Амеде Ашар - Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему

• Название: Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему
• Автор: Амеде Ашар
• Издательство: Терр — Книжный клуб
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2002
• ISBN: 5-275-00650-0, 5-275-00649-1

Действие романа «Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему» происходит в XVII в. Местом действия описываемых событий является почти вся Европа. В судьбе героев тесно переплетаются вражда на религиозной почве и дружба до гробовой доски, соперничество за обладание любимой женщиной и интрижки с фавориткой короля, сражение под стенами Ля Рошели и участие в большой политике королевского двора.

---

И когда они вновь поспешили к кабачок, где оставили своих лошадей, Арман-Луи спросил у Магнуса, каким образом он попал к белому домику после того, как они расстались на пороге «Коронованного лосося».

— Вы совсем не знаете Магнуса, если вы думаете, что он позволит вам бегать в сумерках по лесам! — ответил старый солдат. — Вы ещё не дошли до конца тропинки, как я уже шел по вашим следам! Вот как это вышло!.. Теперь я прекрасно знаю, что барон в деревне.

— Ну да? Ты думаешь?

— Я не думаю, я утверждаю!

21. Маска сброшена

Для понимания того, что последует дальше, мы должны оставить теперь Армана-Луи на Готембургской дороге и свести графа Вазаборга с Маргаритой.

Они встретились в той же комнате, где в прошлый раз побывали герцог Альберт и г-н де ла Герш. Граф де Вазаборг держал в своих объятиях бледную и дрожащую Маргариту. Его глаза были полны тревоги; он спросил ее:

— Ах! Вы не любите меня больше? — Тогда как растерянная Маргарита бросила испуганные взгляды то на дверь, то на окно.

— Умоляю, не надо об этом! Все осложнилось, и если бы я сказала вам о том, что происходит, вы бы не поверили! — проговорила она, обхватив его за шею. — Но, умоляю вас, бегите!

— Мне, бежать? Но почему? Я так долго не видел вас, Маргарита. Если вам угрожает опасность, как в тот страшный день, когда господин де ла Герш вернул вас моей любви, я остаюсь.

— Господин де ла Герш?!.. Увы, он уже ушел отсюда.

— Он?!

— Он сказал мне… О, это ужасно!.. Ах, ну зачем вы повторяете теперь эти слова любви? Слишком поздно!

Вдруг Маргарита замерла и прислушалась.

— Вы слышите?.. Ах, бегите же! — вскрикнула она снова, ломая руки.

В самом деле со стороны двери донеслись какие-то звуки. Маргарита попыталась увлечь графа де Вазаборга за собой в соседнюю комнату, но дверь неожиданно открылась, и на пороге появился Авраам Каблио.

— Мой Бог! Так это правда! — крикнул он.

Граф де Вазаборг обернулся, сверкая очами, рука на гарде шпаги.

Авраам Каблио, сделав шаг к дочери, остановился, точно пораженный ударом молнии, и, воздев руки к небу, сказал:

— Король?!

Маргарита посмотрела на графа, и мертвенная бледность покрыла её лицо, но почти тотчас овладев собой, она проговорила слабеющим голосом:

— Король! Я это знала!

— Ты слышишь это, Господи! — вскрикнул Авраам.

Густав-Адольф, — а это был он, — собрался объясниться, но Маргарита, бросившись к ногам отца, взмолилась:

— Прокляните меня! Ударьте меня! — сказала она. — Священный христианский долг, девичью честь, честь вашего имени, я все забыла, отец. Да, это он, король!

Авраам Каблио, все это время стоявший закрыв лицо руками, поднял голову: величие беды и покорности судьбе легли печатью на его изборожденное морщинами благородное чело.

— Моя старость опозорена! — сказал он. — Но позор моих седин не мешает мне помнить о том, что вы помазанник Божий. Дом этот открыт, вы можете выйти из него так же, как вы сюда вошли. Только не забывайте, Густав-Адольф: у короля должны быть и другие заботы, кроме той, чтобы приносить бесчестье в дом одного из его слуг.

— Вы считаете, что я настолько труслив, что могу уйти, не узнав, что станется с Маргаритой? — вскричал Густав-Адольф.

Услышав эти слова, Каблио вскинул голову и, скрестив руки на груди, с достоинством ответил:

— И вы осмеливаетесь задавать мне вопросы? С каких это пор отец не вправе судить свою дочь? Может, Маргарита ответит? Спросите же её об этом!

Слова ещё слетали с губ Авраама, когда боковая дверь вдруг открылась, и прелестный, как день, ребенок, робкий и улыбчивый, тихо выскользнул из соседней комнаты.

Увидев его, Авраам задрожал всеми своими членами. Маргарита все ещё стоявшая на коленях, привлекла ребенка к себе и затем, подтолкнув его к ногам Авраама, представила его ему:

— Пусть я умру, воля ваша, — сказала она. — Но простите это невинное создание!

Каблио наклонился, и руки ребенка обхватили его за шею.

— Ах, я побежден! — воскликнул Авраам, не в силах оттолкнуть его.

