Наталья Александрова - Любовница тени

• Название: Любовница тени
• Автор: Наталья Александрова
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-008580-X

При ремонте старой коммуналки пожилыми супругами были найдены знаменитые офорты Рембрандта. Они и не подозревали, что за бесценное сокровище оказалось в их руках. Но это сразу понял антиквар, к которому офорты принесли на оценку. Отказавшись продать гравюры, супруги решили оставить их на черный день. Однако антиквар не расстался с мыслью заполучить эти сокровища. А его любовница решила обойти всех в марафоне алчности и получить офорты во что бы то ни стало…

---

— Теперь есть — сказала я, делая знаки Борьке, выглядывающему из прихожей. Он подошел и сказал в самую трубку:

— Мила, с кем это ты разговариваешь?

— Да так, дорогой, пустяки, это подруга, — сказала я фальшивым голосом и повесила трубку.

Закурив сигарету, я расслабилась и начала думать. Если я все-таки разрешу Борьке немного пожить здесь, что мне от этого будет? Соседи начнут сплетничать? Плевать на соседей! Жена его узнает? Конечно, узнает, но это их проблемы, пусть сами разбираются.

Я оглядела комнату и осталась недовольна. Сказать по правде, я порядочно распустилась после отъезда Лешки. Может быть, присутствие в доме мужчины меня дисциплинирует, я перестану разбрасывать лифчики по всей квартире и курить в комнате? А Борька отвадит таких наглецов, как Антон. И починит, наконец, бачок в туалете, а то уже неприлично, скоро придется ведром сливать.

Конечно, мой бывший муж и домашнее хозяйство — две вещи несовместимые, но бачок я из него выбью, иначе сгоню с квартиры.

— Надолго твоя жена уехала?

— Недели на две-три.

— Ну ладно. Будешь жить в Лешкиной комнате, убирать сам, продукты покупать тоже сам. Две недели я выдержу. Лешке звонить — за свой счет. Иногда подвезешь меня куда-нибудь. Надеюсь, машину у тебя теща не забирает?

— Пока нет.

Он так обрадовался, что готов был согласиться на что угодно. Я полезла в шкаф за постельным бельем, а Борька включил телевизор. Передавали вечерние новости. То, что я услышала, заставило меня сначала застыть на месте, потом я вскочила, ударилась головой о полку, так что искры из глаз, а шкаф чуть не рухнул. Борька бросился ко мне, но я знаками показала ему, чтобы сделал погромче.

— Сегодня в результате рейда транспортной милиции в товарном поезде на платформе была обнаружена сумка, в сумке находился труп молодой женщины.

Камера показала платформу, каких-то людей рядом, они открывали клетчатую сумку, в каких челноки возят вещи. Лица женщины, конечно, не показали, но бежевое пальто объяснило мне все. Это было Лерино бежевое пальто, и это Лерин труп ее муж засунул в клетчатую сумку и бросил на открытую платформу. Вчера вечером я видела это собственными глазами. Борис глядел на меня выжидающе. Надо сейчас же ехать к этому типу, Лериному мужу. Никто, кроме меня, не знает, что он причастен к исчезновению Леры. Я прижму его к стенке, и пусть он, наконец, объяснит, зачем он ее убил, куда дел деньги и как Лерин паспорт оказался в кармане какого-то постороннего избитого мужика!

Я позвонила в дверь Лериной, вернее, бывшей Лериной, квартиры. Надо сказать, что дверь эта мне за последнее время порядком надоела, а видеть ее мне приходилось чаще, чем свою. И опять дверь не открывали, и опять я чувствовала, что там за дверью кто-то есть. То есть не кто-то, а известно кто — этот самый чертов муж. Мне все эти игры осточертели, и я гаркнула на всю лестницу:

— Открой дверь! Я слышу, как ты там сопишь!

Дверь тут же открылась, он и правда стоял на пороге и зашипел на меня, как гадюка:

— Тише вы! Ну что вы кричите, соседи же услышат!

— А что мне соседей бояться? Я ничего преступного не сделала! — и нарочно голос еще больше повысила, чувствуя, что он уже и так на грани истерики.

Он меня тащит в глубь квартиры, сам весь трясется и кричит шепотом, если такое возможно:

— Я вас умоляю, тише. Не кричите, да перестаньте же!

Я по всем законам самообороны использую движение противника в своих целях, то есть — он меня тащит от дверей, а я еще сильнее на него напираю, чем его окончательно деморализую, и с ходу его огорошиваю:

— Ты Леру, жену свою, зарезал или задушил?

Тут он от меня отскочил как ошпаренный и завизжал тонким голосом:

— Не убивал я ее!

— Как это — не убивал? Я своими глазами видела, как ты сумку огромную отсюда волок и на железнодорожном переезде на платформу закинул, а что в этой сумке было — это в новостях телевизионных очень красочно показали!

Тут этот козел — ну не подобрать для него другого названия! — рухнул на диван (что характерно, на пол не стал падать, а прицельно на мягкий диван плюхнулся) и зарыдал, как обиженный ребенок. Я ему — без всякого снисхождения к умственной отсталости:

— А-а! Пришил жену, а теперь рыдаешь! Раньше рыдать надо было!

— Не убивал я ее, это Нинка! Нинка ее… мальчиком!

