Михаил Елизаров - Pasternak

• Название: Pasternak
• Автор: Михаил Елизаров
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-93321-062-5

Михаил Елизаров написал жесткий и смешной памфлет, бичующий нынешние времена и нравы. «Pasternak» — это фантастический боевик, главная тема которого — ситуация в православии, замутненном всевозможными, извне привнесенными влияниями. Схема романа проста, как и положено боевику: есть положительные герои, этакие картонные бэтмены, искореняющие зло, и есть само Зло — чудовищный вирус либерализма рasternak, носители которого маскируют духовную слабость разговорами об «истинных человеческих ценностях». Символ подобного миросозерцания — псевдоевангельский роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго». С точки зрения героев романа, его мнимая духоподъемность вреднее популизма «Мастера и Маргариты» или ересей Толстого. Литература — а вслед за ней и жизнь — не должны отклоняться от заветов Святого Писания: ты либо следуешь канонам и правилам, либо просто грешишь.

Главные борцы с вирусом рasternak'a кровью и мечом искореняют неверных — рериховцев и язычников. Внедряются в «ближний круг» противника, в катакомбы, чтобы в духе голливудских боевиков взорвать ситуацию изнутри. Однако главные их враги — реформаторы Истинного Знания, корежащие православие именно с помощью художественной литературы. К ним борцы за веру не знают ни жалости, ни участия. А мимо проезжают поезда и пролетают «мерседесы». Короче, как написали бы раньше, «автор дает широкую панораму современной жизни». Выходит остроумно и легко, с хорошо выстроенной композицией и массой дополнительных смыслов.

---

Глава II. Льнов

1

Тряпка выписывала мыльные спирали на лобовом стекле черного «Вранглера». Мойщик окунул в стоящее рядом пластмассовое ведерко тряпку и, не выжимая, расплющил ее на стекле. Вода, смешавшись с мылом, быстро стекла вниз грязно-белыми соплями. Показалось лицо сидящего внутри машины человека.

Мойщик принялся судорожно промакивать серую пену выхваченным из кармана носовым платком. Осторожно глянул через открытую дверь джипа. Хозяин по-прежнему дремал, выставив на асфальт тяжелую ногу в солдатском ботинке. Даже во сне его лицо сохраняло грозное выражение. Мойщик подумал, что в более гуманном мимическом варианте оно вполне могло бы принадлежать такому тридцатилетнему кандидату наук, бородачу геологу, у костра исполняющему под гитару про «солнышко лесное».

Громоздкий кулак покоился на руле. Костяшки указательного и среднего пальцев напомнили мойщику грецкие орехи. Только те, которые не стоит раскалывать, потому что они сами что угодно расколют.

Мыльная змейка вплотную подобралась к ботинку. Опустившись на корточки, мойщик вытер и ее, чуть коснувшись подошвы.

— Ты мне еще и обувь почистить собрался? — прозвучало сверху.

Мойщик вздрогнул, стукнулся затылком о дверцу, отполз:

— Почему бы и нет, вы у нас постоянный клиент, — натянуто засмеялся, — сервис!

Мужчина поднялся. Черные галифе подпоясывал советский армейский ремень со звездой на пряжке. На рукаве серого пуловера под надписью «Bundeswehr» раскинул символические, распоротые на ленты крылья черный орел.

— Даю тебе еще две минуты, — мужчина быстрым взглядом окинул работу. — А то ни хрена чаевых не получишь. А по шее как раз получишь, — он улыбнулся.

Простенько, как будильник, в кармане галифе зазвонил мобильный. Мужчина выслушал, ограничившись коротким ответом: «Через полчаса». — И мобильник снова исчез в кармане.

— А отчего вы поприкольнее звонок не поставите? — спросил, набравшись смелости мойщик. — Не «Турецкий марш», конечно, а что-нибудь современное…

— Звонок в телефоне должен быть похож на звонок, а не на электронную шарманку. И ты много болтаешь…

Мойщик спохватился, прыснул из пластиковой бутылки моющим средством на стекло — от усердия оно тонко повизгивало под тряпкой, — через минуту отпрянул, проверяя его на прозрачность.

