Андре Лори - Тайна Мага

• Название: Тайна Мага
• Автор: Андре Лори
• Издательство: Logos
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-87288-074-Х

«Тайна мага» — увлекательный рассказ о событиях, происходящих на раскопках древнего персидского храма Митры. Раскопки ведут французские археологи Кардики, а помогает им последний потомок верховных жрецов храма, который в процессе поисков раскрывает археологам тысячелетнюю тайну подземных ходов и лабиринтов храма.

---

— Если лейтенанту угодно, то мы к вашим услугам! — улыбаясь, ответил Мориц.

— Я готов, — сказал лейтенант. — Доктор не преувеличивает моего желания видеть ваши работы.

— К несчастью, пока еще у нас не на что смотреть, — разве на землекопов, роющих худо или хорошо, — скорее, впрочем, худо, — рвы в указанных местах. Тем не менее отправимся. Хотя нам еще не удалось добыть ничего стоящего, но уже сама местность, где производятся раскопки, заслуживает, чтобы ею полюбоваться. Кроме того, наши рабочие не таковы, чтобы их можно было оставлять без хозяйского глаза.

— Вы недовольны своими рабочими? — спросил лейтенант Гюйон.

— Это довольно несносный народ, — люди, которыми можно управлять только с бранью и с палкой в руках, считающие своей священной обязанностью стоять сложа руки, лишь только их хозяева отвернулись от них. В таких случаях они ставят одного из своих сторожем и велят ему дать сигнал, как только он увидит белые шапки. Тогда они немедленно с самым невинным видом берутся за свои заступы…

— Да, народ ненадежный.

— Но я еще счастлив, что хоть и такие-то работники есть, а лучших здесь все равно не найти. Вот, например, вам образчик речи, с которой я обращаюсь к ним ежедневно утром, при начале работ, и вечером, при их окончании: «Мужи Дисфуля, Лори и все прочие! Знайте, что у нас есть ружья, и эти ружья заряжены!». И действительно, мы даже спим с ружьем в головах и револьвером под подушкой. Надо быть всегда наготове…

Лагерь экспедиции был расположен невдалеке от места раскопок, и скоро вся компания подошла к рабочим.

Мориц Кардик имел под своей командой партию рабочих из сотни человек, принадлежавших к трем различным народностям; представители каждого племени держались отдельно, хотя и работали бок о бок с прочими.

Дисфули, беднее всех других одаренные физически, но зато наиболее развитые из всей толпы, отличались своим небольшим ростом, крайней худобой и грязночерным цветом кожи; они были настолько безобразны, что могли внушать своей наружностью отвращение.

Молодая девушка, принявшая на себя труд объяснить гостю национальные особенности рабочих, начала с представителей этого племени. «Жены их, — сказала между прочим она, — пользуются преимуществом ничего не делать».

— Привилегия очень редкая у дикарей, где женщины третируются, как служанки, рабы, даже прямо как рабочая скотина, — заметил доктор.

— Несмотря на привилегированное положение этих дам, доступ в лагерь строго запрещен им. Но около полудюжины их всегда блуждает в окрестности. Иногда они садятся на откос вон той горы и с любопытством следят за малейшими нашими движениями, будучи каждую минуту готовы украсть, что только возможно.

— И надо видеть, — прибавил Мориц, — с какими обезьяньими ужимками они скрывают похищенное под своими чадрами и как потом бесстыдно отрицают кражу, даже будучи пойманы на месте преступления…

— А вот, кажется, другое племя, получше, — сказал офицер.

— Лори?.. Они еще хуже, или лучше только по внешности, чем Дисфули. Действительно, они высоки ростом, Сильны, хорошо сложены; их голубые глаза и длинная борода служат признаками их принадлежности к чистому персидскому племени Фарсистана. Ни за что на свете не согласились бы они смешаться с ненавистными Дисфули. Не избирая, как последние, своим жилищем первую попавшуюся нору, они довольно искусно строят себе хижины из камыша. В то время как другие туземцы питаются всякими отбросами, они едят баранов, рис, яйца… Их одежда, как видите, несколько лучше одежды их сотоварищей. Но зато они еще более невежественны, чем Дисфули, еще раболепнее относятся к представителям власти, еще ленивее в работе. У них нет, наконец, той известной доли религиозного фанатизма, который помогал бы им, как это имеет место у Дисфули, мириться с бедствиями их существования…

— Что касается этих молодцов, — заметил лейтенант, когда они подошли к третьей группе, — то мне не надо спрашивать, кто они такие. Я знаю арабов: они как будто свыше посланы мне в наказание за грехи. Крайне любопытен факт, до какой степени это племя везде и всегда одинаково!..

— Да, — ответил Мориц, — какими были кочующие арабы во времена Авраама, такими же они остались и сделавшись последователями Магомета. Но если это племя сохранило наружные признаки, по которым его везде можно узнать, то благодетельное цивилизующее влияние Корана на арабов почти совершенно исчезло.

