Луис Ламур - Проезжий

• Название: Проезжий
• Автор: Луис Ламур
• Жанр: Вестерн

---

Я встал из-за стола, вышел через боковую дверь, которая находилась в тени, прошел вдоль дома и остановился, вслушиваясь в тишину. Веяло прохладой, как это всегда бывает вечером в степи и в горах.

Стояла абсолютная тишина. Безмолвные звезды, подобно кострам, горели во мраке ночи. Пустынная дорога казалась белой при свете звезд, и даже фырканье лошадей в загоне подчеркивало спокойствие и тишину этой ночи.

Тем не менее мне не нравилась такая тишина. Лью, несомненно, подлый, злобный человек и не из тех, кто будет стоять в стороне, позволяя выпустить из рук прибыльное ранчо, которое рассчитывал легко заполучить.

Я также сомневался в том, что парни, пытавшиеся меня вздернуть, успокоились. Город располагался довольно далеко от ранчо, но кое-кто из них жил на ферме и ездил этой дорогой, поэтому мог в любой момент появиться где-нибудь поблизости. Некоторых из них я запомнил и узнал бы, но не всех. А что с моими вещами, которые остались в городе? Обнаружили ли они их? И что сталось с лошадьми? Они не представляли собой большой ценности, но это все, что у меня было.

Я быстро добрался сюда из города, но на обратную дорогу у меня уйдет в два раза больше времени.

На фоне холмов деревья казались черными штрихами. Я снова посмотрел на дорогу. По ней часто ездили, и этот дом когда-то был пристанищем путников. Любой мог проехать мимо. А я нервничаю при каждом звуке?!

Когда я вошел в дом и закрыл дверь, Мэтти посмотрела на меня.

— Я уже собиралась вас звать. Ужин готов. — Она бросила взгляд на мое ружье. — С вами всегда эта штука?

— Да, мэм. Однажды мой отец выехал в поле. Он пахал землю в северном золотоносном районе, собираясь посадить пшеницу. Он всегда брал с собой ружье, но в этот раз оно осталось висеть дома на гвозде. Война подходила к концу, и несколько фронтовиков брели мимо домой, увидели лошадей. Они убили отца и ускакали на наших конях.

— Разве они не убили бы его, окажись у него в руках ружье?

— Да, мэм. Отец вовсе не был хорошим стрелком. Они, скорее всего, даже и не стали бы пытаться напасть на него, видя, что он вооружен. Они хотели украсть лошадей, не создавая себе проблем. А если бы они попытались забрать лошадей, он мог бы за них побороться. Почему человек должен падать на спину и бояться дешевых воришек, которые хотят заполучить то, что нажито тяжким трудом? Если человек проигрывает сражение — это одно, но если его убивают, лишая возможности постоять за себя, — это совсем другое.

— Вы остались один?

— Да, мэм. Пришли соседи и помогли похоронить отца. Они предлагали мне жить с ними, но всем приходилось изо всех сил работать, чтобы прокормить семью. Поэтому я остался в своем доме.

— Один?

— Нет, мэм. У меня висел на гвозде «ремингтон» отца, во дворе бегало несколько кур, а свиньи паслись в лесу. В коптильне висели куски ветчины и бекона. Я остался в доме и начал устраивать свою жизнь. Выменял плуг отца на лошадь и взял в аренду борону. Отец заранее прорастил зерна, поэтому я сам засеял поле, точно так, как делал он. Я всегда помогал ему и знал, как обрабатывать землю. Война окончилась, солдаты начали возвращаться домой, и однажды, очутившись в городе, я увидел здорового парня в клетчатой рубахе, одного из тех, кто убил моего отца. Он вошел в магазин, где толпилось много покупателей, и я подошел и сказал ему, глядя прямо в лицо: «Ты убил моего отца!» Сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, я старался произносить слова достаточно громко и четко, чтобы меня слышали окружающие. Да, мэм, в лавке сразу же воцарилась тишина. Он уставился на меня, и глаза его метали громы и молнии. Мне тогда исполнилось всего десять лет, но я ничего не боялся.

«Ты спятил, парень. Я понятия не имею, где ты живешь».

У него на плече висело ружье, а большинство покупателей было безоружно.

«Нет, не спятил, — не отступал я, — и лошадь, на которой ты приехал, принадлежит моему отцу. А теперь, значит, мне».

Все смотрели на нас. Ему это не понравилось. Он злобно, в упор смотрел на меня, но я также не отводил глаз.

«Отец пахал землю, — продолжал я, — ты подъехал к нему и застрелил. Он был беспомощен и невооружен, потом ты забрал его лошадей. Ты вор, мистер, подлый вор и убийца!»

«Если бы я имел дело с мужчиной, я бы пристрелил его!» — заявил парень в клетчатой рубахе.

«Если бы я был на твоем месте, я бы об этом даже не думал, — вмешался владелец лавки. — Мальчик прав. Я помню эту лошадь».

