Пол Андерсон - Дахут, дочь короля

• Название: Дахут, дочь короля
• Автор: Пол Андерсон
• Жанр: Фэнтези

Власть Империи велика — и воины ее железным шагом идут все дальше и дальше, к последним пределам мира, от царства — к царству.

Закон Империи незыблем — и подчиниться ему должны все. Даже обитатели города, о котором неизвестно ничего, кроме прекрасных и страшных легенд. Обитатели Иса — магического Города девяти королев, девяти колдуний, владеющих огромной Силой и тайной властью…

---

Маэлох поднялся медленнее. Его огромная рука сжалась на тунике Будика.

— Теперь достаточно, — прорычал он. — Лучше не буду стелить тобой палубу, мальчик. Иди. Но вот о чем себя спроси — когда Лер посылает на землю благоприятные ветра и косяки рыбы к берегам, Таранис льет солнечный свет и летний дождь, Белисама приносит любовь, детей и надежду, — спроси себя, мальчик, что же такого сделал твой Христос для тебя?

Он отпустил его и оттолкнул. Будик, шатаясь, пошел обратно к стене. Там он на минуту прислонился, разинув рот, словно нашел наконец слова для необъяснимого.

II

Только-только пошедшая на убыль луна криво светила своей белизной сквозь оконные стекла на постель Карсы. Дахут поднялась и села, возвышаясь над одеялами, точно русалка над морем. Лунный свет серебрил ей волосы, лицо, груди; он превратил глаза в ртутные озера; но полумесяц Богини был черен как окружающие тени. Молодой мужчина с Обожанием взглянул вверх на нес. Она вздохнула.

— Нам надо серьезно поговорить, — сказала, ему Дахут. Ее дыхание на холоде казалось видением.

Он улыбнулся и погладил ее бок.

— Так быстро?

— Мы, и так запоздали. Три ночи вместе. Неважно, что я хожу туда-сюда во тьме, в плаще, в капюшоне, под покрывалом. Народ — болтовня слуг — они скоро обнаружат, что никто из них не знает, где я была, и заинтересуются, и… Руфиний уехал, но за мной могут следить другие. Он помрачнел.

— Знаю. Я подумал еще кое о чем, кроме как о тебе и о моей любви. Завтра я открою составленный мной план.

— Сейчас, — настаивала она. — Опасность слишком близка к нам обоим. Либо мы действуем немедленно, либо ты немедленно покидаешь Ис и никогда не возвращаешься. Или мы умрем. Если я уеду с тобой, они нас вычислят.

Он напрягся.

— Я хотел деликатно подвести тебя к моей мысли. Для тебя это будет тяжело.

— Я ее уже знаю. — Голос у нее был спокойный. — Ты бросишь вызов королю и убьешь его.

Он вытаращил глаза, потом сел точно также.

— Твой отец, — выдохнул он.

Она развела руками.

— Если ты не предотвратишь, то мой муж. — У нее дрожали губы. Его воля дала трещину. — Мне это рассказывает Тамбилис, последняя королева, которая делит с ним ложе. Она желает мне добра, но она хочет свадьбы. Они все ее хотят.

— Ты тоже? — спросил он. Тон стал грубее.

— Поначалу да. А теперь тебя — о, Карса, любимый! — она поймала его лежавшую рядом руку обеими своими. — Ты мне веришь, ты знаешь, что я была девушкой, хотя крови у меня не было. Но он? И Карса, я люблю тебя.

Римлянин прорычал.

— Я поклялся перед Господом, что отмщу за мерзость, если она случится. Лучше я первым его ударю. Я сделаю это.

— Мой Карса! — она прижалась к нему. Поцелуй был долгим и диким. Когда они оторвались друг от друга и сердца немного успокоились, она стала вести себя немного встревожено. — Он страшный боец, убивающая машина.

Бурдигалец кивнул.

— Да. Но и я не буду барашком на убой. Позволь признаться, я об этом раздумывал, представлял себе, с тех самых пор, как на тебя пало проклятие. Я найду другой выход, нежели встречаться с ним на тех условиях, где у него все преимущества. К тому же раньше его врагом был язычник — бедный Томмалтах, а я-то христианин. Господь будет со мной.

— Я мучилась над этим. Как человек твоей веры может стать королем Иса?

— И я размышлял. — Он тревожно рассмеялся. — Не бойся. Я не посвятил епископа. Он будет в шоке, укорит меня и наверняка отлучит от церкви. К тому же я только новообращенный. Я, надеюсь, сделаю так, чтобы он узрел причину. Естественно, уберегая тебя от союза, который, Боже упаси, будет достойным поступком в Его глазах. Если потом он меня пощадит, то я как король — я, чистокровный римлянин, — завоюю полное искупление, шаг за шагом подведя Ис к праведной вере и к Христу. — Он приложился щекой к ее щеке. — Ты первая, дорогая?

«Посмотрим», — сказала она про себя. А вслух: — О, Карса, это просто чудо! А теперь у нас ночь впереди!

