Леонид Ляшенко - Александр II, или История трех одиночеств

• Название: Александр II, или История трех одиночеств
• Автор: Леонид Ляшенко
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-235-02479-6

Историко-биографическая книга Л. М. Ляшенко является одним из первых в мировой литературе исследованием, где сделана попытка всестороннего описания жизни человека, занимающего исключительное место в ряду российских самодержцев. Личность Александра II,заслоненная грандиозностью его реформ, прежде всего отменой крепостного права, предстает во всей полноте человеческих черт, бытовых поступков и государственных деяний. Наряду с противоречивой натурой Царя-Освободителя, монаршье одиночество которого было разорвано бомбами народовольцев, в книге выведены образы его возлюбленных и жен, дается галерея живых портретов людей императорского окружения, осмысляется сама природа верховной власти.

Драма жизни, слава и бесславие Александра II показаны на широком историческом фоне, раскрыты на разнообразных мемуарных и архивных материалах.

---

К тому же императору не хватало не только единомышленников, но и просто профессионалов, знающих, как решить возникшую проблему с наименьшими потерями. В 1838 году барон Корф сетовал: «... при необходимой надобности подкрепить Совет (Государственный совет – Л. Л.) еще несколькими членами... мы с графом Васильчиковым прошли весь Адрес-календарь (книга, содержавшая сведения о действующих чиновниках – Л. Л.) и не нашли никого, кто мог бы настоящим образом годиться и быть полезным в этом звании. Бедность в людях ужасная и не только в таком высшем разряде, но и в должностях второстепенных». Может быть, и по этой причине крестьянское дело напомнило историку А. А. Кизеветтеру привычную пьесу в трех действиях. Действие первое: появление обширной записки, намечающей ряд мер для того, чтобы сдвинуть вопрос с мертвой точки. Действие второе: полное одобрение Комитетом этих мер, соединенное с признанием несвоевременности их непосредственного исполнения. Действие третье: закрытие Комитета на том основании, что спокойнее оставить все по-старому.

При несомненной образности и справедливой едкости данного определения, оно страдает некоторой поверхностностью. Во-первых, настойчивое обращение императора к крестьянскому вопросу означало признание им целесообразности отмены крепостного права или смягчения этого права. Другое дело, что монарх сомневался в своевременности такой меры и откладывал ее претворение в жизнь на неопределенное будущее, но важно то, что он не отрицал необходимости ее решения в принципе. Во-вторых, преобразования следующего царствования были вызваны, конечно же, не желаниями правительственных канцелярий и членов секретных комитетов и даже не требованиями передовых кругов российского общества. Они диктовались ходом объективного развития страны. Однако какими быть реформам и когда именно проводить их в жизнь во многом зависело от расстановки общественных сил и от того опыта, который приобрели к тому времени «верхи». Опыт же приобретался ими на протяжении всей первой половины XIX века, в том числе и в царствование Николая I.

Важнейший Секретный комитет, в заседаниях которого наследник, правда, не принимал участия, работал в 1839-1842 годах. Несмотря на то, что его труды были окутаны еще большей, чем обычно, тайной, Александр Николаевич знал о них достаточно много. По сути, этот Комитет рассматривал общий план постепенной ликвидации крепостного права, и именно его заседания в полной мере отразили противоречия в «верхах» по поводу освобождения крестьян. Он обозначил и тот предел, до которого был готов идти Николай I в своем стремлении провести реформу.

Комитет попытался, по мере возможности, упорядочить взаимоотношения помещиков с крестьянами и запрограммировать уменьшение повинностей крепостных. Автор обсуждаемого проекта, уже не раз упоминавшийся нами Павел Дмитриевич Киселев помимо официального документа подготовил и неофициальную записку, предназначавшуюся только для императора. В ней говорилось, что начиная с конца XVIII века верховная власть в России хотела ограничить, а затем и отменить крепостное право. И вот время для решительных действий наступило. Чтобы не испугать коллег по Комитету, Киселев называл предложенный им проект не самостоятельным законом, а лишь пояснением и развитием старого указа о «вольных хлебопашцах» (указ 1803 года, разрешавший помещикам отпускать своих крестьян на волю без согласования с вышестоящими органами). Далее, он предлагал устроить положение дворовых крестьян (крестьян, не имевших собственных наделов и выполнявших обязанности слуг в поместьях), ограничить барщинные работы тремя днями, усилить ответственность помещиков за злоупотребления своей властью и устроить, в том или ином виде, крестьянское самоуправление. «Сим способом, – писал Киселев, – нечувствительно мог бы совершиться переход крепостных крестьян к прежнему обязательному положению, к земле без личной зависимости от помещиков, а сии послания, сохранив при себе права вотчинничества на землю, получили бы за пользование ею от крестьян соразмерный доход».