Он обнял ребенка и Маргариту и прижал обоих к груди. Их слезы и их поцелуи смешались, затем, высвободившись из объятий, Маргарита взглянула на отца умоляющими глазами:

— Отец, — сказала она. — Позвольте мне последний раз поговорить с королем Густавом-Адольфом?

Авраам Каблио посмотрел сначала на дочь, затем на короля.

— Сир, я удаляюсь, — обратился он к королю. — Пусть, однако, ваше величество помнит о том, что вы в моем доме!

Как только они остались одни, Маргарита повернулась к Густаву-Адольфу.

— А я этого и не знала!.. Вы — король?! — Король! сказала она, вспыхнув.

— Ах, но разве полюбили бы вы меня, знай вы, что я король? — воскликнул он.

— Король! Король! — повторяла она, изучая его глазами. — Но когда вы, сидя у моих ног, клялись вот этим самым ртом, вот этими самыми губами, которые я считала искренними, что существуете для меня, и если бы тогда кто-нибудь пришел бы и сказал, что вы король Швеции… Я бы никогда этому не поверила! И надо же было такому случиться, чтобы именно мой отец открыл мне глаза!..

Но голос Густава-Адольфа прервал её.

— Помните ли вы день, когда случай привел меня к вам! — громко заговорил он. — С первой вашей улыбки я понял, что принадлежу вам. Моя душа без остатка была отдана вам… Кем я был? Солдатом, у которого тысячи врагов оспаривали его отечество, королем без короны, почти изгнанником, ссыльным? Лихорадка пожирала мои дни: ни часа без тревог, всегда и во всех козни, борьба. Но мою бесконечную тоску прервали, наконец, вы, в вас я нашел утешение своему безрадостному существованию! Возле вас я начал дышать полной грудью, вы отогрели мое сердце, только с вами я стал обладателем тех благ, которые есть даже у самых ничтожных из моих подданных: благ, которые заставляют их любить жизнь. В вашем лице я имел руку друга, преданное сердце и, наконец, женщину! Нет, не смотрите на меня такими сердитыми глазами! Ну а если государственные дела отнимали у меня свободу, то душа моя не изменила вам, она никогда не прекращала принадлежать вам!.. Ваш образ следовал со мной повсюду, он утешал меня в сражениях и был моей надеждой на возвращение. Единственные часы, когда я почувствовал опьянение жизнью, я испытал именно здесь, нигде больше мое сердце так не билось… Верьте голосу, который говорит вам это! Если бы не было необходимости защищать народ, вверенный мне: защищать от поляков, датчан, русских, австрийцев, разве покинул бы я хоть на один день этот белый домик, где я встретил вас! Ах, сколько раз я мечтал спуститься с королевского трона, где отдых мне не позволен! Я бы сделал это несомненно, если бы долг чести не связывал меня!.. и потому что я король — вот вы уже больше и не любите меня!

— Ах, я вас все ещё люблю, потому и прощаю! — зарыдала Маргарита.

Король вскрикнул и хотел заключить её в свои объятия. Но она поднялась и сказала:

— Густав-Адольф! Маргарита умерла. Здесь перед вами только дочь Авраама Каблио, человека, который сражался за Ваше величество. Остальное забудьте!

— Могу ли я забыть? — растерянно произнес Густав-Адольф.

— Вы сможете, если будете думать о Швеции! Швеция под угрозой, вы сами это говорили. Отдайтесь ей всецело. Отчизна — вот кто теперь ваша невеста, ваша жена, ваша любовь! Выше шпагу, Сир — и защищайте свою страну. Я возвращаю вам Швецию! Вот соперница, мой горячо любимый король, к которой я не могу вас ревновать!.. Европа в огне, сказали вы мне однажды: разбушевались страсти, провинции и королевства втянулись и запутали в опасных играх. Пусть Швеция, воодушевленная вами, вступит в борьбу, пусть её участь будет счастливой. За дело! А мое сердце, в котором вас никто не заменит, будет всегда биться во имя Густава-Адольфа.

Король стоял в нерешительности; никогда Маргарита не казалась ему более красивой и трогательной. Но он слишком хорошо знал её, для того, чтобы понять, что потерял её.

— Вы этого хотите, Маргарита?! — спросил он, вздыхая. — Нет больше Маргариты! К оружию, Сир!

— Тогда, прошу вас, вашу руку, ваши губы в последний раз! И да спаси вас Бог! Шпага вынута, и больше я не вложу её в ножны!

Из глаз Маргариты, излучающих любовь, текли слезы, она обхватила голову короля руками… ей казалось, что сердце её вот-вот выскочит — так сильно оно билось. А затем указав ему на морские дали, за которыми был германский берег, она сказала:

— Вот ваш путь!

Раздираемая безумным волнением, совсем обессилевшая, Маргарита упала в кресло. Рыдания вздымали её грудь, её руки повисли вдоль тела. Густав-Адольф бросился к её ногам. Сколько часов провел он когда-то подле неё в счастливые времена, тогда она верила в него! Он не смел говорить теперь, и держал её в своих объятиях.

Маргарита была в полном изнеможении. Какое-то время она оставалась неподвижной, уронив голову на плечо короля и плача. Потом она порывисто встала, её глаза горели. Не сдерживая слез, ручьями бегущих по щекам, Маргарита сказала: