Ульяна Черкасова - Посмотри, наш сад погибает

• Название: Посмотри, наш сад погибает
• Автор: Ульяна Черкасова
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2023
• ISBN: 978-5-353-10564-0

Первый том дилогии «Наш сад» в полюбившемся читателям мире «Золотых земель»! Работа у Белого из братства убийц Воронов простая: выполнить заказ и получить заслуженную награду. Но не в этот раз. Новой жертвой стала Велга Буривой – дочь знатного купца. Ее родителей убили, брата похитили, а на саму Велгу теперь охотится добрая половина Старгорода. Чтобы завершить дело, Белому придется заключить с Велгой временный союз. Иначе смерть грозит им обоим. Клубок заговора сплетается все туже. Полное уничтожение грозит уже не только роду Буривоев, но и братству Воронов. Всем спастись не удастся.

---

– Грачи – хорошие птицы, – вновь проводя гребешком по рыжеватым волосам мальчика, произнесла она. – Не стоит их бояться.

– Я не боюсь, – нахмурилась Велга. – Странно, что и он нас не боится.

– Это к счастью, – уверенно сказала мать. – Грачи всегда хорошая примета.

Наконец она отпустила Кастуся, и тот тут же взъерошил себе волосы двумя руками. Мать вздохнула, но причёсывать его больше не стала.

– Велга, подойди, – позвала она устало.

Вместо Велги первой подскочила Белка. Отбросив ореховую скорлупу на пол, она запрыгнула на столик и с любопытством заглянула в ларец. Мать бережно взяла мартышку и опустила на пол.

Тонкими длинными пальцам Осне перебирала украшения. Велга задержала дыхание. Прежде, будучи совсем ещё маленькой девчонкой, она считала этот ларец почти сказочным. Пока мать не видела, Велга, ускользнув от нянюшек, пробиралась в покои родителей, примеряла на себя гривны, перстни и обручья. Отец любил матушку и дарил ей лучшие украшения. Сколько там было каменьев, сколько золота!

– Я хочу отдать это тебе, – мать достала из ларца височные кольца. – Они принадлежали твоей бабке Богуславе. Все женщины из рода Буривоев их носят.

– Даже после замужества?

– Конечно.

– И тётка Далибора?

Мать недовольно поджала губы, но кивнула:

– Даже она.

Буйные волны и переплетённые корни. Осторожно Велга приняла височные кольца из рук матери. Пожалуй, из всех украшений, что хранились в ларце, эти меньше других пришлись ей по сердцу. Они были старыми, потёртыми и слишком простыми.

– Тебе что, не нравится? – едва заметная буря послышалась в голосе матери.

– Нравится! – воскликнула Велга, но обида читалась в надутых алых губах, в плаксивом взгляде, в нахмуренных бровях. – Просто…

– Ты уезжаешь из дома навсегда, Велга. Ты станешь хозяйкой в Ниенскансе, в чужой для тебя земле…

– Это твоя родина.

– Я родом из Снежного, а не из Ниенсканса. Тебе выпала великая честь, Велга. Ты будешь хозяйкой нового города. – Мать коснулась указательным пальцем её подбородка и заставила приподнять голову.

– Какая из неё хозяйка? – пробубнил Кастусь.

Велга замахнулась, но мать перехватила её руку у затылка брата.

– Велга, – прищурилась она недобро и перевела взгляд на сына: – Ты тоже помалкивай, Константин.

– А я чего? Это всё она.

– Константин! – строже добавила мать, и в голосе её зазвенел лёд.

Мальчик сполз с лавки и ушёл в уголок к Белке грызть орехи. Осне тяжело вздохнула, собираясь с мыслями.

– Прости, матушка, – пролепетала покорно Велга. – Я всё поняла. Буду носить височные кольца.

– Твой отец делает всё, чтобы вы с Константином имели счастливое будущее. – Светлые, с зелёными крапинками глаза матери светились ярче, чем каменья в её венце. – Но ты не должна забывать, откуда родом. Так положено: женщины носят знаки своей семьи. И все на севере увидят, что ты Буривой.

– Я же возьму имя мужа, – она опустила взгляд на височные кольца в своих руках, провела пальцами по волнам и ветвям.

– Но все будут помнить, что ты – дочь Буривоя, первого князя Старгорода.

– А смысл? Сейчас мы никто…

– Не смей так говорить. Никогда. Кто бы ни правил в Старгороде, сути это не меняет. Мы, Буривои…

– Мама, ты же не Буривой. Ты с севера, – перебил её Кастусь, щёлкая скорлупу.

Рядом с ним сидела наглая Белка, ожидая, когда ей перепадёт угощение. Самой чистить орехи ей было лень. Мартышка взволнованно дёргала лапками и с трудом сдерживалась, чтобы не утащить ядрышко. Она была чудесно воспитана. Возможно, куда лучше, чем Кастусь.

Мать наблюдала за обоими, нежно улыбаясь.

– Я родила четверых Буривоев, Константин, – сказала она. – Я имею полное право зваться Буривой.

Велга собиралась убрать кольца в мошну на поясе, но мать её остановила:

– Надень сейчас. Гордись, что ты Буривой. Твои предки основали Старгород, ты княжеского рода.

– Правят-то всё равно Белозерские.

– Это не навсегда. – Лёгкая, едва уловимая улыбка, блеск в глазах. О, мать и без княжеского венца выглядела настоящей княгиней.

– Что ты имеешь в виду?

– Надень височные кольца и ступай к отцу. Ему есть что тебе рассказать.

