Ашиль Люшер - Французское общество времен Филиппа-Августа

• Название: Французское общество времен Филиппа-Августа
• Автор: Ашиль Люшер
• Издательство: Евразия
• Жанр: Культурология
• Год: 1999
• ISBN: 5-8071-0023-9

Книга французского историка Ашиля Люшера представляет собой серию законченных очерков, посвященных культуре и повседневной жизни средневекового общества начала XIII в. Данное издание представляет интерес как для специалистов-историков, так и для широкого круга читателей.

---

Однако надо учитывать и то, что священники средневековья — люди своего времени. Их традиции и занятие недостаточно защищали от воздействия жестоких обычаев и грубых нравов, в атмосфере которых они, как и все их современники, жили. Постоянно взаимодействуя с феодалами, поучая и умиротворяя их, они не могли избежать влияния феодального духа, невольно поддаваясь заразительным примерам. Многие из посвященных в духовный сан вышли из рыцарского сословия и, ведя образ жизни дворянина, разделяли чувства, предрассудки и пороки своего класса. Под сутаной или монашеской рясой оставалась та же живость, те же буйные страсти, та же любовь к битве. За неимением возможности использовать свою энергию и удовлетворять потребность в движении в войнах они наверстывали свое в сословных мятежах, в конфликтах по поводу прав и обязанностей, в жестоком соперничестве мирских и церковных интересов. В церквах и монастырях жил дух независимости и бунта — сущности феодальных нравов. Над природой священников властвуют плоть и кровь. Церковь воинствующая и могущественная! она утверждает свою огромную власть как путем оказания народу услуг, так и совокупностью добродетелей и познаний, намного более высоких, чем у других классов; но у нее нет покорного вида современного гибкого духовенства. Она живет, пульсирует и борется, как и прочие сословия.

В основании церковного организма находится приход, в котором служит приходский священник, являющийся поверенным душ, qui habet curam animarum. Большая часть приходских священников принадлежала к белому духовенству и находилась в исключительном ведении епископа. Но когда приход становился собственностью аббатства или капитула, его могли доверить монастырскому канонику или даже монаху, облеченному иерейским саном и направленному своей общиной отправлять священнические обязанности. Совокупность многочисленных приходов и их придатков — часовенок с капелланами в деревушках — составляет комплекс, называемый в разных районах деканством или протоиерейским приходом. Декан, или протоиерей, являлся естественным посредником между епископом и архидьяконом, а священники простых приходов были подвластны его юрисдикции. Таково низшее духовенство — находящееся в непосредственном контакте с крестьянином, вышедшее само по большей части из народных слоев, самое многочисленное, но также и самое неорганизованное и менее всего поддающееся церковному руководству.

История этих сельских священников мало известна, поскольку приходы того времени не оставили архивов. Протоколов епископских посещений в эпоху Филиппа Августа еще нет. Что же касается хронистов, то они говорят только о церковных властях — епископах, капитулах, аббатствах, занимавших определенное место на сеньориальной лестнице. Особенно не хватает свидетельств материального и изобразительного порядка. Иллюстраторов манускриптов и церковных скульпторов занимают епископы, аббаты, монахи, но они и не думают изображать кюре. Печати приходов и деканств, которыми эти священники скрепляли акты гражданской жизни своих прихожан, дары, продажи и завещания, к сожалению, очень малы размерами, да и изображают всего лишь символические образы: Агнца Божьего, цветок лилии, орла св. Иоанна Богослова, чашу для мессы. Только на одной из них (которой в 1209 г. пользовался Рено, архиепископ Буржский) можно видеть священника, служащего у алтаря, где стоит дароносица. Музей Байе хранит маленький колокол времен Филиппа Августа — на нем стоит дата «1202 год», что является редкостью. Правда, некоторые приходские церкви, где совершали богослужения тогдашние священники, еще стоят. Но столь малую часть из них можно датировать с уверенностью! Некоторые из них соперничали в богатстве и изысканности с соборами или знаменитыми аббатствами: таковы два прекрасных образчика готического искусства — церковь св. Петра в Гонессе и церковь Пти-Андели.

В других концах Франции, в центральных и южных провинциях, приходское духовенство меньше дорожило роскошным убранством, а больше — возможностью защититься от знати, рыцарей, наемников и бандитов. В ту пору кюре возводили массивные церкви, одетые в броню толстых контрфорсов, с высокими стенами и колокольнями, похожими на донжоны. Там можно было предоставить убежище и окрестным крестьянам. Однако же существовала опасность использования священниками подобных Церквей для угнетения прихожан или сопротивления епископу. Так, Авиньонский собор 1209 г. говорит о безобразиях, которые творились в некоторых укрепленных церквах, «где недостойные священники превратили Божий дом в воровское гнездо». Поэтому укреплять церкви и кладбища запрещают. Епископы обязаны разрушить все строения, придающие храму вид замка.