Они еще менее Лори развиты умственно, а лживы, жестоки и хищны, как Дисфули.

— Прибавим, чтобы быть справедливыми, что они воруют, соблюдая собственное достоинство, и лгут, сохраняя вид благородства, — прибавила мадемуазель Кардик. — При всех своих пороках они все-таки проявляют известную долю своеобразного величия, и когда случается бранить их за недостатки работы, то нельзя удержаться от мыслей, что они созданы природой скорее для того, чтобы повелевать, чем для повиновения.

— Да, — согласился Гюйон, — надо отдать справедливость этим черномазым: они умеют соединять со своими пороками некоторые качества порядочных людей. Их страсть к хищничеству умеряется щедростью, жестокость не исключает случаев рыцарского великодушия; они выказывают благородное гостеприимство, а их трезвость можно сравнить лишь с их любовью к независимости.

— Браво, браво! — воскликнул доктор. — Вот настоящий панегирик! Но если я ожидал когда-нибудь и от кого-нибудь услыхать его, то уж никак не от вас, лейтенант.

— Виной этому мадемуазель, — сконфуженно сказал офицер, — она начала.

В эту минуту один из старшин землекопов приблизился к компании и заявил, что он желает поговорить с хаким-баши. Нужно заметить, что весть о прибытии доктора Арди быстро распространилась среди туземцев, и каждый рабочий начал придумывать, о чем бы с ним посоветоваться.

— Держу пари, — сказал доктор, — что речь идет о четвероногом больном. Ко мне здесь приводят безразлично и животных, и людей. Кто у тебя захромал, мирза Абдул-Каим? Твой сын, жена, бык или осел?..

— Извините, хаким, мои часы перестали идти, — ответил мирза, с гордостью вынимая нечто вроде горелки, самый чудовищный образчик швейцарского часового производства, найденный, вероятно, где-нибудь на базаре в Бассоре и стоивший не более пяти франков, но обладание которым тем не менее составляло предмет всеобщей зависти туземцев.

— Посмотрим больного, — сказал доктор, нисколько не удивляясь этой новой практике. — Что с твоими часами? Идут они вперед? Отстают?..

— О, это ничего бы не значило! Но они совсем молчат уже несколько дней. С неделю тому назад, когда я заводил их, они сделали вдруг «крак!». Напрасно я повертывал их, — ничего не помогало. Они не хотят показывать час…

— Верю, — сказал доктор, рассматривая механизм, — большая пружина сломана.

— Она умерла? — произнес со вздохом пораженный мирза.

— Мы ее воскресим. Мадемуазель Катрин возьмется за эту операцию, не правда ли? Но ты за это должен выказать свою благодарность усердной работой.

— Я обещаю вам, хаким, хорошо работать! — вскричал ободренный мирза, между тем как его товарищи бормотали с ужасом, смешанным с удивлением:

— Фаранги великие волшебники!..

— Как! — сказал лейтенант Гюйон, пораженный не менее наивных туземцев, — вы, мадемуазель, сверх всех ваших познаний обладаете еще искусством часовых дел мастера?

— Надо знать всего понемногу, живя в лагере среди дикарей, — ответила девушка. — Впрочем, мои познания в часовом мастерстве ограничиваются умением вставить пружину и подвинуть вперед или назад регулятор. Но и этого довольно, как видите, чтобы нас считали волшебниками. Когда приезжает доктор Арди, он признается выше меня, как старший хаким, но в его отсутствие все приходят советоваться со мной, и я обязана исцелять будущие и настоящие болезни каждого из этой толпы.

— И она обходится со всеми этими больными, ей-Богу, так же ловко, как студент второго практического курса, — сказал доктор. — Прибавьте к этому неисчерпаемое великодушие начальника экспедиции, который снабжает их медикаментами, и вы поймете, почему фаранги пользуются таким влиянием.

— Влиянием довольно шатким, — сказал с несколько озабоченным видом Мориц. — Разве приятно знать, что достаточно самой незначительной причины, чтобы между этими суеверными глупцами вспыхнул бунт?

— Нельзя ли в таком случае действовать через шаха?.. — спросил лейтенант. — Десяток солдат…

— О, этот народ не стоит, чтобы из-за них кого-либо беспокоить, — ответил молодой археолог. — Меня беспокоит единственно мысль о возможности прекращения работ. Каждую минуту они могут отказаться продолжать раскопки… Тогда мы были бы доведены до того, что у нас оставалось бы только две пары рук — руки знаменитого Гаргариди и мои, а считая и руки сестры — три пары.

— Присоедините, пожалуйста, и эти две руки, — сказал с живостью лейтенант, протягивая свои руки. — Я с удовольствием отдамся в ваше распоряжение на все то время, которое буду здесь находиться.