Рексанна Бекнел - Роза Черного Меча

• Название: Роза Черного Меча
• Автор: Рексанна Бекнел
• Жанр: Исторические любовные романы

Старинный обычай весеннего обручения позволяет мужчине и женщине по обоюдному согласию заключить брак на время — на один год и один день.

Странствующий рыцарь Эрик из Уиклиффа и леди Розалинда, молодая наследница Стенвуд-Касла, решаются на этот шаг, видя в нем единственное спасение от смертельных опасностей.

В глазах Розалинды Эрик — опасный разбойник по прозвищу Черный Меч, приговоренный к повешению; однако она надеется, что он — в благодарность за избавление от петли или в расчете на щедрую награду — поможет ей и раненому, беспомощному пажу Кливу добраться до замка ее отца.

Ни тот, ни другая не собираются выполнять обеты, принесенные согласно языческому обряду. Однако жизнь распорядилась по-иному.

---

— Мы здесь отдохнем? — спросила она, когда Эрик придержал лошадей и отпустил поводья, предоставив своему скакуну спокойно подниматься к развалинам по заросшей травой колее.

— Мы здесь подождем, — ответил он, направляя коня лишь едва заметным нажимом колен.

Сидя к нему вплотную, Розалинда невольно расслабилась: она доверилась ему — крепости гранитных бедер, к которым была прижата, силе рук, что гак властно удерживали ее в седле, теплу дыхания, которое она ощущала у себя на шее. Однако неожиданный ответ заставил ее стряхнуть это блаженное оцепенение.

— Подождем? Чего?

— Мы будем ждать Гилберта. И твоего отца.

— Но зачем?! — воскликнула Розалинда в испуге. Она повернулась, чтобы взглянуть на его лицо. — Зачем их дожидаться, когда мы с такой легкостью можем скрыться?

Эрик смотрел куда-то в сторону. Его лицо не выражало никаких чувств — ни гнева, ни даже простой озабоченности.

— В мои намерения вовсе не входило покинуть Стенвуд. И тебе пора уже было бы это понять.

— Но теперь все изменилось. Теперь ты выдал себя.

Он повернул коня туда, где некогда простирался двор замка, а затем взглянул в ее побледневшее лицо:

— Единственное отличие заключается в том, что все участники игры теперь знают друг друга. Тайн больше нет. Однако ты все еще моя жена. А Гилберт все еще мой враг.

— Но… но если он тебя найдет… тебя убьют! Он и его люди! У тебя не останется ни единого шанса!

— Предоставь Гилберта мне, Розалинда.

— Но мы можем спастись! Просто скакать и не останавливаться.

— Так жить, как ты предлагаешь, трудно. Достаточно трудно даже для мужчины, когда он один. И просто невозможно, когда с ним жена. Нет, мне понравилось в Стенвуде. И никто нас оттуда не выкурит.

Положив таким образом конец спору, он остановил коня. Они находились у той самой маленькой каменной кладовой, где Розалинда прятала раненого Клива… казалось, что с того времени миновал год, а не какие-то жалкие недели.

Соскочив с коня, Эрик обернулся к Розалинде и, подняв руки, положил ладони ей на талию, чтобы снять с седла и ее. Она наклонилась, оперлась руками на его плечи и, как только он поставил ее на землю, поспешила вернуться к разговору, который не считала завершенным.

— Затевать сейчас новую стычку с Гилбертом — бессмысленный риск, — начала она, не дожидаясь, пока он уберет руки с ее талии.

— Я не хочу говорить о Гилберте.

— Отец не станет тебе помогать…

— Обсуждать действия твоего отца я также не хочу.

— Но они найдут нас…

— В конце концов — да. Но еще не сейчас. А пока они нас ищут, у меня другое на уме.

Он привлек ее к себе. Она уперлась руками ему в грудь — надо же заставить его прислушаться к ее доводам. Но он не собирался отказываться от своих намерений и, наклонив голову, заставил ее принять его поцелуй.

И тут же рассыпались прахом все доводы рассудка, которые казались Розалинде такими основательными. В пламени, охватившем обоих, сгорели ее бессильные протесты. Но каким бы яростным ни был его натиск, каким бы жгучим ни был ее ответный порыв — не просто плотская страсть владела сейчас Розалиндой. Она прильнула к нему так, как могла бы припасть к источнику самой жизни, ибо у нее уже не оставалось сомнений, что без Эрика ей незачем жить. Если жизнь чего-нибудь стоит — они должны быть вместе.

Его рука скользнула по спине Розалинды, не оставляя без внимания и ласки ни один изгиб ее тела, а потом опустилась ниже, чтобы прижать ее к себе покрепче и дать ей почувствовать твердые контуры его тела. Она с готовностью откликнулась на этот молчаливый призыв: голова у нее слегка закружилась, и кровь радостно зашумела в ушах. Здесь бьет родник жизни, подумала Розалинда. У них двоих достаточно силы, чтобы породить новую жизнь.

В этот момент она поняла, что хочет родить ему ребенка, и счастливые слезы подступили к глазам.

— Я люблю тебя, — повторяла она едва слышно, не уклоняясь от его поцелуев. — Я люблю тебя. Люблю. Люблю…

Глухо застонав, Эрик поднял голову и спрятал ее в мягкий шелк волос Розалинды.

