дина Маккол - Запретная страсть

• Название: Запретная страсть
• Автор: Дина Маккол
• Жанр: Современные любовные романы

Джексон Рул, долгие годы проведший в заключении, выходит наконец на свободу — и случайно спасает жизнь хорошенькой хозяйки оранжереи Ребекки Хилл, которая в благодарность дает спасителю работу. Конечно, бывший заключенный — далеко не лучший спутник жизни для дочери патриархального пастора. Но что значит прошлое, если двое полюбили друг друга — и готовы бороться за свое будущее…

Псевдоним Дина Маккол принадлежит писательнице Шэрон Сэйл.

---

— Ты ведь мне небезразлична, детка. Я не хочу, чтобы кто-то тебя обидел.

— Господи, Пит! Ты сейчас говоришь точь-в-точь, как мой отец! Я взрослая женщина и вполне могу сама о себе позаботиться. Ладно, поезжай домой. До завтра.

— Я прикачу пораньше… так, на всякий случай, — предупредил старик и направился к своей машине.

— — В этом я нисколько не сомневаюсь! — насмешливо крикнула ему вслед Ребекка.

Оставшись наконец в одиночестве, она отдалась невеселым мыслям. В ее голове вихрем кружились всякие «если» и «может быть». Потом она вздохнула, мысленно отшлепала себя, заперла контору и направилась домой. А жила она неподалеку — прямо за кущей деревьев, что стояли у дороги.

Жить рядом с работой очень удобно. Особую ценность этого Ребекка ощущала по вечерам, когда выдавались тяжелые деньки вроде сегодняшнего. У нее ныла спина и горели ступни. Клиентов было много, и товар шел хорошо, только вот весил многовато. «Сейчас надо залечь в горячую ванну и отмокнуть как следует», — думала Ребекка, идя к своей машине.

Тьма окутала Соланж-стрит. Тяжесть в желудке после плотного ужина и гудевшие ноги чертовски мешали Джексону уснуть. Жалея, что нечего почитать перед сном, он твердо решил завтра исправить это упущение. Джексон с трудом подавлял желание оставить свою тесную каморку и побродить по улицам Нового Орлеана. Ему хотелось как бы утвердиться во вновь обретенной независимости. Но нельзя забывать о главном: о работе… и о Молли.

И Джексон продолжал ворочаться с боку на бок, пытаясь найти положение поудобнее. В результате одеяло и простыня измялись до неприличия. Под окном спальни вовсю шумели любители ночной жизни, а парочка, поселившаяся в соседней комнате, просто доводила его до бешенства. Джексон и сам не знал, что сильнее злит его — смех и шум перебранки, то и дело доносившиеся с улицы, или стоны и вздохи, которые раздавались за стенкой под аккомпанемент скрипящих пружин кровати. Влюбленные коротали ночь, не изменяя старым добрым традициям.

— Сукины дети! — простонал Джексон, мечтая о нежных женщинах с душистыми телами и умелыми руками.

В конце концов он сполз с кровати, не обращая внимания на то, что подушки и сбившиеся в комок простыни свалились на пол, поплелся к окну и раздвинул занавески. А потом, пряча свою наготу, встал в тень и принялся разглядывать проституток. Сбившись в кучку на углу улицы, они усиленно зазывали клиентов. Джексона охватило такое страстное желание, что заныло в паху.

Он вспомнил день своего пятнадцатилетия и одну весьма услужливую немолодую особу, которая жила в соседнем трейлере. Вспомнил и преподнесенные ею уроки. В течение года Джексон был ее прилежным учеником.

Трясущимися руками он отер пот с лица и отошел от окна. Нет-нет, нечего и думать о том, чтобы подцепить какую-нибудь здешнюю шлюху и таким образом, избавиться от томления. Он давно научился обходиться без женщин, хотя это и далось ему нелегко.

Спору нет: длинные ноги и короткие юбочки девиц могли околдовать кого угодно, особенно мужчину, который столько лет провел за решеткой. Но вожделение угасало, стоило Джексону вспомнить о заключенных, умерших от СПИДа. Искаженные болью лица, гниющие заживо тела… Этого было вполне достаточно, чтобы остудить жар в крови. А кроме того, Джексон сознавал, что еще не готов забраться в постель к женщине, — этому противились и его разум, и чувство осторожности. Допустим, он выскочит сейчас на улицу и развлечется с первой же попавшейся девицей… Но разве это поможет ему наладить собственную жизнь или жизнь Молли? Мало, что ли, ему досталось, чтобы из дурацкой прихоти все испортить, тем более теперь, когда дела вроде бы пошли на лад.

Он направился к старенькому холодильнику, стоявшему в углу. Его гул и тихое дребезжание действовали успокаивающе — все-таки новый звук, а ведь раньше, в камере, он слышал только собственное дыхание.

Джексон открыл дверцу и наклонился, стараясь в темноте отличить прохладную бутылку содовой от кетчупа.

— Не забыть бы ввернуть сюда лампочку, — пробормотал он, вытаскивая двухлитровую бутыль пепси.