— Какая Нинка? Каким еще мальчиком? Я уже подумала, что он свихнулся от переживаний, и теперь ничего не узнаю. Тут меня осенило. Я подсела к нему на диван, вспомнила все свои материнские навыки и стала его, как маленького, гладить по спине и утешать.

— Ну-ну, не плачь, расскажи, как все было. Ты ее не убивал? Ну вот и славно. А кто же ее тогда оприходовал? — Глажу его, ласково приговариваю, а самой и смешно, и противно. А на этого типа мой голос подействовал, он успокоился немного и начал рассказывать:

— Она… она пришла, неожиданно так, мы не ждали, мы тут с Ниной… ну… это, а она, Лера-то, она никогда раньше днем с работы не приходила, да и вечером тоже поздно… я же знаю, она с этим вашим Витькой… я видел, как он ее на машине куда-то, мы с ней поссорились… ну, я тут с Нинкой…

— Ага, понятненько. Жена — на работу, а ты бабу притащил. И она вас тепленькими застала. Чудненько. А дальше?

— Ну… она сразу в комнату, скандалить стала… Нинку за волосы, та тоже ей поддала…

— Я себе представляю! Жаль, не присутствовала!

— А потом… они уже совсем прямо стали как ненормальные…

— А ты-то куда смотрел? Не мог их разнять? Мужик же все-таки, посильнее их будешь.

— А она, Лерка-то, прямо как с цепи сорвалась, как будто сама не такая.

Чуть Нинке глаза не выцарапала, тогда Нина ее мальчиком, случайно это вышло…

— Господи! Каким еще мальчиком? Что еще за мальчик такой?

— Вот, — он ткнул пальцем в сторону тумбочки.

На тумбочке стояла здоровенная такая хреновина — то ли статуэтка, то ли пресс-папье в форме кудрявого мальчика — не то херувима, не то ангелочка, — я в них не очень разбираюсь, но увесистый такой ангелочек. Таким по голове хряпнешь — мало не покажется. Да так, собственно, и получилось. У меня было первое движение этого мальчика в руку взять, взвесить, но потом я про отпечатки пальцев вспомнила и воздержалась. А он, вдовец этот безутешный, увидел, как я мальчика разглядываю, и говорит:

— Мы его помыли… Я, то есть, его помыл потом. Он весь в крови был.

— Аккуратный ты мужик, — говорю, — чистюля. А дальше-то что было?

— Ну… Нина ее, значит, мальчиком…

— Да хватит тебе про этого мальчика! Надоел уже!

— Да-да… Лера и упала… кровь, немного, правда…

— Кровь тоже ты потом вытер?

— Ну да… Лера упала, я послушал — а сердце не бьется… — Последние его слова перешли в стон.

— Прекрати ты! Ладно, досюда более-менее понятно. Дальше что было?

— Я Нинке говорю, ты же ее убила… а она стоит столбом, а потом, пока я тряпку под Леру подкладывал, чтобы кровь не на ковер, Нинка в коридор, вещи свои подхватила и бежать, я и моргнуть не успел.

— Ну а дальше что?

— Дальше… дальше я ее, Леру, то есть труп… в сумку запихал и в кладовку… не знал, что мне делать.

Я представила, как он запихивает в клетчатую сумку еще не остывшее тело жены, и мне стало нехорошо.

— Потом вы пришли, сначала вы одна, а потом с этим… с шефом вашим.

— Встретил ты нас, надо сказать, довольно бодро. А перчатку Лерину ты ведь только потом убрал?

— Да, а вы и перчатку заметили?

— А как же!

— А потом, ночью уже, я Леру на машине отвез, хотел в лес куда-нибудь, а тут состав на переезде, я и подумал, что ее увезут подальше, а там никто концов не найдет…

— Это я видела. А состав-то не в ту сторону пошел! Не повезло тебе! Но ты мне лучше скажи, куда ты деньги дел?

— Деньги? — В его голосе прозвучало неподдельное удивление.

— Да, деньги, те, которые были у Леры в сумке. Деньги нашей фирмы.

Он резко подскочил на диване, чуть не столкнув меня на пол, и от удивления совершенно перестал стонать и всхлипывать.

— В Лериной сумке?

— Ну да! Ты идиота-то не строй! — я начала нервничать и разозлилась зверски. — Где деньги?

Он сорвался с места, помчался в коридор, порылся там в стенном шкафу и вытащил Лерину сумку. Я вырвала сумку у него из рук и вытряхнула содержимое на диван. Косметичка, кошелек, роман Александры Марининой, калькулятор, еще какая-то дребедень — и больше ничего. Я оглядела сумку, застежка была на месте, и сама сумка была какая-то не такая, похожа на Лерину, но не та: ремешок поуже, кармашек в другом месте… Я посмотрела на этого козла так, что он присел на диван, ноги его не держали.

— Ты что мне подсовываешь? Это не ее сумка, и денег, как видишь, там никаких нету!

— Как — не ее? А чья же тогда? Господи! — он схватился за голову. — Да ведь это Нинка сумки перепутала. Она вместо своей Лерину схватила!

— Слушай, друг, но ведь врешь же все! Все у тебя Нина: и жену убила, и деньги сперла! Нинка у него, видишь ли, злодейка, а сам он — херувим святой! — я покосилась на того самого массивного ангелочка, которым уложили Леру. — Ищи, козел, деньги, где хочешь!