Элизабет Бойе - Ученик ведьмы

• Название: Ученик ведьмы
• Автор: Элизабет Бойе
• Издательство: Азбука, Терра
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-7684-0054-0

Сага «Алфар» открывает нам сказочно героический мир скандинавской мифологии, одухотворенный фантазией известной американской писательницы Элизабет Бойе, — мир, населенный светлыми альвами и черными гномами, ведьмами и драконами.

Коварный волшебник Лоример, вызванный черной магией из своей торфяной могилы, собирается разжечь войну между народами альвов и черных гномов. Волею случая оказавшимся на его пути пятерым альвам предстоит пройти полный опасностей путь, но в нем обретут они свою силу.

Для победы над колдуном им нужен герой из мира людей — человек, способный овладеть мечом Элидагрима, успокоившимся в древней могиле викингов.

И этим человеком выпало стать Ивару — ученику ведьмы.

---

— Мой альвийский разум к этому тоже не стремится, — пробормотал Флоси.

К концу дня путники подошли ко входу в первый круг йотунского Лабиринта. Они стали лагерем у крутой горы, притихшие и ошеломленные пугающим величием и обрывистыми склонами высящегося над ними гиганта. Гора была так крута и недоступна, что лишь нашлепки мха да плети каких-то ползучих растений сумели взобраться на ее склоны. Заглянув в провал входа, они увидели узкую долину, прихотливо извивавшуюся и исчезавшую меж холмов; стояла такая тишина, что слышно было журчанье ручья, бьющего из склона Хелькатлы и в миле отсюда сбегающего в Лабиринт.

Ранним утром отряд вошел в Лабиринт. Флоси кричал, проверяя силу эха, и результаты его ошеломили. Лабиринт, казалось, подхватывал каждый звук и швырял его от утеса к утесу, пока он не становился в десять раз сильнее. После этого путники переговаривались только шепотом. Ивара не покидало странное чувство, что каждое произнесенное ими слово тотчас доходит до центра Лабиринта.

Изнутри Лабиринт напоминал глубокое ущелье. Ивар с тревогой заметил, что впереди и позади ничего нельзя разглядеть дальше полета стрелы — мешали груды камней и скудная растительность.

Гизур часто останавливался, пристально поглядывая вправо и влево. При этом он возился с разными магическими приспособлениями, а Ивар и альвы не отрывали от него глаз. Скоро стало ясно, что ни одно приспособление не действует здесь как положено.

— Что-то не так? — неуверенно осведомился Скапти, видя, что лицо Гизура наливается яростью и глаза горят нехорошим огнем.

— Нет, чтоб мне провалиться! — рявкнул Гизур, разбудив эхо. Понизив голос, он продолжал:

— Разрази меня гром, я стараюсь изо всех сил, но у этого проклятого Лабиринта своя магия, она сводит на нет все мои усилия. Враждебная магия, чье назначение — свести с ума честного мага школы Тулкари. — Он с надеждой встряхнул маятник для определения пути, но тот упрямо отказывался описывать положенные ему круги.

Гизур ушел с головой в размышления, сопровождаемые невнятным бормотанием, и наконец извлек из глубин сумки хрустальный шар. Маг заглянул в шар и сердито постучал по нему пальцем, затем обратился к шару с речью, потряс его и в конце концов начал произносить заклинания, призывавшие любую Силу, какая только встретится в пределах действия шара.

— В школе Тулкари ни одна живая душа не откликается, — злился он, — и в Гильдии тоже словца не обронят. Вот и говори потом о губительной лености! Глупее нет занятия, чем пользоваться этими дурацкими шарами, но старый Тулк настаивает, чтобы с ними не расставались, — верно, подглядывает за нами, когда делать нечего, старая перечница! Он все еще требует… Ха! Что это? Сдается, я кого-то подцепил!»— Туманная сердцевина шара забурлила клубами дыма. Альвы уставились на шар, точно опасаясь, что он вот-вот взорвется. Ивар подкрался ближе и через плечо Гизура заглянул внутрь. Его мгновенно приковала прихотливая пляска цветов и едва различимых видений. Ему привиделось лицо; губы шевелились, обращаясь к нему с речью, и юноша придвинулся, чтобы лучше разобрать ее. Гизур заметил это и тотчас отдернул шар, быстро сунув его в сумку.

— Ивар, ты спятил! Разве ты не знаешь, что можно потерять разум, заглядевшись в такую штуку?

Растерянно моргая, Ивар покачал головой:

— Нет, не знал — до сих пор. Гизур, я видел кого-то, и он говорил со мной. Я уверен, что он сказал: «Иди налево».

— В самом деле? — Гизур придвинулся к нему. — Это точно? Ты что-нибудь расслышал?

— Нет конечно, но четко почувствовал именно это.

Гизур поглядел на левый поворот. Помолчав, он сказал:

— Мне привиделось то же самое.

— Ну так идем! — воскликнул Флоси. — Что вам еще нужно? Призрак? Гром с ясного неба? Вряд ли старина Элидагрим рассылает особые приглашения тем, кто явился обчистить его могилу.

Скапти ткнул его локтем в бок:

— Флоси, в тебе уважения не больше, чем в свинье. Разве можно здесь говорить такое?.. Я, собственно, хотел сказать, что нельзя полагаться на неизвестно чьи слова, принимая такое важное решение. Ты уж прости, Ивар, но ведь всем известно, как легко можно подчинить себе мысли скиплинга.

— Так, значит, мне только почудилось, что я кого-то видел? — осведомился Ивар. — Может, нам идти вправо? Таково твое последнее слово?