Больше Велга не медлила. Она сняла кольца, подаренные отцом на семнадцатые именины, убрала в мошну и надела новые.

– Как мои волосы, не растрепались? – взволнованно спросила она.

– Прекрасно, – мать поправила ей выбившуюся прядь.

– Спасибо, – Велга вдруг сжала её в объятиях, прижалась к груди.

Велга была в отцовскую родню, совсем невысокая. Рядом с матерью она казалась себе ребёнком.

– Иди, милая. – Мать погладила её по волосам, то ли поправляя непослушные кудри, то ли лаская.

Вниз по ступеням, через клеть прямо в сад – так было быстрее. Слуги расступались, пропуская юную господицу. Велга, громко хлопнув дверьми, ворвалась в цветущий сад, и курицы, сбежавшие из курятника, испуганно закудахтали, разбегаясь в стороны.

– Осторожно! – вскрикнул Данила. – Не зашиби куриц, господица.

– Кто пустил их в сад? – Велга обошла беспокойных птиц стороной. – Им место во дворе, а не в саду.

– Да… я… случайно, – покраснел холоп. – Забыл калитку закрыть.

– Гони их отсюда, – велела Велга и направилась в глубину сада.

Слышно было, как кудахтали куры, разбегаясь от Данилы. Велга захихикала, но не оглянулась. Она намеренно пошла степеннее, с достоинством, как положено знатным девушкам её возраста. Так, чтобы даже случайный прохожий загляделся на неё. Велга знала, что красива, лучше всех девушек в Старгороде. Медово-рыжая, маленькая, ладненькая, точно кошка. Нянюшка говорила, что грудь и попа у неё словно наливные яблочки. Велга знала, как лучше себя показать, умела так посмотреть, так качнуть бёдрами, чтобы от неё уже не могли отвести взгляда.

– Велга! – послышался низкий голос.

На другом конце сада, в месте, где кончался высокий частокол и начинался редкий забор, Велга нашла отца. У его ног крутилась собака по кличке Рыжая, а на траве развалился Инглайв, скренорец, которого прислали сватом, названый брат её жениха.

Они уже исполнили почти все обряды, что положены при сватовстве: и подарками обменялись, и отец со сватом обо всём договорились, и мёд в честь заключения договора распили. В день сватовства Велга хранила строгое молчание, ни слова не произнесла, глаза к полу опускала и краснела, точно маков цвет, почти непритворно. И теперь она впервые смогла разглядеть Инглайва.

– Господица Велга, – он весело подмигнул, кивнул вместо поклона и с травы встать даже не подумал.

Отец не сдержал улыбки и развёл руками:

– Так хорошо у нас в саду, что лендрман Инглайв не удержался вот, решил отдохнуть.

– Да и вам бы советовал присесть рядом, господин Кажимеж, – щурясь на солнце, предложил гость.

Велга переглянулась с отцом, тот в ответ пожал плечами и смешно пошевелил усами.

– Я бы так и сделала, – сказала Велга, расправляя подол, – если бы не старалась вести себя почтительнее при лендрмане.

Осторожно она опустилась на траву, усыпанную белоснежными лепестками. Над головой качались ветви, и было слышно, как тихо жужжали пчёлы, перелетая с цветка на цветок.

Довольно виляя хвостом, Рыжая тут же легла рядом, положила голову ей на колени, заискивающе заглянула в глаза, мол, чеши. Велга брезгливо погладила собаку по макушке.

– Ты же наполовину скренорка, а не лойтурка, господица, – сказал Инглайв. – Мы, скренорцы, любим жизнь. Если ты станешь счастливее, посидев на траве в цветущем саду, надо сесть на траву, а не думать о приличиях.

Глаза у него были удивительно голубые, чистые, яркие. В такие глаза можно было бы влюбиться, особенно когда они искрились весельем. Велга задумалась, были ли такие же прекрасные глаза у её жениха.

– И все скренорцы так рассуждают о приличиях? – она склонила голову набок, и из косы её выбилась прядь, упала на плечо.

Она не стала поправлять волосы.

– Те, кто реже бывает в Лойтурии и Империи.

Глазами Велга скользила по наряду Инглайва. Она подметила и скренорский скрамасакс, и императорское кайло на пуговицах.

– А ты бывал в Империи?

Он проследил за её взглядом:

– Это? А, не, по наследству достались.

– У тебя в предках император? – Велга широко распахнула глаза.

– Ох, дочка…

А Инглайв расхохотался. Улыбка у него оказалась белая, красивая. Жалко всё же, что он не был её женихом.

– Я на четверть троутосец, но, конечно, не из императорской семьи. Не могу сказать, что родство с троутосцами хоть как-то помогает в жизни. Разве что кожа у меня смуглее и не обгорает так быстро на солнце.

– Ох да, – искренне вздохнула Велга. – У меня веснушки по всему лицу, и нос вечно облезает…

– Дочка… – Отец по-прежнему топтался рядом и садиться, кажется, не собирался. Велга догадалась: он боялся, что встать у него уже не получится.

Она помнила отца другим. Ещё лет десять назад Кажимеж Буривой был видным мужчиной: живым и подвижным, с тёмными густыми волосами и крепким телом. После рождения Кастуся он резко располнел, точно сам его вынашивал. Волосы отца поредели, а в начале весны, когда пришли вести о гибели старших сыновей, и вовсе поседели. Тогда мать не проронила ни слезинки. Велга не была уверена, что она вообще умела плакать, а батюшка, не скрываясь, несколько дней рыдал без остановки.