Открутив колпачок, Джексон поднес ко рту горлышко: стаканом он еще не обзавелся. Холодная газированная влага обожгла горло и так ударила в нос, что на глаза навернулись слезы. Он с облегчением вздохнул, чувствуя, как навязчивые сексуальные фантазии оставляют его. Но от второго глотка Джексон отказался, завинтил колпачок и поставил бутылку на место. Дверца холодильника с мягким стуком захлопнулась, и он снова улегся в постель.

Несмотря на гудящий у окна кондиционер, в комнате стояла удушающая жара. Аппарат явно нуждался в починке. А сейчас он только гонял по комнате воздух, не охлаждая его.

Джексон перевернулся на живот, поудобнее взбил подушку и с усталым вздохом уронил на нее голову. Денек выдался тяжелый, и все же впервые за много-много лет он испытывал чувство удовлетворения. Сегодня был сделан первый шаг на пути, ведущем из тьмы к свету.

Вскоре он успокоился и немного погодя наконец-то уснул.

Этот сон… Он всегда застигал Джексона врасплох, как нарочно выбирая минуты слабости. Когда спина была беззащитно обращена к внешнему миру, а глаза закрыты. Когда усталое тело не могло сопротивляться, а разум погружался в забытье.

…Звуки сирен приближались, разрывая тишину луизианской ночи, и все же они не могли заглушить пронзительных криков Молли.

Повсюду капала кровь. С его рук. С того, что осталось от лица его отца. Когда-то у Стэнтона Рула было красивое лицо с нагловатой улыбкой. А теперь оно разлетелось в мелкие ошметки, прилипшие к стене и размазанные по кушетке, на которой лежало тело. На полу валялась почти полная бутылка пива, понемногу вытекавшего на ветхий зеленый коврик.

— Все кончено, сукин сын! Никогда… никогда больше этого не будет!

А потом послышался топот бегущих ног. В трейлер ворвались полицейские с пистолетами в руках. Они кричали во всю мочь. Джексон обернулся — неторопливо, словно в замедленной киносъемке. Он шатался, лицо его было покрыто кровью, и когда он поднял руки, по ним побежали алые струйки.

— Что, черт возьми, здесь стряслось, парень?

— Вы точно сказали, шериф: здесь было черт знает что. Но теперь, будь я проклят, с этим покончено навсегда!

Представитель закона посмотрел на останки Стэнтона Рула, и у него перехватило дыхание. Правда, и мальчишка был избит до полусмерти.

— Господи, что же ты натворил, парень?

— Я застрелил дьявола!

— Какого еще дьявола? Это же твой папаша! Как ты мог?

Стальные браслеты наручников защелкнулись на запястьях Джексона, и его глаза стали холодными как лед.

— Это было легко. Я просто нажал на курок.

И тут все смолкли. Даже крики Молли оборвались на полувздохе: потеряв сознание, она стала медленно оседать, и полицейские едва успели подхватить ее, не дав упасть в лужу крови…

Джексон застонал и проснулся. Всегда одно и то же! А вот воспоминания о судебном процессе и первых днях после вынесения приговора запечатлелись в его сознании смутно. Как будто жизнь Джексона Рула оборвалась в ту ночь, когда его отец отправился в ад.

Перекатившись на спину, он присел на краешек кровати и начал рассматривать свои руки. Может быть, они и сейчас запачканы кровью?

Джексон выругал себя за такую слабость, чуть слышно вздохнул, вскочил с кровати и отправился в душ. Когда он вышел оттуда, за окном уже занимался рассвет. Выкатив свой «харлей» на улицу, Джексон перекинул ногу через сиденье и глубоко вдохнул свежий утренний воздух.

Желудок недовольно урчал, напоминая, что пришла пора завтракать. С уверенностью человека, знающего все свои дела наперед, Джексон протянул руку и повернул ключ зажигания.

Мотор взревел с одного оборота, и Джексон расслабился. Это хороший знак: пока все идет гладко, даже мотоцикл сегодня решил не артачиться. Джексон нажал на сцепление и вырулил. на полупустое шоссе. Порыв ветра подхватил его длинные волосы, свисавшие из-под шлема, и вот тут-то он опять ощутил вкус свободы.

В 7.35 утра Ребекка уже стояла в саду, перепачканная землей и компостом. В одной руке она держала шланг, в другой — перчатки. Солнце начало пригревать, а вокруг на деревьях, как безумные, чирикали птицы, не обращая внимания на машины, со свистом проносившиеся по автостраде, которая находилась совсем рядом — за забором. Из шланга била тугая струя воды, усеивая капельками влаги голые ноги и теннисные туфли Ребекки. Но ее это не беспокоило: при такой работе остудиться совсем не помешает.

И вдруг птицы вспорхнули с дерева. Утреннюю тишину разорвало глухое, сердитое ворчание мотора, работавшего на холостом ходу. От неожиданности Ребекка вздрогнула и, повернувшись, направила струю совсем в другую сторону.

Это он! А ведь еще несколько минут назад ей казалось, что Джексон больше никогда не вернется сюда. Она отбросила шланг и выключила воду, но при виде приближающегося Джексона пожалела об этом. По крайней мере было бы чем занять руки!