«Я тоже помню, — отозвался один из присутствовавших. — Мистер, вам лучше убраться из нашего города, пока вы еще в состоянии это сделать. Уходите пешком. И не пытайтесь увести лошадь, у вас все равно ничего не выйдет».

Да, мэм, он огляделся по сторонам. В лавке находилось с полдюжины народу — женщин и мужчин, — и на улице тоже. Он не мог всех убить.

«Вы ошибаетесь, — сказал он, — мальчик лжет», — но, видя разгневанные лица горожан, сдался, открыл дверь и, уходя, бросил мне: «Я с тобой еще встречусь!»

В нашем городе не было судебного исполнителя. Шериф находился в сорока милях в центре округа, и практически никто не мог наказать бандита, но тот парень в клетчатой рубахе не знал этого. Он ушел из города и оставил мою лошадь, потому что видел, как все дружно ополчились против него. Жители даже вышли на дощатый настил перед магазином. И парень сбежал. Он украл лошадь на другом конце города, и его больше никто не видел.

— Вы встретились с ним потом?

— Да, мэм. Мне исполнилось шестнадцать, когда я увидел его снова. Я возмужал и уже умел довольно сносно обращаться с оружием. Это случилось на Западе, он пускал людям пыль в глаза, выдавая себя за имеющую вес персону. Сидел в пивной, одной из тех, где наливают спиртное прямо из кувшина, что стоит под прилавком, и как раз хвастался перед собравшейся здесь пестрой публикой — городскими завсегдатаями, местными индейцами, проезжими.

«У тебя большой рот», — сказал я ему.

Он обернулся и посмотрел на меня из-под густых бровей.

«Мы раньше встречались?»

«Дважды, — напомнил я, — первый раз, когда ты убил моего отца — он, безоружный, работал на поле, а во второй — когда я, десятилетний мальчишка, заставил тебя вернуть мою лошадь, которую ты украл у отца».

Он покраснел и вспотел. Все те ротозеи, которым он вешал лапшу на уши, уставились на него, а парни ждали, что он станет делать.

«Теперь ты не десятилетний мальчик», — начал он грозно.

«Верно. Я вырос и ношу ружье. Вот ты и дождался меня».

Да, пот выступил у него на лбу; он трусил и выдал себя с головой. Но в тот момент я мог думать только о моем несчастном отце, о том, как он тяжело работал на крохотной ферме, чтобы прокормить семью. А этот мерзавец, проходя мимо, убил его ради лошади. Убил человека, который в своей жизни никому не сделал ничего дурного.

Он огляделся вокруг, ища выход. Собравшиеся отошли назад. Капли пота струились у него по носу и подбородку, хотя в пивной совсем не было жарко. Мужество покинуло его. И вдруг я понял, что больше не хочу его убивать. Он и так уже мертв.

Это была наша борьба, и никто не совал в нее свой нос. Так происходило в те дни. Ты поступаешь как считаешь нужным, а присутствующие тебе не мешают. Если за пределами края кто-то грабил и убивал, судебные исполнители обязательно кидались на поиски, но здесь все обстояло иначе.

«Если есть ад, — произнес я с омерзением, — то там для тебя отведено специальное место».

Он стоял передо мной, жалкий и осунувшийся. Мне стало противно, и я направился к выходу. На него противно было смотреть. Не успел я сделать двух шагов, как услышал чей-то изумленный вздох… Я резко обернулся и увидел, что он вытащил ружье и целится в меня. В тот же миг я выстрелил. Он выронил ружье из рук и упал замертво.

Мэтти поставила ужин на стол и позвала миссис Холлируд. Она повернулась и посмотрела мне в лицо особым, свойственным только ей взглядом.

— Зачем вы это мне рассказали?

— Не знаю. Никому раньше я этого не рассказывал. Может, мне хотелось показать вам, что я нехороший человек.

— Садитесь, — сказала она. — Не ждите ее. Она скоро придет.

По дороге ползла повозка, поскрипывали колеса. Но возница, кто бы он ни был, не остановился, хотя до Анимас-Сити лежал долгий путь.

Вошла миссис Холлируд, и женщины заговорили о ранчо, об экземпляре «Скрибнерга» и о рекламных объявлениях, помещенных в нем.

В углу стояла гитара, мне хотелось послушать музыку, но я ничего не сказал. Пора отправляться в путь. Как только проверю поголовье скота и приведу все в порядок, двинусь дальше. Мне все же хотелось получить назад свои вещи, чего бы мне это ни стоило.

— У мистера Филлипса, — заметила миссис Холлируд, обращаясь ко мне, — скопилось много журналов. Если вы хотите что-то почитать…

— Я плохой читатель, — смутился я, почувствовав себя очень неловко. — Мне мало довелось учиться.

— Но вы ведь умеете читать?

— Совсем чуть-чуть, мэм. — Я поднялся из-за стола. — Мне надо рано вставать. Пора на боковую.