— Что ты, совсем нет. Мне и стоять-то здесь неуютно, не то что выбирать путь, — мирно отозвался Скапти.

— Я тоже кое-что прозрел, — добавил Финнвард. — Я не хочу идти ни направо, ни налево.

— Мы могли бы разделиться, — предложил Эгиль. — Послать по обеим дорогам разведчиков, и откуда никто не вернется — значит, там неверный путь. Предлагаю послать туда Флоси.

Они долго спорили, но так и не смогли прийти ни к какому решению. Скорее, дело шло к кулачной потасовке.

— Стойте! — взревел Гизур, когда стычка была в разгаре. — Если так хотите, мы можем сидеть здесь, пока мхом не зарастем. Кто-то должен принять решение и отвечать за него. Даже маг не в силах всего предусмотреть. Так что довольно грызни, и собирайте вещи, пока Лоример не сделал выбор за нас.

При одном упоминании о Лоримере в этом проклятом месте у Ивара мурашки пробежали по спине, а спорщики, как по волшебству, стихли. Они торопливо взвалили на спины мешки и потуже затянули шнуровку на сапогах.

— Куда идем? — спросил Скапти.

— Влево, — кратко ответил Гизур и зашагал вперед, в такт каждому шагу пристукивая по земле посохом. Прочие не осмелились протестовать и поспешили за ним, держась поближе друг к другу. Флоси несколько раз наступал то на пятки, то на плащ Финнварда, и толстяк резким тоном посоветовал ему держаться подальше.

К концу следующего дня они оказались перед входом во второй круг. Сделали привал: без огня, по приказу Гизура, жевали сушеную рыбу, ягоды и йотунские сухари. Как назло, в довершение всего этого с середины дня моросил мелкий дождь, и сырой промозглый туман прохватил их до костей. Никто, однако, не осмелился пожаловаться на жизнь, хотя Эгиль время от времени бросал как бы невзначай, что, мол, становится сыро. Ивар помалкивал о том, что над правой частью Лабиринта как будто ясное небо. Кроме него заметил это один Эйлифир, который только загадочно пожал плечами и теснее завернулся в свой отсыревший плащ.

Вопреки обещаниям, расчетам и угрозам Гизура, дождь со зловредным постоянством сыпал всю ночь. Занялось пасмурное утро, и путники без промедления устремились во второй круг. Непогода следовала за ними по пятам. Лишь единожды Ивар увидал разрыв в тучах — почти перед закатом, когда они добрались до входа в третий круг; но левый поворот увел их от синего неба в опостылевшие объятья измороси. Этой ночью они ночевали в третьем круге. Поскольку за весь день ни разу не увидели солнца, Гизур смягчился и позволил развести костер, так что они, по крайней мере, спали с сухими ногами.

На следующий день добрались до пятого круга. Гизур торжествовал, альвы были полны опасений, а Ивар задумчиво помалкивал.

— Завтра мы будем в центре Лабиринта, — объявил Гизур. — Ничья нога не ступала там с тех пор, как лег в могилу древний король. А потом мы покинем Лабиринт с другой стороны и выйдем на прямую дорогу в пещеру Андвари, к сокровищам. Золото, серебро, алмазы…

— Дракон, — вставил Финнвард.

— Монеты, золотые цепи, венцы…

— И дракон, — повторил Финнвард, уже настойчивей.

— Скипетры, мечи, наручи…

— Клыки, когти, огненное дыхание, — вмешался Флоси, которому всегда доставляло удовольствие смотреть, как Финнвард стонет и трясется от страха. — Клочья, кровь, обугленная плоть…

— Ох, да заткнись ты! — Финнвард отвесил Флоси тумака и огляделся, надеясь, что его смелость была всеми замечена.

— Дракон — это дело Ивара, — сказал Эгиль. — Нам-то о чем беспокоиться? Меня больше заботит, как бы поскорее пройти к центру Лабиринта и добыть меч, а затем и выбраться отсюда. В списке моих забот дракон покуда занимает только второе место.

— Этот Лабиринт — дурное, лиходейское место, — заметил Финнвард, завершив свои слова глубоким вздохом. Он покачал головой, мучимый недобрыми предчувствиями.

— Что, опять прозрение? Вот мука-то! — простонал Флоси. — Финнвард, ты становишься занудой. Было куда веселее, когда ты пугался всякой треснувшей ветки. Как хлопотно, должно быть, иметь Силу! Вечно подозреваешь недоброе, и никакой тебе радости жизни. Меня вполне устраивает мое нетронутое невежество — без занудной ответственности… — Он еще что-то болтал, но никто его не слушал. И меньше всего Ивар, который смотрел на восток, где различимы были краешек чистого неба и свет заходящего солнца. В тысячный раз рисовал он на песке изображение Лабиринта — шесть концентрических разомкнутых кругов. Прутиком он отмечал путь, которым они шли, а затем, для сравнения, — маршрут с правыми поворотами. Выходило, что у центрального круга два входа: один на севере, другой на юге. Левые повороты должны привести к северному входу. Отчего-то Ивара это тревожило. Север означал холод и зимнюю тьму, и Бирна говорила ему, что там правят тролли, инистые великаны и черные альвы. Но ведь Лабиринт на юге Скарпсея, сказал он себе, и север здесь ничего не значит. Он перечеркнул круги и впился взглядом в землю, хмурясь и размышляя. Гизур никогда не одобрит его замысла, но он просто обязан узнать, что скрывается за южным входом.