Николай Иванов - Департамент налоговой полиции

• Название: Департамент налоговой полиции
• Автор: Николай Иванов
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Боевик
• Год: 1995
• ISBN: 5—85585—261—х

Совсем недавно в России была создана специальная служба — Департамент налоговой полиции. Писатель Николай Иванов впервые в отечественной литературе рассказал об этой организации. Предотвращение попыток хищения документов и подкупа фининспекторов, схватки служб физзащиты с охраной частных фирм, отслеживание агентов из-за рубежа и внутренних шпионов, работающих на «черный бизнес» — все это ежедневная и нелегкая работа Департамента налоговой полиции.

---

Любая новость о начальнике — это интересно. Прозвучавшее же известие должно было вызвать интерес вдвойне, но, наверное, над услышанным грех смеяться или злорадствовать. Хотя бы из мужской солидарности. И Иван остался внешне равнодушен к сообщению Людмилы.

— Да, представь себе, — вновь уютно устроилась в своей нише Людмила. — А твое назначение к нему — думаешь, это Бог послал, что это вдруг случайно тебе подвернулось? Я же видела, что он платит много, и подумала: а почему бы тебе не зарабатывать эти деньги?

Не дождавшись реакции Ивана, она сама побито потерлась щекой о его колено. Примирения ли просила, просто ли пожаловалась на свою жизнь или признавала силу и уверенность того, к кому в данный момент по-собачьи преданно ластилась, — поди разбери чужую, да еще женскую душу.

Но порыв этот, щенячий жест неожиданно тронул, и он опустил руку на гладкую голову притихшей женщины. Она охотно откликнулась на это прикосновение, завертела головой под его ладонью, готовая даже сбить прическу ради того, чтобы почувствовать мужскую силу. И вновь передала через прикосновение свой трепет и, подтверждая его, сама опустила его руку под свою куртку. Вздыбилась от прикосновения, заходила у ног ужом. Когда-то дед поучал Ивана: «Что такое удачно выбрать себе женщину? Это засунуть руку в клубок змей и вытащить оттуда ужа».

Люда — уж? Надя — уж? Или обе змеи?

— Позвони домой, скажи, что сегодня задержишься, — прошептала Людмила, сама помогая своему телу попасть под руки Ивана.

Раньше за ней этого не наблюдалось — заботиться о жене-сопернице. Или она поняла свой проигрыш и теперь, таким неожиданным способом проявляя заботу, хочет заполучить его хоть изредка? Неужели у нее мало мужиков? Или…

— Ты же любил меня, мое тело, — витал над ухом женский шепот. — Я не изменилась, я такая же.

…или это нужно Козельскому? — додумал-таки мысль Иван.

— Погоди, — поняв бесполезность штурма с этой стороны, откровенно начала Люда новый маневр.

Зажгла свечи в двух подсвечниках у зеркала, прошла к магнитофону, нашла что-то мелодичное, восточное. Выключив свет, прошла на кухню.

И через несколько мгновений уже оттуда, танцуя в одной набедренной повязке, словно специально сшитой для таких целей и хранимой среди кастрюлей и ножей, с бутылкой коньяка и яблоком стала вплывать в подрагивающую от пламени свечей комнату. Если бы хоть раз так сделала Надя…

Проваливаясь в сладостное томление, в ласки Людмилы, Иван подумал все же о том, что нужно позвонить жене. Но мысль эта тут же перебилась, потерялась, затерлась, а потом и вовсе исчезла.

31

Сибиряков упустили сразу при въезде в Москву. То ли они почувствовали, что их «ведут» из самого аэропорта, то ли в самом деле нужно было свернуть в какой-то проулочек, то ли попетляли на всякий случай. Но итог оказался печален — встречавшая гостей машина исчезла в полутемной, забитой автомобилями столице.

Выволочка исполнителям, конечно, хорошее дело, и играет на будущее. Но Моржаретову и Беркимбаеву нужно было добротное сегодняшнее. Оставалось лишь пожалеть, что кто-то не обеспечил «наружке» наказание перед сегодняшним днем: авось бы работали тщательнее.

«Южный крест», подрыв двери у Варахи, подстава Соломатина — наверняка звенья одной цепи. И хотя взрывом и убийством занимается МУР, Моржаретов пытался найти ту запятую, которая связывает, объединяет целое предложение. Здесь как «Расстрелять нельзя помиловать». Где запятая — там и смысл.

Он еще раз собрал все документы по нефти — гора. Покатился по ней с вершины, надеясь зацепиться за что-нибудь неизвестное. Но соскользнул к подножию: или он уже все изучил, или что-то проскакивает мимо, не останавливая взгляда. Сидеть и ждать, когда еще что-нибудь появится и даст новый импульс? Но это дело налоговой инспекции — ждать и контролировать то, что известно. А они на то и полиция, потому и выведены из Госналогслужбы, что их задача — не ждать, а искать самим.

