Валентин Лесков - Сталин и заговор Тухачевского

• Название: Сталин и заговор Тухачевского
• Автор: Валентин Лесков
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-94538-388-0

Заговор маршала М.Н. Тухачевского и группы высокопоставленных командиров Красной Армии действительно существовал в 1930-е годы. Это реальность, а не плод больного воображения И.В. Сталина и его окружения или тем более следователей из НКВД. Историк Валентин Лесков раскрывает как внутренние, так и внешние движущие силы заговора, на богатом фактическом материале показывает малоизвестные стороны жизни и деятельности советских и зарубежных политиков, военных, дипломатов, разведчиков. Особое внимание уделено сторонникам полной реабилитации Тухачевского, действовавшим в период хрущевской «оттепели» и вновь оживившимся в ходе горбачевской «перестройки».

---

Стиль официальных писаний Бормана был таков: «Славяне должны работать на нас. Когда они не будут нам нужны, пусть издыхают. Прививки и немецкое здравоохранение для них излишняя роскошь. Весьма нежелательна славянская плодовитость. Образование — опасно. Достаточно, если они смогут считать до 100. Следует разрешать только такой масштаб образования, который создаст из них приличных подручных. Религию мы им оставим как средство отвлечения. Питание дадим такое, чтобы не умирали. Мы — господа, мы стоим на первом месте!» (Безыменский Л., с. 37.)

В 1934 г. Борман по поручению Гитлера побывал в деловой поездке в Аргентине. По дороге, прямо на корабле, он встретился со своим высшим начальством — Артузовым. Они обменялись информацией, и последний поставил ему новую, чрезвычайно дерзкую задачу: вести дело так, чтобы при устранении Гитлера и его окружения (Геринга и других бонз) стать в партии политическим наследником фюрера. (Интересно, конечно, было бы узнать: кому принадлежала столь дерзкая идея?! Сталину или Радеку?! Или кому-то иному?!)

После этой поездки в Аргентину, результатами которой Гитлер остался очень доволен, Борман стал у фюрера в особой чести. (О стране см.: Пименова Р.А. Аргентина. М., 1987.) Функции его непрерывно усложнялись. Умело улаживая дела, он проявлял неизменную почтительность, никогда не вступал в спор, поддерживал любое предложение фюрера, поражал его постоянной осведомленностью во всех вопросах, которые возникали. Он стал доподлинной тенью своего шефа. Всюду следовал за ним с блокнотом, в котором фиксировал все замечания и пожелания, которые быстро выполнял. Он ведал приемом посетителей, фильтруя их, не пуская к фюреру неугодных, подготавливал тезисы для речей, знакомил его с кратким резюме о вышедших книжных новинках, сообщал последние новости и сплетни. Репутацию людей ему враждебных он умел основательно подпортить одной меткой фразой. Партийные соперники шипели от злости и называли его «Мефистофелем фюрера», «большим интриганом» и даже «грязной свиньей». Шофер Гитлера Кемпка вспоминал о Бормане так:

«Внешне, и тогда, когда это ему было нужно, он со своими кошачьими манерами казался олицетворением чрезмерного дружелюбия. Однако на самом деле он был предельно жесток. Его беспощадность была безгранична. С расширением своей власти Борман все меньше стеснялся в своих отношениях с подчиненными. Он начал чувствовать себя увереннее. Для своих подчиненных он стал начальником, от которого можно было ожидать чего угодно. Он мог обращаться с человеком очень дружелюбно и предупредительно и даже делать подарки, а минутой позже безжалостно унизить этого человека, оскорбить его и обидеть. Часто он так расходился, что невольно создавалось впечатление, будто пред вами сумасшедший.

Когда под его власть попал весь персонал, он получил право нанимать и увольнять кого хотел. Горе подчиненному, который впал у Мартина Бормана в немилость! Он преследовал его со всей своей ненавистью, и это продолжалось до тех пор, пока тот был в пределах его власти. Совсем иначе он относился к людям, о которых он знал, что им симпатизирует шеф, и которые не стояли на его, Мартина Бормана, пути. Его дружелюбие по отношению к таким людям не знало границ, и он был безмерно любезен, стремясь расположить к себе шефа. Стремясь во что бы то ни стало добиться влияния на Гитлера, Борман не останавливался ни перед чем, чтобы удалить людей, которые не повиновались ему слепо. Если он мог изобличить этих людей в каких-либо проступках, а сами они добровольно не покидали места, несмотря на его угрозы, то он инсценировал «дело», в чем ему охотно помогал его «друг» Генрих Гиммлер. Между этими двумя людьми существовали весьма странные отношения. Внешне они казались лучшими друзьями. При встрече они осыпали друг друга любезностями. Так, например, здороваясь, они не ограничивались простым рукопожатием, а демонстративно трясли друг другу обе руки. На самом же деле они ненавидели друг друга и между ними постоянно шла борьба. Каждый завидовал друг другу из-за его влияния на Гитлера, каждый старался расширить собственную власть». (Безыменский Л., с. 41-42.)

Так пишет Кемпка, который за время своей работы у Гитлера много чего видел и слышал. Очень интересны и колоритны его воспоминания! (См.: Ich habe Hitler verbrant. Munchen. 1950.) Их давно следовало перевести!

