Луис Ламур - Железный маршал

• Название: Железный маршал
• Автор: Луис Ламур
• Жанр: Вестерн

---

Оба апперкота были выполнены безукоризненно: правой — в живот, левой — в живот и еще перекрестный — в подбородок. «Бык» рухнул. Он попытался было подняться, затем окончательно распластался в грязи.

Резко повернувшись, Шанаги нанес удар другому прежде, чем тот успел подготовиться к защите. Наемник согнулся, и Том двинул его коленом в лицо.

Из-за фургона выполз первый с залитой кровью головой и поднял руки.

— Нет! Не надо! Я сдаюсь!

— Тогда убирайся, — приказал Шанаги, — и больше не попадайся мне на глаза.

Когда нападавшие ретировались, Том зашел в кузницу, накачав из колодца воды, разделся и вымылся до пояса, затем смочил волосы и причесался.

— Ну, — сухо заметил Маккарти, — похоже, драться ты умеешь. Но они тебя все равно поймают.

— Да, они и вчера ждали меня у дома, еле ушел. — Том вытер руки. Кажется, надо платить им той же монетой.

— Будь осторожен, парень. Эбен Чайлдерс — подлый человек. Жестокий и беспощадный. А его команда… Тебя ловят шестерки. У него есть другие, похуже. — Маккарти наблюдал, как Том надевает рубашку. — Почему бы тебе не уехать на Запад? Там столько свободной земли, для любого есть возможность выйти в люди.

— Зачем мне земля? Я не фермер, Мак.

— Да, ты не фермер. Ну а кто ты? Шестерка Моррисси? Уличный бандит? Посмотри на себя, парень, хорошенько посмотри. Скажи мне точно, кто ты такой? Славный образчик человека, который ничего из себя не представляет… Ничего, слышишь? И если останешься здесь и не прекратишь якшаться с бандитами, картежниками и прочим сбродом, в один прекрасный день очутишься в сточной канаве.

— Осторожней, старик, — гневно произнес Шанаги.

— Значит, старик? Я-то уже стал стариком, а тебе удастся дожить до моих лет? Ты кончишь с проломленным черепом в каком-нибудь вонючем переулке, и тебя закопают в безымянную могилу. Чем ты отличаешься от любого уличного бродяги? В Файв-Пойнтс десять тысяч таких, как ты, они все сдохнут, и от них ничего не останется. Ты молод, земля широка. Что заставляет тебя цепляться за город, где ты почти наверняка не выживешь? Почему не хочешь уехать на Запад? Там ты сделаешь из себя человека, сможешь учиться всему, чему пожелаешь.

— Я и так человек. — Том согнул руку в локте. — Вот, смотри. Объем бицепсов — восемнадцать дюймов. Кто скажет, что я не человек?

— Да, ты сильный. Что еще? У тебя есть мозги, которые Господь дает каждому? Или осталась лишь черепушка, пригодная только для бодания, как у козла? Если человек хочет что-то значить в этой жизни, ему нужны не только мускулы. Он должен стараться получить честную работу, кусок земли, построить свой дом, будь он хоть из дерна. Пока ты молод и силен, твои друзья хлопают тебя по плечу и разрешают угостить себя выпивкой, но когда ты станешь старым, толстым и неряшливым, они тебя бросят. Такие, как ты, существуют только для того, чтобы их использовали и отбросили в сторону… А что же еще, раз они позволяют так с собой обойтись.

— Ты кто? Проповедник? Давно ли стал поучать других, Мак?

— Небольшое предостережение, и все. Ты хороший парень, Том, так задумайся, куда тебя несет! Мир больше, шире, он не замыкается трущобами, в них остаются только те, у кого не хватает смелости выбраться. На свете есть другие места, ты можешь приобрести там новых, настоящих друзей.

Шанаги смотрел на Маккарти с отвращением. Он взял пиджак и перебросил его через плечо.

— Спасибо за помощь, — сказал он и, хлопнув дверью, вышел на залитую восходящим солнцем улицу.

Том направился в ближайший салун Моррисси «Джем». Он шагал, придумывая сердитые ответы Маккарти, которые не успел или не сумел ему высказать. Однако звучали они беззубо и пусто.

Кто же он, в конце концов? Участвовал в скачках, но стал слишком тяжел для жокея. Выиграл несколько боев на ринге, но карьера профессионального боксера его не прельщала. Выполнял мелкие поручения Моррисси и Локлина, которые считались в округе большими людьми. Но он, Шанаги, кто же он сам?

Том раздраженно потряс головой. Ну совсем его заклинило! Все, баста! А Маккарти… что он понимает? Что из себя представляет, чтобы так с ним разговаривать?

Однако, даже сопротивляясь и негодуя, Том отдавал себе отчет, что Маккарти никто не поджидает у дверей дома, когда он возвращается с работы, и спит он спокойным, крепким сном и никому не кланяется, — выполняет свою работу, делает ее хорошо, получает честно заработанные деньги и ни от кого не зависит.

Как бы там ни было, тот разговор с Маккарти запал Шанаги в душу, и все чаще его посещали новые мысли. Да, он не хочет быть фермером, однако на Западе есть города, и, если туда отправиться, то с его знаниями и умением можно стать важной птицей, такой же, например, как Моррисси, а может, и еще важнее.