Задача сегодняшнего дня — просчитать место встречи. И взять на ней вторую бухгалтерию. Только когда они докажут, что при сделке допущены налоговые нарушения, только тогда можно будет остановить тот поток, что ринулся из России от «Южного креста». «Южный» — это наверняка потому, что Африка. А «крест»? Крест ставится на Африке? Как показывает практика, названия фирм говорят об очень многом: те, кто придумывает их, словно зацикливаются на том, чем станут заниматься. «Южный крест»…

— Серафим Григорьевич, — раздалось из селектора, — танкеры завтра входят в порты.

— Спасибо, — поблагодарил Моржаретов своего заместителя, державшего на контроле эту сторону операции.

Спасибо. За что? День-два погрузки, и очередная партия нефти испарится из страны, не дав ей практически ничего. Кроме, конечно, загрязненной территории, изношенности буровых, железных дорог и трубопровода. И новых будущих долгов, в конечном итоге, потому что деньги в Россию не придут.

Отыскался наконец Ермек, которого Моржаретов тщетно пытался найти последние два часа. Сам вошел в кабинет — бодрый, хитрый. У Серафима даже сердце екнуло: хитрюще улыбающийся, поглаживающий свою прическу Беркимбаев — это прелесть. Это значит, он что-то раскопал. От такой улыбки глаза у генерала превращаются в тонюсенькие щелочки, но, если по большому счету, зачем ему круглые глаза? Круглых полно у других — целые континенты ходят с ними — и ничего, не вознесены за это качество на небо. А у Ермека за его глазами — мысль.

— Я чувствую, твои ребята хорошо пошурудили, доставив удовольствие своему генералу, — поторопил друга с признанием Моржаретов. — Излагай, не тяни.

Своих офицеров Беркимбаев бросил добывать слухи внутри коммерческих структур — процеживать пьяные разговоры, хвастливые заверения, мат и песни. Уши от этого у «безпеки» не увяли, наоборот, прижались, как у вошедшей в гон собаки.

— Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос, — все же издалека начал Ермек. Блаженно улыбнулся, узрев нетерпение друга. Предложил еще медленнее, издеваясь: — Или тебе все-таки задать два вопроса?

— Полтора, — умоляюще попросил Серафим.

— А как лучше: сначала вопрос, а потом половину или наоборот? — наслаждался ерзанием Моржаретова генерал.

— Убью, — коротко пообещал тот.

— Ах, так! А вот как ты думаешь: с уголовной и моральной точки зрения смерть от руки друга — это бытовое обыкновенное убийство или убийство изощренное?

— По крайней мере это справедливая кара тому, кто не ведает сострадания. И любой суд меня оправдает.

— Слушай, а давай плюнем на все, позвоним Глебычу и махнем куда-нибудь на островок.

Моржаретов бессильно рассмеялся.

— Ну и смейся, — разрешил Беркимбаев и сделал вид, что собирается уходить. — Поговорили, — даже произнес их традиционное вместо «до свидания».

— Согласен, можешь задавать два вопроса, — сдался полковник.

— Сначала первый или второй?

— Последний, — ткнул пальцем в небо Моржаретов.

— Смотри-ка, угадал, — удивился Беркимбаев.

— Ну? — потребовал известий Серафим.

— А я уже все сказал. Зачем умному человеку повторять одно и то же дважды?

Моржаретов напрягся, прогоняя в памяти только что состоявшийся разговор, и хлопнул себя по лбу:

— Остров?

— Приятно работать с людьми, которые хотя и со второго раза, но что-то соображают.

— Та-ак, — потер руки Серафим, больше не реагируя на ермековские шуточки. — Где этот остров, ты, конечно, не знаешь. Не-ет, ну где тебе, — снисходительно-примиряюще выставил вперед ладони, желая, конечно, услышать обратное.

— Знаю, — смазал душу начопера медом генерал.

— Да-а? Вот уж не ожидал. И где?

— Где-то у нас, в России. Представляешь, сколько островов в мировом океане мы сразу исключаем из поиска!

Моржаретов застонал:

— Я завтра же подам рапорт Директору, чтобы все разговоры здесь велись только на казахском языке. Вот тогда поязвим вместе.

Угроза имела свою подоплеку: Моржаретов однажды на спор назвал больше казахских слов, чем Ермек, всю жизнь, правда, проживший в России.

— Понимаешь, преступников ловят не на каком-то языке, а… — генерал постучал себе по лбу. И только в этот момент убоявшись, что жест может уже восприняться как похвальба, сам объяснил: — У хозяина «Южного креста» есть яхта. Стоит, или как там поморскому, пришвартована около Речного вокзала. Недавно загружали в нее спиртное, овощи, продукты. Я думаю, сбор произойдет на ней. Вернее, на яхте они отчалят к какому-нибудь островку или безлюдному побережью, куда ты почему-то категорически не хочешь плыть с Глебычем.

— Ермек, дорогой, я тебе сужаю поиск острова со всей России до размеров Московской области. Даже до устья Москвы-реки и Клязьминского водохранилища, — начертил мысленно возможный маршрут отплытия яхты с Речного вокзала Моржаретов.

— Да? — сделал удивленное лицо Ермек. — А я, дурная голова, хотел уже засылать своих людей на Енисей и Амур. Вдруг где там.