— Готово. Бриллиант.

Мужчина протянул мойщику несколько бумажек, сел в машину. Бронетанково рыкнул мотор. «Вранглер» выехал со стоянки и ловко пристроился к ряду ползущих как по бесконечной ленте конвейера автомобилей.

Мойщик проводил взглядом джип. Когда тот скрылся, махнул рукой парню, сидящему в будке на входе. Из небольших динамиков под крышей раздались пластиковые звуки «техно». Хозяин черного «Вранглера» предупреждал, что не терпит современной эстрады. При нем динамики исправно безмолвствовали.

Странный был клиент и тревожный. Стоянку облюбовал год назад. Для человека, чей вид сразу наводил на мысли о какой-нибудь жестокой деятельности, он был относительно вежлив, оставлял приличные чаевые. Но всякий раз, когда джип покидал пределы стоянки, невольно хотелось осенить себя крестом, как человеку, избегнувшему опасности.

Мойщик был неверующим, но, потакая страхам, все же перекрестился. Улыбнулся собственной впечатлительности. Потом взял ведерко и зашагал к будке, на ходу вытирая о штанину еще мокрую, в мыльной пене, руку.

2

Черный джип остановился неподалеку от дома с вывеской «Safari World». Первый этаж, занятый под магазин, выгодно контрастировал современным ремонтом с оставшимися четырьмя. Тонированные окна презентовали изображения ружей, ножей, пробковых колониальных шлемов и пасущихся под круглым прицелом травоядных.

За входной металлической дверью находился похожий на тюремный, со второй решетчатой дверью, тамбур, ведущий в цоколь. Там выбор троился. Справа располагалась адвокатская контора «Альянс», о чем говорила соответствующая табличка. Прямо по курсу фирма «Муромец» торговала тренажерами «Кетлер» — один агрегат, с болтающейся на стальном тросе перекладиной, был на виду. «Safari World» сворачивал налево. Туда зашел мужчина из джипа.

Как обычно случается в оружейных магазинах, посетителей набилось много, покупателей почти не было. Возраста от шестнадцати до шестидесяти созерцали застекленные стенды. Мужчина проследовал мимо газовых пистолетов и револьверов, нарезных «браунингов», гладкоствольных «беретт», «винчестеров» и бандитски коротких помповых «маверик» прямо к прилавку. Там стоял единственный покупатель, ветхий дедок, и спрашивал патроны.

— Шестнадцатый — вымирающий калибр, — снисходительно говорил продавец, листая перед оробевшим пенсионером страницы толстенного каталога. — Популярные помпы и полуавтоматы выпускаются практически только в двенадцатом, — кидал одобрительные взгляды на импортные ружья, похожие на высохшие лапы гигантских насекомых. — Патроны фирмы «Магнум Сафари Профешенл». У нас только двенадцатый калибр, но шестнадцатый можно заказать. Дробовый патрон укомплектован специальным контейнером — дисперсатором. Почти полностью состоит из компонентов импортного производства, за исключением пороха и дроби. Гильза полиэтиленовая, высокого качества, производства французской фирмы «Нобель спорт», капсюль той же фирмы, пыж «Биор-Паллетони», порох «Сунар». Цена за коробку, десять штук, — четыре доллара, значит, — он начал что-то высчитывать на калькуляторе, — сколько коробок заказываете?

— Мне уезжать, мне сейчас нужно. Отечественные есть? — шепнул дед и подавился вопросом.

— Шестнадцатый — непопулярный калибр, — строго напомнил продавец, разворачивая каталог. — Сами лучше посмотрите…

— Чем могу помочь? — обратился он к подошедшему.