Все эти меры содержала неофициальная записка. Проект же, предложенный Киселевым Комитету, был куда более скромным. Однако и он мог стать реальным шагом к постепенному освобождению крепостных крестьян с землей. Сам Павел Дмитриевич писал по этому поводу: «Я всегда полагал, что крестьянская земля должна остаться (с вознаграждением помещикам) в полной и неотъемлемой собственности крестьян». Он же высказал важную для грядущих преобразований мысль о зависимости пореформенных крестьянских повинностей от количества земли, которую они получат от помещика.

Проект Киселева (ближайший предшественник документа об отмене крепостного права в 1861 году) был реалистичен, по крайней мере, в том смысле, что его автор исходил из принципиального недоверия к способности большинства помещиков поставить государственные интересы выше сословных, а значит ратовал за постепенную реформу, проводимую строго «сверху». Несмотря на два уровня секретности (создание Комитета оставалось тайной для страны, а об истинных целях царя не подозревали даже члены Комитета) и хитроумную тактику Киселева, который на каждом заседании открывал коллегам только часть правды, его план оказался отвергнут большинством членов Комитета. Спасение проекту не принесло даже принципиальное согласие с ним государя.

Последние Секретные комитеты в царствование Николая I заседали в 1846 и 1848 годах под председательством наследника престола, что, безусловно, свидетельствует о том, что Александр Николаевич был в курсе того, чего желал добиться в аграрном вопросе его отец. Обычно отмечается, что, работая в них, наследник не только не проявил никаких реформаторских наклонностей, но был иногда более консервативен, чем Николай I. Вряд ли этим, однако, исчерпываются те уроки, которые наследник извлек из работы отцовских Секретных комитетов. Именно из их трудов он узнал о полутайном и давнем желании Зимнего дворца уничтожить или смягчить крепостное право. Более того, ему стала понятна настоятельная необходимость того или иного решения крестьянского вопроса. Постепенно для наследника начали проясняться и некоторые немаловажные детали будущего освобождения крестьян.

В частности, когда перед ним встала дилемма, заключавшаяся в безземельном освобождении крестьян или выделении им пахотного надела и усадьбы (дома с огородом), Александр Николаевич, пусть и не сразу, но все-таки пришел к наиболее безопасному решению вопроса. Видимо, тогда же цесаревич определил для себя ту силу, опираясь на которую можно было провести крестьянскую реформу. Такой силой стала умело подобранная и тщательно контролируемая монархом высшая бюрократия. Наконец, ему стали ясны и главные опасности, сопровождавшие отмену крепостного права: крестьянские беспорядки, с одной стороны, и недовольство помещиков – с другой. Ни дядя Александра Николаевича, ни его отец не осмелились задеть интересы дворянства, хотя и понимали, насколько беспощадным, в случае дальнейшего промедления правительства, может быть стихийный крестьянский протест. Организованное противостояние помещиков казалось им опаснее. Теперь этот важный выбор вставал перед нашим героем.

После всего сказанного, думается, понятно, что царствование Александра II никак не могло быть простым слепком с правления Николая I. Во второй четверти XIX столетия принцип личной неограниченной власти оказался доведенным до своего апогея. Дальше можно было или пытаться удержаться на вершине абсолютизма, или искать иные методы управления государством. Позже мы посмотрим, сумел ли Александр II сделать окончательный выбор. Но уже сейчас можно сказать, что, как правитель, он совершенно не был похож на своего отца, будучи гораздо терпимее, мягче, осторожнее. Он, если можно так выразиться, был менее абсолютен, самодержавен. Их отличали даже чисто внешние признаки, скажем, двор Александра Николаевича уступал двору Николая I в пышности, балы – в блеске, приемы – в парадности, представительности. Здесь, конечно, сказалось и веяние времени, но не в меньшей степени – личные вкусы и пристрастия нового монарха.

Да! Но мы ведь еще не побывали на коронации нашего героя – самом торжественном дне его жизни, это упущение необходимо исправить. Коронационные торжества проходили в Москве с 14 по 26 августа 1856 года. Для их проведения в старую столицу доставили Большую и Малую короны, скипетр, державу, порфиры, коронные знаки ордена Андрея Первозванного, Государственную печать, меч и знамя. Большая императорская корона, которую и возлагали на голову нового самодержца, была создана в 1762 году известными ювелирами Георгом-Фридрихом Экартом и Жереми Позье по специальному заказу Екатерины II. Знаменитым мастерам поставили только одно условие – корона должна была весить не более 5 фунтов (2 килограмма). Сделанная из чистого золота, она украшена множеством бриллиантов и других драгоценных камней. Самым известным из них был рубин на дуге, разделявшей две половины короны. Поверх него находился крест из пяти больших бриллиантов. К началу 1880-х годов ювелирная стоимость изделия Экарта и Позье превышала 1 миллион рублей.