Фредерик Марриет - Иафет в поисках отца

• Название: Иафет в поисках отца
• Автор: Фредерик Марриет
• Издательство: Кавказский край
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-86722-088-5

---

— Глупец, ничего не знает, гм, пациенты умирают, и так далее.

Понятно, что этот враждующий дух вкрался и в нижний класс обитателей аптекарских домов. Ученики Пледжида были непримиримые с нами враги, но эта вражда была еще сильнее между мальчиками, носившими по городу лекарства и ящики, которые можно было почесть за вывеску двух неприязненных партий. Тимофей, хотя и был самым добродушным мальчиком в мире, но до того ненавидел своих противников, что сам доктор Джонсон был бы доволен его ненавистью. Если ящик его был не так полон, то он клал вниз пустые бутылки, чтобы только поддержать честь своего дома и не увидеть насмешливой улыбки на лице рыжего своего противника, когда они встретятся. Явной же вражды между начальниками и их подчиненными еще не обнаруживалось, но судьбе угодно было, чтобы спокойствие, даже и наружное, не продолжалось более.

Гомер описал битвы богов, полубогов и героев, Мильтон — борьбу добрых и злых ангелов, Свифт — сражение книг, но не знаю, описал ли какой-нибудь поэт войну аптечных склянок; тут надобно иметь более таланта, нежели на изображение ссор богов, полубогов, ангелов и героев. Итак, согласитесь, чтобы достойно описать похождения пилюль, микстур, натираний, пластырей, нужно преодолеть большие трудности для разработки такого предмета, и я, не надеясь привести в совершенство рассказ мой, предоставлю его сочинителям эпических поэм.

Ненависть, пожиравшая две партии, как дом Монтекки и Капулетти, с каждым годом, месяцем и днем увеличивалась и, несмотря на возрастающую силу, обнаруживалась только знаками взаимного презрения. Но раз Тимофей Олдмиксон (я упоминаю его фамилию потому, что считаю за грех пропускать что-нибудь из тичула в таких важных случаях), раз Тимофей Олдмиксон говорю я, с поспешностью поворачивал из одной улицы в другую, неся с собой полный ящик лекарств, как вдруг встретил на углу рыжего Меркурия Пледжида с ящиком в руке, с ненавистью в сердце и также торопившегося. Они наткнулись друг на друга, и, можете вообразить, как ужасно было столкновение вражеских ящиков. Множество склянок разбилось, и смесь разных жидкостей потекла через скважины ящиков и наполнила всю улицу ужасным запахом. Две женщины билингетки1 остановились, радуясь, что красноречие их может развиться при этом случае. Две кошки, находившиеся на крыше смежного дома с поднятыми лапками, чтобы сразиться, забыли неприязнь и глядели на это зрелище. Два политика пресекли свой шумный разговор, чтобы посмотреть на них. Двое мальчишек перестали есть вишни, доставая их из шляпы, чтобы только не упустить любопытной картины. И в самом деле картина была очень забавная. Герои наши встретились с такой силой, что оба принуждены были отскочить на несколько шагов назад, и, как храбрые рыцари, вместо щитов держали ящики, стоя крепко на ногах. Несколько минут прошло в отдышке, но скоро чувство давнишней ненависти взяло верх, и Тимофей первый был проникнут этим чувством. Бросив выразительный взгляд на своего противника и стиснув зубы, он кинулся на него, крича во все горло:

— Вот тебе!.. Знай!.. В другой раз не будешь толкать порядочных людей.

Рыжий герой не мог устоять от нанесенного удара и отступил назад; но не страх был причиною его отступления. Он, вынув склянку с лекарством с надписью: «Сейчас же принять», бросил ее изо всей силы в Тимофея; стекло, разбившись, разрезало нос и щеку нашему храбрецу, а микстура, заливая раны несчастного, произвела в них невыразимую боль.

Тимофей, презирая нанесенную ему обиду, последовал примеру своего противника и, схвативши такую же склянку, даже еще большего размера, бросил в него с такой ловкостью и силой, что она разбилась между глаз рыжего Меркурия, и разлившаяся жидкость не позволяла ему ничего видеть; таково было начало достопамятного боя.

Любители приключений составили возле них кружок, но на таком почтительном расстоянии, что послания двух партий до них не долетали.

— Хорошо, рыжая голова! Браво, белый передник! — раздавалось отовсюду.