Дед, оставленный наедине с каталогом, напялил очки и дальнозорко уставился в колонки с мелкими цифрами.

— Не морочь пожилому человеку голову, — сказал продавцу мужчина из джипа. Он повернулся к старику, быстро отыскал нужную страницу. — Вот, видите, патроны, шестнадцатый калибр, «Тайга», «Рекорд», «Азот» и «Позис» — это российские. Есть «Сапсан Спорт» — украинское производство. Тут просто. Здесь калибр указан, в следующей колонке стоит, какой патрон: с пулей, дробью или картечью…

— А этот, — дед с обидой посмотрел на продавца, — говорит — непопулярный калибр. А у меня Иж-58, третий десяток со мной…

— Славное ружье, — похвалил мужчина. — Я сам долгое время бээмкой шестнадцатого калибра пользовался. В наследство досталась.

— Тоже неплохо… — Дед вдруг замялся. — Тут готовые патроны, а я привык сам снаряжать, — и с надеждой посмотрел на всезнающего спасителя.

— Сейчас посмотрим…. Вот, гильза из проклеенной патронной бумаги, на выбор: покрытая лаком или из ориентированного полиэтилена. Капсюль-воспламенитель КВ-22, в коробке — сто штук. Совсем не дорого. Порох «Барс», «Сокол»… — мужчина неожиданно жестким взглядом, будто пальцем за воротник, подцепил продавца. — Кстати, Андрон Витальевич у себя?

Продавец беспомощным жестом только указал на дверь за прилавком:

— Прямо по коридору.

Изнанка подсобного помещения с первых же шагов с головой выдавала «Safari World» явно советских времен табличкой: «“Охота”. Понедельник — пятница: с 9.00 до 18.00», свинченной и косо прислоненной к стене. Вторая разоблачающая табличка с ветхозаветным словом «директор» все еще оставалась на черном дерматине, обтягивающем дверь кабинета.

3

— Проходи, Льнов, проходи, — сказал вошедшему Андрон Витальевич, — присаживайся. — Что так смотришь? Удивлен? Раз снаружи — евроремонт, думал, небось и здесь все поменялось, а? Диваны там, кресла всякие из кожи… Стол хрустальный… Нет! Ничего не трогал, оставил, как прежде было. И мебеля, и сейф. Нашел недавно в кладовой портреты Брежнева, Андропова, Черненко — ей богу, на стенку повешу. А что? Чего улыбаешься? Ничего менять не хочу. Ностальгия. Из нового только компьютер поставил и факс. Просто без этого никуда.

— Жаль, что Иван Данилович под твое ностальгическое настроение не попал. Настоящий был оружейник. Все системы как свои пять пальцев…

— Четыре, если быть точным, — тучно хохотнул Андрон Витальевич. — Хотя, конечно, не баба откусила, на войне все-таки.

— Подъезжаю, не узнаю, внутрь захожу — вместо Данилыча жлоб какой-то. С покупателями говорить не умеет, хамит. И на мента похож.

— Тебя не обманешь. Ну, положим, бывший мент, а что делать? Других не берем. А Данилыч состарился. На заслуженный отдых ушел, ветеран наш. И не на улицу же его, в конце концов, выгнали. И пенсия у него, и квартира. Что волком смотришь? Да и чинить сейчас ничего не надо, прямо на фирму-производитель отправляем. Все поменялось. Мы уже не «Охота», а «Сафари», клиентура и статус другие… С фирмами разными сотрудничаем в Европе, Штатах. При нас тут и охранная контора, и «Альянс» этот — для тех, кто в законе. Только у меня в кабинете оазис прежней застойной жизни. Водки хочешь? Нет? Пятьдесят грамм? Тридцать? Мрачный ты, некомпанейский… Я себе тогда налью. Не против? — Андрон Витальевич не спеша выдвинул ящик стола, достал бутылку, опрокинул в рюмку. Чуть отпил, разжевал оставшиеся на губах спиртовые капли.