Георг Борн - Евгения, или Тайны французского двора. Том 1

• Название: Евгения, или Тайны французского двора. Том 1
• Автор: Георг Борн
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00300-Х

Георг Борн — величайший мастер повествования, в совершенстве постигший тот набор приемов и авторских трюков, что позволяют постоянно держать читателя в напряжении. В его романах всегда есть сложнейшая интрига, а точнее, такое хитросплетение интриг политических и любовных, что внимание читателя всегда напряжено до предела в ожидании новых неожиданных поворотов сюжета. Затаив дыхание, следит читатель Борна за борьбой самолюбий и воль, несколько раз достигающей особого накала в романе.

---

— Я это слышал, Жуан! Принц похвалил тебя!

— Это не понравилось вам, дядя Монтолон. Я это хорошо заметил и почти уверен в том, что вы фехтуете лучше принца, потому что всегда, когда вы со мной занимаетесь, из каждых трех или четырех ударов — один ваш!

— Тебе необходимо еще многому поучиться, ведь ты еще очень молод, мой милый! Для твоих лет ты уже достаточно ловок. Если ты будешь так продолжать заниматься, то спустя десять лет из тебя выйдет добрый солдат.

— Только через десять лет, дядя Монтолон?

— Ну, может быть, и раньше.

— Я уже теперь чувствую большую силу в своих руках, но знаю, что вы все еще недовольны мною, и поэтому стараюсь, желая заслужить вашу похвалу, которая для меня дороже всего, — сказал маленький всадник, смело и уверенно сидящий на лошади. — Часто, когда я слышу рассказы о ваших походах, мной овладевает страстное желание самому в них участвовать, и я стараюсь учиться, чтобы достичь совершенства в фехтовании. А что, дядя Монтолон, должно быть, весело сражаться самому?

Маркиз с удовольствием посмотрел на Жуана, красивое лицо которого выражало детскую непосредственность. Слова мальчика понравились ему, и он охотно продолжал с ним разговор, проезжая дальше по все еще людным аллеям леса.

Вечер становился холодным, так как уже началась осень. Последние лучи заходящего солнца освещали уже начинавшие краснеть листья.

Валентино между тем уже давно скрылся из глаз Жуана и маркиза. Предположение последних о том, что дон Олимпио Агуадо был уже дома, оказалось ошибочным. Валентино оставил экипаж в то время, когда тот находился возле Елисейского дворца, и оставил его, конечно, по очень важным причинам, потому что иначе он не решился бы с такой поспешностью спрыгнуть со своего места, занимаемого им возле кучера.

По словам Валентино, Олимпио исчез во дворце около пяти часов назад, после того как он попросил аудиенции у адъютанта принца-президента и Луи Наполеон уже готов был дать согласие на нее. Едва Валентино снова занял свое место возле кучера, как мимо него проехала открытая карета, в которой он увидел мнимого герцога и позади него слугу Джона. Он не мог ошибиться в этом, потому что лицо слуги так резко бросалось в глаза, что Валентино вскрикнул от радости.

— Я должен видеть, куда они отправятся и где находится их мошеннический притон, — вскрикнул он внезапно, соскакивая на землю, к великому удивлению кучера. — Скажи только благородному дону, что я отправился за герцогом Медина!

С этими словами Валентино бросился в Елисейские поля, в то время как кучер с удивлением смотрел ему вслед. Он никак не мог себе объяснить такого поведения и склонен был предположить, что в голову столь благоразумного до сих пор Валентино внезапно пришла какая-то дикая мысль. Ему не оставалось ничего иного, как передать дону Олимпио Агуадо слова убежавшего слуги.

Валентино бросился за каретой Эндемо, которую он старался не выпускать из вида. Случай ему благоприятствовал, потому что прекрасный светлый день собрал большое количество экипажей и всадников, так что мнимый герцог мог ехать только шагом. Валентино должен был остерегаться быть замеченным и узнанным Джоном, но он был достаточно ловок, для того чтобы избежать опасности.

Для Эндемо такое препятствие во время прогулки казалось не совсем приятным; он отдал приказание вознице направиться в близлежащую Дофинскую аллею, с тем чтобы потом проехать Булонским лесом. Следуя за экипажем, Валентино не спускал с него глаз и таким образом быстро достиг Дофинских ворот и Булонского леса, несколько похожего на Берлинский зоологический сад.