— Ах, проклятье, не в таком месте я хотел бы обладать тобой. Не на кучах листвы в руинах замка! — Он хрипло засмеялся, а потом вздохнул:

— Тебя следовало бы ласкать на шелковых простынях или на самых мягких мехах…

— Мне не нужны эти…

— Но они у тебя будут.

Он помолчал; сейчас его глаза поражали прозрачной ясностью

— Есть вещи, о которых я тебе не рассказывал, — сказал он тихо, не отводя от нее взгляда. — Но ты должна о них узнать

— Мне безразлично, что это за вещи, — перебила его Розалинда. — Просто приди и ляг рядом со мной. Мы устроим постель — одеяла у меня с собой. — Она погладила его по плечу и взяла за руку. — Пойдем.

Эрик молча взглянул на нее, словно вбирал в себя ее образ, а потом склонился к руке и поднес эту руку к губам. Один поцелуй он запечатлел на пальцах, другой — на нижней стороне запястья, третий — в самом центре ладони. Затем выпрямился и прижал руку Розалинды к груди, чтобы она почувствовала, как бьется его сердце

— Ты пришла ко мне, когда я не смел на это надеяться. За это, моя колючая Роза… — Его голос прервался, и дивный холодок пробежал по ее спине. — Моя Розалинда…

Они вместе занялись тючками с нехитрой поклажей, которые отвязали от седел, и пустили лошадей пастись на свободе. Из одеяла получился чудесный ковер. Из собранной листвы — ложе невиданной формы. Небеса раскинулись над ними, как голубой шатер, расшитый золотом, затмевающий своим сиянием самый великолепный из расписных церковных куполов. Пение бесчисленных птиц и стрекотание кузнечиков слились в ликующую серенаду, а вокруг расцветала красота, с какой никогда не сравнится прелесть творений человеческих рук.

Когда Эрик привлек Розалинду к себе, она знала, что ничего иного ей не нужно. Он осторожно снял с нее плащ, а потом обеими руками отвел длинные пряди с ее щек и пригладил их.

И ее пальцы также пробежали по его волосам, которые казались слишком мягкими и шелковистыми для такого загрубелого мужчины, как он. Подбородок Эрика был колючим из-за отрастающей щетины, но зато получался волшебный контраст: мягкие волосы, шершавый подбородок, мягкие губы. Ее пальцы скитались по его лицу, словно пытаясь изучить лицо ее мужчины. Розалинде открывалось все: и какие густые у него ресницы, и как вьются волосы у него на висках.

И как чувствительны его уши к ее прикосновениям.

Когда она легким касанием пальца обвела контур его уха, глаза у него потемнели и он с трудом вдохнул воздух, но не успела она вполне насладиться своими новыми познаниями, как Эрик уже стоял перед пей на одном колене, крепко прижимая ладони к ее талии.

— Платье нужно снять, — сказал он, неловко управляясь со шнурками на боках. Шнуровка была распущена, и его руки скользнули в открывшиеся прорези.

— Эрик… — только и смогла выдохнуть Розалинда, наклоняясь, чтобы поцеловать его макушку.

— Всем святым клянусь, из-за тебя у меня кровь загорается! С этим полузадушенным возгласом, все еще стоя на колене, он схватил ее в охапку и притянул к себе. Прижав к груди его голову, Розалинда замерла, упиваясь его близостью, его влечением к ней — и собственным влечением к нему. Потом он поднял голову, обратив к ней лицо, а она накрыла ладонями его щеки.

— Ты не хочешь мне показать, как приходит муж к жене, которая всем сердцем любит его?

— Которая любит его…

Голос Эрика дрогнул, но взгляд не отрывался от ее лица. Потом легкая улыбка осветила его резкие черты, и он встал из своего коленопреклоненного положения, не выпустив Розалинду из руки подняв ее над землей. Долгами показались обоим эти мгновения в тишине заброшенного замка, когда они просто смотрели друг на друга. И такой любовью полнилось сейчас сердце Розалинды, что, казалось, вот-вот оно разорвется.

Наконец он медленно опустил ее, и она почувствовала под ногами землю.

И снова они встретились в поцелуе, в нерасторжимом объятии, в тесном единении двоих. Шнурки уже не удерживали платье, и оно оказалось на земле; отлетели в сторону и его пояс и туника. Розалинда и Эрик вместе упали на их роскошную постель — постель из листвы и протертой шерстяной ткани, — не видя и не желая знать ничего, кроме друг друга.

— Ты воистину моя жена, Розалинда? Перед Богом и людьми?

Ответить было легко,

— Во веки веков, потому что ты мой муж.

— Ах… — Он опустил голову, коснувшись лбом ее лба. — Моя жена. Моя любовь.

Он перекатился на спину, так что она оказалась сверху. Вытянувшись во весь рост, она опиралась на его твердое и напряженное тело.

Его любовь.

Волна небывалой, совершенной радости окатила Розалинду при этих словах — ей хотелось слышать их еще и еще. Но Эрик перешел. от слов к действию. Он подтянул ее повыше; его руки устремились под полотняную сорочку и развели в стороны ноги Розалинды; теперь, прижатая к нему, она ощущала пульсирующую силу его возбуждения. Дыхание у обоих участилось. Руки Эрика сдвинули вверх подол сорочки: теперь ноги Розалинды были полностью открыты, и его ладони лежали на ее обнаженных бедрах.