Приходские священники нашли иное средство подготовиться к возможной осаде и защитить себя от вымогательств и жестокостей владельцев замков. Они создают между собой и даже совместно с мирянами братства — настоящие общества взаимопомощи, со статутами, в которых клялись в их соблюдении и в наказании нарушителей. Но Церковь, враг коммун и городских корпораций, имела свои резоны избегать братств, даже религиозных. Руанский собор 1189 г. осудил их. «Канонический устав ненавидитсей видсоюза, canonica detestatur scriptura», — говорят епископы, мотивируя это следующим: «Поскольку трудно соблюдать статуты братства, они становятся кое для кого причиной клятвопреступлений». А правда состоит в том, что епископат не желал оставлять в руках низшего духовенства инструмент для защиты независимости. Братства священников исчезли. Однако весьма вероятно, что союз священников Крепи-ан-Валуа (confraria presbiterorum de Crespeio), организованный при Филиппе Августе, не вызывал опасений у властей, ибо он просуществует все средневековье, и исторические документы о нем, в виде исключения, до нас дошли.

С другой стороны, недоверчивость епископов была правомерной. Уж если они хотели сохранить над служащими приходов непосредственную власть, данную им в день принятия посоха и митры, то следовало сохранить религиозный и чисто духовный характер сельских священнослужителей, без которого последние быстро бы исчезли.

* * *

Приход тогда не был, как ныне, чисто церковным органом. Эта маленькая сеньория особого рода принадлежала не только Церкви в лице епископа или его представителя — архидьякона: в некоторой степени она была собственностью «покровителя». И этот покровитель — часто мирянин, то есть хозяин соседнего замка, простой рыцарь, почтенный житель деревни, иногда более значительное лицо — граф, герцог или даже король. Светский покровитель пользовался церковью, находящейся в его владениях, как фамильной собственностью, передававшейся от отца к сыну. Помимо удовлетворенного самолюбия (первое место в церкви, почести при участии в религиозных процессиях) он получал часть десятины и приходских доходов, которую мог продавать, отдавать, закладывать, как всякую другую собственность. Наконец, он имел право «представить», то есть назначить, приходского священника при условии согласия и инвеституры епископа. Во многих местах священник был не более чем вассалом, компаньоном, управляющим, арендатором покровителя. Можно лишь догадываться, к каким коммерческим сделкам приводило назначение приходских священников мирянами, спешившими извлечь из своего патронажа наличные деньги.

Однако под влиянием подъема религиозного сознания и развития монашеских орденов это зло день ото дня уменьшалось. Сложившееся в приходах положение, столь противоречащее церковному порядку и законам, волновало и приводило в смущение некоторых совестливых сеньоров. Охваченные страхом ада, они стремились избавиться от такой опасной собственности, отдавая или продавая (ибо часто эти мнимые дары — не что иное, как скрытые продажи) соседнему монастырю, известному аббатству или епископству церкви и десятины, которыми они пользовались. Таким образом, доходы Церкви возвращались ей, и именно клирик, становящийся покровителем и назначавший священника, гарантировал лучший их подбор. Но в эпоху Филиппа Августа этот реальный прогресс был достигнут далеко не во всех диоцезах. Многие приходы, возможно, большинство их, оставались еще под светским патронажем — ситуация, несовместимая с достоинством и даже нравственностью викариев и мешающая осуществлению епископских прав.

Первое из этих прав, и самое важное, заключалось в участии в основании приходских церквей и капелланских приходов; они создавались постоянно, ибо Церковь всегда использовала любой случай для расширения своего духовного и светского домена и увеличения числа священников, облеченных миссией спасения душ. Удовлетворяя потребности верующих, она выступала с инициативой разделить приход надвое, или же щедрое высокопоставленное лицо во спасение своей души несло расходы по основанию церкви. В обоих случаях все решала епископская власть. На исходе XII в. церковь св. Петра в Рибмоне, крупной Деревне в окрестностях Сен-Кантена, попала под патронаж соседнего аббатства Сен-Николя-де-Пре; таким образом, местность Вилле-ле-Сек охватывал довольно широкий приходской округ, но приход Рибмона и Вилле обслуживался только одним священником. Жители деревни обратились с просьбой к епископу Ланскому соорудить им часовню, создав отдельный приход, ибо у них была только маленькая часовенка Богоматери, в которой крестили и отпевали с незапамятных времен. Они объяснили, что расстояние между Рибмоном и Вилле слишком велико, чтобы священник Рибмона мог должным образом обслуживать оба прихода. Кроме того, этот священник жил в черте замка Рибмон; ему трудно было оттуда выйти, особенно ночью, и тогда жителям Вилле случалось умирать, не получив отпущения грехов и не успев составить завещание.