Будучи прежде диким местом, очень любимым дуэлянтами и самоубийцами, он в настоящее время представлял собой прекрасный парк, обязанный Людовику XVIII своим очарованием. Июльская революция сорок восьмого года не обратила на него внимания, а в правление Луи Наполеона он сделался любимым местом для прогулок парижан, и в нем, в особенности по берегам Сены, постоянно совершало моцион избранное общество в экипажах и на, лошадях. В послеполуденные часы на главных аллеях Булонского леса движется необозримый ряд экипажей. В настоящую минуту это обстоятельство позволило Валентино не терять из виду кареты мнимого герцога; когда же она свернула с боковой аллеи, слуга Олимпио должен был бежать, для того чтобы не упустить ее. Тут-то его и заметили маркиз и Жуан. Валентино же был так занят преследованием своей цели, что не заметил маркиза, он видел перед собой только карету мнимого герцога. Он еще не чувствовал усталости, хотя продолжительный бег стеснял его дыхание; конечно, он неоднократно при этом подвергался опасности свалить с ног кого-нибудь из гуляющих или быть замеченным Джоном; однако же он ловко сумел избежать этих неприятностей, держась преимущественно в тени деревьев. Через несколько минут карета Эндемо повернула назад в город. Валентино все еще следовал за ней на небольшом расстоянии. Было уже темно, когда экипаж и его преследователь достигли городских улиц.

«Если я не упаду, как мертвая пчела, то на этот раз открою-таки след обоих негодяев, — пробормотал Валентино тихо. — Я должен знать, где этот герцог устроил свою берлогу. Без сомнения, он держит у себя бедную сеньориту и теперь ему не удастся спрятать ее от нас. Такая плутня не всегда сходит с рук. Валентино не побоится вас! Скачите хоть так, чтобы сыпались миллионы искр, я еще не дошел до совершенного истощения сил! Скачите, скачите, конечно, не так быстро, как перед этим, но уйти от меня вы не должны, если только я не упаду в обморок; дон Олимпио должен найти сеньориту, клянусь вам в этом».

В это время карета Эндемо завернула в широкую аллею Жозефины и остановилась перед прекрасным домом, находившимся почти в середине длинной улицы Бассано. Перед порталом дома стояла карета: без сомнения, у мнимого герцога был кто-то с визитом.

Когда Валентино подошел к дому и Джон спрыгнул на землю, чтобы помочь своему господину выйти из кареты, к дому снова подъехала карета, по-видимому с другим посетителем герцога Медина.

Джон доложил герцогу о прибытии этой новой кареты, после чего тот обратился с приглашением к приехавшему к нему гостю, что показывало, что этот последний был для него особенно дорог.

— Позвольте вас приветствовать, мой любезный доктор, — сказал Эндемо по-испански, в то время как подавал руку старому, бледному и постоянно улыбающемуся господину, приглашая его в покои.

— Мой любезный доктор, — повторил Валентино, незаметно подошедший поближе, — что это все значит? Я должен во что бы то ни стало разведать обо всем. Во всяком случае, я достиг уже небольшого успеха, разведал, где проживает герцог, и если бы проклятый Джон не был здесь, то я смог бы очень быстро и незаметно подняться наверх, разыгрывая роль слуги доктора или какого-нибудь другого гостя. Может быть, есть еще и другой вход в дом, которым я мог бы воспользоваться. Нужно всегда хорошенько разведать позицию, прежде чем идти в атаку!

Великолепное здание, купленное мнимым герцогом, выходило порталом и высокими окнами на аллею Жозефины, между тем как задний фасад его прилегал к улице Кеплера. Из этого Валентино заключил, что здание огибалось двумя улицами и что, следовательно, с заднего фасада непременно должен быть запасной вход. Он решил, что этот ход предназначался для слуг и их семей.

Убедившись во всем этом, он подошел к той из карет, у которой его не могли бы заметить; это была та самая карета, которая еще до приезда герцога стояла возле дома. Валентино поздоровался с кучером и слугой, которые сидели в ожидании господина на передке.

— Вы здесь уже очень долго, — начал он. — Кто такой ваш господин, и что он так долго находится у господина герцога?

Слуга посмотрел на спрашивающего Валентино очень высокомерно; известно, что слуги и второстепенные чиновники гораздо образованнее своих господ и министров; но когда он увидел, что спрашивающий тоже носил ливрею, то снизошел до ответа:

— Генерал Персиньи, любезнейший, отдает визит герцогу де Медина.

— А-а, — произнес Валентино, — генерал Персиньи. Вы его не провожаете в отель герцога?

— Он этого не любит и скоро сам выйдет к экипажу.

— Долго же еще вам его ждать, нечего сказать, тяжела наша жизнь, — иронически посетовал Валентино, чего, однако, не заметил слуга Персиньи.

— Так угодно небу! Нужно по целым дням сидеть и ожидать, зачастую на холодном вечернем воздухе.

— Это скандал! Но поверьте мне, настанет время, и произойдет переворот, — вновь пошутил Валентино, поклонился слуге и кучеру и заторопился к заднему фасаду дома.

Валентино достиг улицы Кеплера и вскоре отыскал задний ход; зеркало, висевшее там, отражало освещенный коридор. Он смело отпер дверь. Швейцар вышел к нему навстречу.

— Мой господин, генерал Персиньи, находится в покоях господина герцога, — сказал несколько кичливо Валентино, заносчивый тон доставляет ему удовольствие и придает смелости. — Мне нужно его увидеть. Я подожду в передней.