III

Мгновение Грациллоний колебался. Собрав мужество в кулак, он взялся за кольцо в форме змеи на двери Ланарвилис и ударил им по дощечке. В ожидании ответа — недолгом, но показавшимся долгим — он плотнее обдернул плащ, одетый на простую тунику. Утро было холодное, хоть и яркое. Однако, главное, ему нужно было что-то сделать.

Дверь открылась. На испуг узнавшей его женщины он тихо ответил:

— Я вынужден позвать свою дочь, принцессу Юлию.

— О, — мой господин, она…

— Она сегодня дома, у нее нет обязанностей. Я знаю. — Грациллоний вошел в дом.

— Я с-с-скажу ей, мой господин. — Служанка поспешно убежала.

Вскоре в роскошный атрий вышла Юлия. Даже в свободные дни она носила белую одежду весталки: полная девушка пятнадцати лет со светло-коричневыми волосами и некоторыми чертами его матери, его матери, имя которой она носила. Она остановилась и поприветствовала его неловким жестом.

— Добро пожаловать, сэр. — Ее осторожность отца задела.

Грациллоний отважился улыбнуться.

— Я хотел тебя поздравить, дорогая, — сказал он; он снова и снова репетировал это в уме. — Я слышал, ты получила первые экзаменационные почести в классе латыни королевы Бодилис, и очень тобой горжусь. Из-под плаща, который никто не предложил снять, он извлек коробочку кедрового дерева, которую смастерил сам. Он вложил в нее все умение и заботу, которые у него были, в надежде на час, подобный этому. — Тут для тебя маленький подарок на память.

Юлия взяла шкатулку, не соприкоснувшись с ним руками, и откинула крышку. Запахло ароматом дерева.

— О! — воскликнула она, неожиданно распахнув глаза. Внутри лежала брошь в форме почти сомкнутого круга, два крупных топаза в обрамлении серебра. — О, отец, это так красиво.

Улыбка Грациллония стала шире и раскованней.

— Носи в радости, — сказал он. — А ты не хочешь устроить во дворце праздник? Неофициальный, безо всяких пережитков, наподобие меня, просто те друзья, которых ты пожелаешь пригласить.

— Отец, ты…

— Что это? — они оба обернулись на новый голос. В направлении от своей комнаты шла Ланарвилис.

— Ты, — сухо сказала она и встала посреди атрия.

Грациллоний оглядел ее снизу доверху, от пепельных завитых волос до усыпанных жемчугом сандалий. На ее высоком теле была богатая красно-коричневая рубашка, вышитая двойными драконами; янтарное ожерелье окружало морщинки у основания шеи; браслеты из черепахового панциря притягивали внимание к коричневым пятнам, что начали появляться на руках. Но она еще не уродлива, подумал он. Король мог почти не ощущать удары времени, как в те минуты, когда он не видел Бодилис. Это означало, что она стала чужой.

— Прости меня, — сказал он. — Я не думал тобой пренебрегать. Я не знал, что ты дома.

— Нет, ты выбрал момент, — ответила Ланарвилис. — Так случилось, что мы с Иннилис поменялись дежурствами на Сене, потому что ей показалось, что у нее скоро месячные, а она последнее время себя из-за них плохо чувствует. Ты ведь никогда об этом не узнаешь, не заботишься.

— Узнаю. Но кто мне скажет? — он усмирил свой нрав. — Не будем ссориться, моя госпожа. Я пришел по-дружески.

«По дружбе, которая когда-то была меж мной и тобой, продолжал он в уме, но она этого услышать не могла. — Мы хорошо работали вместе ради Иса. То было приятное ощущение, словно члены одной команды. А потом в постели — о, мы никогда не влюблялись, ни один из нас. Сердца наши были где-то в другом месте. Но приходили времена, снова и снова, когда мы отказались от других привязанностей; и мы создали меж собой эту девочку, и любили ее, и воспитывали. Так как нам теперь, враждовать?

Как так может быть, что я сам, в глубине души, так мало беспокоюсь, за исключением того, что желательно нам прекратить вражду?»

— Отец, он подарил мне вот это, — сказала Юлия. — В честь моего экзамена. И праздник…

— А еще что? — спросила Грациллония Ланарвилис. — Знак не сошел на мою дочь?

Он боролся с яростью. Его жена пожала плечами.

— Что ж, лучше нам воздержаться от открытого разрыва, — сказала она. — Мы по-прежнему будем соединены одним бременем. Но нет, Юлия, мы не переступим его порог, до тех пор, пока он не воздаст должное нашей сестре, и богам.

Девочка сглотнула, заморгала, прижала к груди коробочку и выбежала. С минуту Грациллоний и Ланарвилис стояли молча. Наконец, он сказал:

— Зло все это.

— Действительно, — ответила она.

— И дело не только в тебе и во мне, большинство остальных разделились. Галликены. Часто плачет Тамбилис, сталкиваясь с холодностью своих сестер.

— Она может улучшить отношения. И ты тоже.

— Ты же знаешь, это невозможно. Почему вы не поможете мне найти выход из создавшегося положения? Новая эра, Дахут первая по-настоящему свободная королева…

— Ступай, — сказала она.

Он послушался.

Кинан стоял в охране на дворцовых воротах. Военная выправка сразу покинула его, едва он увидел своего центуриона. Он шагнул вперед.