Коробки и разные жидкости встречались в воздухе, склянки разбивались и свистели, как стрелы, коробочки с пилюлями разрывались, как бомбы, и падали в виде картечи на землю… Толпа зрителей все более и более увеличивалась, но наконец стало уже недоставать зарядов, и Эбенезер Пледжид, услышав шум, а может быть, узнав запах своей собственности, прибежал на поле сражения, растолкал кружок, образовавшийся около двух соперников, и с поднятой палкой устремился на Тимофея. В эту минуту одна из собственных его склянок, брошенная рыжим его подчиненным, попала почтенному аптекарю прямо в разинутый рот и вышибла последние зубы; жидкость же, не находя препятствий, текла ему в горло. Получив внезапную порцию внутреннего эликсира, который сам приготовлял, он упал и был отнесен домой, где оставался несколько дней, не являясь в лавку продавать свои лекарства.

Читатели, вам, вероятно, известно единоборство рыцарей. Когда шлемы и щиты их потеряны, и шпаги изломаны, они вступают в брань на кинжалах. Точно то же случилось и с Тимофеем. Потеряв все свои воинские инструменты и не желая более драться на дальнем расстоянии, он с жаром напал на неприятеля и с первого раза опрокинул его. Потом, насев ему на грудь, выхватил последнюю оставшуюся склянку и ящик с пилюлями, у которого проломилось дно, высыпал в горло несчастного все сорок восемь пилюль и забил их в рот коробочкой, как пыжом. Наконец, победоносный Тимофей взял свою пустую корзину и при рукоплескании публики отправился домой. Побежденный же рыцарь старался высвободить из горла остатки картона, чтобы свободно вздохнуть, и потом был унесен домой.

Когда Кофагус увидел Тимофея, то сначала был не совершенно доволен потерей такого множества лекарств, но когда услышал конец истории, то так обрадовался победе над Пледжидом и его посыльным, что дал Тимофею полкроны. Пледжид был совсем не в духе от происшедшего дела и хотел было завести тяжбу, о которой более толковали соседи, нежели он сам.

Во время моего пребывания у Кофагуса ничего примечательного не случилось, исключая описанное происшествие, которое увеличило еще более неприязнь двух домов. Я пробыл у него с лишком три года и стал наконец ненавидеть мое заключение, тем более, что всегдашняя моя мысль: «Кто мой отец?» тревожила меня и во сне и наяву, и если бы я имел средства, то, наверно бы, оставил мои занятия, чтобы только искать отца.

К сожалению, я истратил большую часть полученных мною от мисс Джуд денег, а остальная сумма была слишком мала для того, чтобы предпринять что-нибудь решительное, потому-то я и был в беспрерывной меланхолии; сделался равнодушен к моим занятиям, от чего и наружность моя переменилась; к счастью, один случай избавил меня от этого состояния и доставил мне свободу в действиях.

Глава VII

Был торговый день. Толпы народа проходили мимо нашей лавки, суетясь, как обыкновенно. Но вдруг на улице послышался шум, крик, гам. Одни куда-то бежали, другие, выпучив глаза и разинув рты, стояли, будто окаменелые. Мы с Тимофеем полюбопытствовали посмотреть, и что же видим: разъяренный бык, крутя головой и хвостом, лягаясь, прочищает себе дорогу. Кофагус, стоя у окна, самодовольно рассчитывал предстоящие выгоды, но, не довольствуясь заочной сметой, выбежал на улицу поглядеть, далеко ли ушел благодетельный бык. Нужно заметить, что если люди чувствуют опасность, то всегда почти стараются избежать ее, в Англии же, напротив, сами бегут к ней, чтобы только удовлетворить свое любопытство.

Кофагус, зная хорошо эту черту англичан и видя, что народ бежит, предполагал, что бык еще далеко, и стал делать свои замечания, говоря:

— Не могу сказать… страх… гм… Пледжид близко отсюда… гм… выгоды все ему достанутся… раны, контузии… и так далее.

Но вдруг бык напал на Кофагуса и прежде, нежели аптекарь наш мог убежать, бык подхватил его на рога и швырнул в окно. Мы с Тимофеем перетащили его кое-как через конторку, но недовольный разлукой с Кофагусом бык преследовал его даже в лавке, где и нас порядком попугал. К нашему ужасу, он раза два или три пытался перескочить конторку, но ему не удалось, потому что с противоположной стороны напали на него мясники и собаки, которые дергали его за хвост, заставляя повернуться назад. Бык, фыркая с досады, бросился за ними в дверь и, выбегая, опрокинул лучшие наши весы. Когда шум немного утих, мы решились с Тимофеем поднять головы и украдкой выглядывали из-за конторки, но, заметя, что все спокойно, обратились к Кофагусу, который лежал в обмороке, весь залитый кровью.

Мы снесли его в заднюю комнату и положили на диван. Потом Тимофей побежал за лекарем, а я между тем пустил ему кровь. Вскоре Тимофей возвратился с Эбенезером Пледжидом. Мы раздели Кофагуса и стали его осматривать.

— Скверно… вывихнута плечевая кость, контузия в ноге… надобно бояться внутреннего повреждения, что я предугадываю… Да, жаль душевно моего товарища.