В период войны с СССР влияние Бормана возросло еще больше. Своими разочарованиями и горестями фюрер делился именно с ним, полагая, что только он поймет его правильно. А огорчений имелось множество. И главное: война шла не так, как он спланировал, Красная Армия, этот «колосс на глиняных ногах, не имевший головы», наносил то и дело ответные страшные удары. Три месяца войны (декабрь 1941 г., январь и февраль 1942 г.), по признанию самого фюрера, подорвали его нервные силы. О причинах своего расстройства он сначала не говорил. 19 февраля 1942 г. в его разговоре с Борманом проскользнул вдруг странный пассаж: «Я всегда ненавидел снег, Борман, ты знаешь об этом. Я всегда ненавидел его всеми фибрами души. Теперь я знаю почему. То было предзнаменование». (Яковлев Н. 19 ноября 1942 г. М., 1972, с. 60.) Лишь в ночь с 27 на 28 февраля 1942 г. он, наконец, признался своему обычному окружению, что его повергло в транс: за первые две недели декабря 1941 г. немецкие войска потеряли 1000 танков (!) и 2000 паровозов. (Там же, с. 60.) Этот пример, конечно, хорошо показывает, как Красная Армия «не умела воевать» (?), как она не могла (?) обходиться без «великого» Тухачевского!

Борман оставался при Гитлере до самого конца, когда все партийные бонзы (за исключением Геббельса) в страхе разбежались. Он заверял, как свидетель, своей подписью акт бракосочетания Гитлера с Евой Браун, его давней любовницей, а также его завещание. Гитлер включил Бормана, своего «серого кардинала», в новый состав правительства адмирала Деница в качестве министра партии. Его он сделал душеприказчиком своего личного (очень значительного!) имущества. Ему он поручил, во-первых, казнить, как изменников, Геринга и Гиммлера, отделившихся от него и пытавшихся взять власть путем самостоятельного сговора с Западом. Ему же он продиктовал, во-вторых, письменное проклятие своим военачальникам, которые намеренно плохо воевали и провалили все его великие планы

Последним актом трагедии, по официальной версии, явилось сжигание тела умершего фюрера, выстрелившего себе из пистолета в рот, и тела Евы Браун, умершей от яда. И этим делом командовал тоже Борман, под страшный грохот советской артиллерии, готовившей последний штурм. (См.: Wulff J. Martin Borman — Hitlers Schatten. Gutersloh. 1963.)

Сам же Борман, вопреки распространявшимся позже слухам, будто он погиб при попытке выбраться со своей группой из Берлина в самый последний момент, сумел из рейхсканцелярии ускользнуть. С помощью специальной оперативной группы, посланной советским генералом Серовым (реальная личность, работал в НКВД!), в соответствии с его просьбой о помощи по личной рации, благополучно выбрался из развалин и попал на советскую сторону.

Его доставили в Москву. Оттуда, сделав пластическую операцию, он отправился в Аргентину, куда собирались беглецы, выполнять новое специальное задание: мешать восстановлению нацистской партии, держать всех под своим контролем в качестве «наследника фюрера».

Борман умер в 70-е годы и был похоронен в Москве (на специальном кладбище КГБ?). Автор книжки видел памятный камень на могиле с надписью:

Мартин Борман 1900-1973 гг.

Таково содержание этой маленькой, но сенсационной книжки, в рассказе которой биографические данные Бормана, из-за странной системы умолчаний автора, пришлось несколько пополнить по более надежной и документальной книге Л. Безыменского, а также другим источникам. Несмотря на свои недостатки, она чрезвычайно интересна и задает историкам большую работу, ибо, естественно, ей поверят далеко не все. Не то чтобы в принципе такого быть не могло: в жизни и в разведке все бывает. Но все-таки! Очень уж удивительная история! Более удивительная, чем история Зорге, внука соратника К. Маркса, который, будучи коммунистом, под своей фамилией (!) вступил в НСДАП, стал видным журналистом-международником, советником немецкого посла в Японии и тайным информатором разведцентра в Москве!

Эта же история с Борманом ничем не подтверждается, не говорится, какими материалами пользовался автор, нет в книге никаких ссылок на документы и литературу. Даже фамилия маршала Андрея Ивановича, который первым рассказал автору, не называя имени, о «суперразведчике» в Германии в рейхсканцелярии Гитлера, не приводится. Это и вовсе смешно, учитывая, что тот умер. Да и значимость данного маршала в историческом плане не так уж велика, как значимость Бормана, если считать, что рассказанная история достоверна. Короче, если «открывать тайну», то открывать надо или всю, или в такой мере, чтобы главное не вызывало сомнений.

Все рассказанное выше имеет прямое отношение к Тухачевскому и его соратникам. Да, именно так! Есть в книжечке один эпизод июня 1937 г., заслуживающий того, чтобы его полностью воспроизвести: «Через несколько минут в кабинет Бормана вошел адмирал Канарис. — Мартин! — сказал он. — Я побеспокоил тебя в позднее время. Но это очень важно. Я уверен: ты сейчас начнешь прыгать от радости. Послушай, какое сообщение я получил из Москвы.