Том покрутил эту идею в голове и решил, что она ему нравится. Вот кто-то говорил о Сан-Франциско? Будто там нашли золото. Может быть… Он подумает.

Через два дня Шанаги подошел к Моррисси:

— Мистер Моррисси, нет ли у вас для меня какой-нибудь постоянной работы?

Моррисси перекатил во рту сигару и сплюнул.

— Есть. — Он помолчал. — Ты стрелял когда-нибудь?

— Из ружья? — Том покачал головой. — Нет, не стрелял.

— Научишься. У меня есть тир. Человек, который там работал, спился. Научишься стрелять — будешь получать одну пятую с выручки. — Моррисси снова замолчал. — Попытаешься воровать — шкуру спущу.

— Я никогда ни у кого не воровал, — запротестовал Шанаги.

— Знаю, мой мальчик, знаю. Давно к тебе присматриваюсь. Честные люди в наше время — редкость. Таких среди моих не много. — Моррисси вынул из кармана листок бумаги. — На, возьми. Пойдешь по этому адресу. Я пошлю в тир человека, который научит тебя стрелять. Тренируйся сколько угодно, а когда войдешь в силу, будешь выигрывать деньги у клиентов.

Тир находился в Бауэри среди дюжин других подобных заведений, лавок ростовщиков, дешевых гостиниц, танцевальных залов, салунов и маленьких магазинчиков. Недалеко от Принс-стрит стоял «Оперный дом» Тони Пастора, а ниже по улице — «Старый театр» Бауэри. Между ними лепились всевозможные надуваловки и обдуваловки и сновала целая армия шулеров, попрошаек и карманных воришек, готовых обобрать любого зазевавшегося прохожего.

Один выстрел стоил пять центов. Тому, кто угодит в десятку три раза подряд, полагался приз: двадцать долларов. Мишенью служил жестяной трубач; если ему в сердце попадала пуля, он выдавал из своей трубы ужасающее сипение.

Шанаги нравились шум и суета. Он познакомился не только со многими жуликами — с некоторыми даже здоровался, — но и с девушками, которые прохаживались по улице.

На третий день утром в тир вошел худой, жилистый старик с седыми волосами и холодными серыми глазами.

— Сколько стоит выстрел?

— Пять центов. Приз двадцать долларов, если попадете в десятку три раза подряд.

Старик усмехнулся:

— Сколько раз я могу выиграть двадцатку?

Шанаги хотел было ответить: «Столько, сколько попадете», но веселый взгляд старика насторожил его.

— Один раз, — сказал он, — если попадете три раза подряд.

— В соседнем тире мне позволили выиграть три раза, — заявил старик.

— Девять попаданий подряд? — недоверчиво хмыкнул Шанаги. — Вы шутите.

Старик взял револьвер и выложил на стойку три пятицентовые монеты.

— Я готов, молодой человек. — Он добавил еще пятнадцать центов. — Револьвер заряжен шестью патронами? — спросил мягко и, прежде чем Том успел ответить, нажал на спуск. Первая пуля попала в трубача, который издал пронзительный звук. Несколько прохожих обернулись в их сторону. Старик немедленно выстрелил снова — еще один сигнал трубы. — Теперь я выиграю деньги себе на завтрак. — Казалось, не глядя на мишень, он всадил три пули прямо в десятку. — Вот. Я забираю твою двадцатку. — Шанаги расплатился, а вокруг них уже собиралась толпа. — У вас слишком большие мишени, мальчик. Мне никогда не приходилось так легко зарабатывать деньги, как сегодня. — Он обратился к собравшимся зевакам: — Не понимаю, как ему удается получать прибыль с этого заведения. — Старик повернулся и подмигнул Шанаги. — Когда мне опять понадобятся деньги, я вернусь, сынок.

Люди сгрудились вокруг стойки, желая заработать. Больше часа Том занимался тем, что перезаряжал ружья и раздавал их клиентам. Лишь однажды зазвучал горнист и уличный мальчишка выиграл призовой нож. Работа кипела, но Шанаги в мыслях возвращался к старику… Он ни разу не видел, чтобы кто-нибудь так стрелял — вроде бы даже не целясь. Старик просто взглянул на мишень и нажал на спуск… Как-то неправдоподобно.

На третий день тот же старик вернулся в тир и подошел к стойке, когда вокруг никого не было.

— Привет, сынок. У меня кончились наличные.

Том, которому старик определенно нравился, улыбнулся:

— Я ждал вас раньше.

— Да? Так вот, сынок, нельзя убивать курицу, которая несет золотые яйца. Все, что мне нужно, — деньги на пропитание, а вы, ребята, можете мне их дать. Чтобы жить припеваючи, мне надо двадцать-тридцать долларов в неделю, и я могу заработать их за один заход. В Бауэри четырнадцать тиров, я посещаю каждый один раз в две недели. Но на сей раз мне срочно потребовались наличные. — Он помолчал. — В соседнем тире мне не пришлось даже вытаскивать револьвер. Там знают, на что я способен, поэтому мне сразу заплатили.