Рексанна Бекнел - Роза Черного Меча

• Название: Роза Черного Меча
• Автор: Рексанна Бекнел
• Жанр: Исторические любовные романы

Старинный обычай весеннего обручения позволяет мужчине и женщине по обоюдному согласию заключить брак на время — на один год и один день.

Странствующий рыцарь Эрик из Уиклиффа и леди Розалинда, молодая наследница Стенвуд-Касла, решаются на этот шаг, видя в нем единственное спасение от смертельных опасностей.

В глазах Розалинды Эрик — опасный разбойник по прозвищу Черный Меч, приговоренный к повешению; однако она надеется, что он — в благодарность за избавление от петли или в расчете на щедрую награду — поможет ей и раненому, беспомощному пажу Кливу добраться до замка ее отца.

Ни тот, ни другая не собираются выполнять обеты, принесенные согласно языческому обряду. Однако жизнь распорядилась по-иному.

---

— Грегори! — вскричал Гилберт, с трудом отразив три ошеломляюще-быстрых удара подряд. — Заходи сзади, друг! Заходи сзади!

Тот, кого звали Грегори — остальные двое все еще катались по земле, — бросился на помощь своему сеньору, чье положение становилось весьма затруднительным. Но не тут-то было: Клив, издав яростный вопль, преградил ему путь.

— Прочь с дороги, юнец, не то зарублю! — Рыцарь угрожающе рассек воздух широким мечом. Но Клив был не робкого десятка, да и Розалинда, не медля, встала рядом с ним.

— Может, ты и меня зарубишь? — насмешливо поинтересовалась она. — И не побоишься, что придется держать ответ? А как насчет клятвы верности рыцарскому долгу? — бросила она напоследок самым издевательским тоном.

Ее слова поколебали решимость Грегори, но Гилберт колебаться не стал. Отбиваясь от бешеного натиска Эрика, он успел заметить, что сэр Грегори все еще пребывает в нерешительности, и заорал:

— Прикончи парня! Убей его!

— А потом что? — язвительно осведомился Эрик. — Убить заодно и леди Розалинду?

— Если потребуется! — Гилберт парировал удар смертоносного клинка, летящего на него сбоку.

— Ты убил бы и ее тоже? И все только потому, что я победил тебя на турнире в Лондоне?

В голосе Эрика звучало недоверие. При всем презрении к Гилберту он не мог даже вообразить, что рыцарь способен опуститься до подобной низости.

— Если бы ты сдох в Данмоу, в этом не было бы необходимости! огрызнулся Гилберт.

Тяжело дыша, они осторожно кружили по двору, держась все время лицом друг к другу.

— Но зачем тебе понадобилось отправлять меня на тот свет столь замысловатым способом? Что ж вы попросту не прикончили меня, когда я уже попал к вам в руки?

Гилберт бросил быстрый взгляд на нерешительного Грегори затем на других, которые пытались встать на ноги, и криво усмехнулся: соотношение сил снова изменялось в его пользу.

— В ту ночь я одной стрелой убил двух зайцев: отделался от глупца, посмевшего унизить меня… — Он ринулся вперед, оттесняя Эрика на площадку, усыпанную осколками камней, — и нашел козла отпущения… чтобы он ответил за некоторые мои грехи!

Эрик покачнулся, наступив босой пяткой на острый камень, и Розалинда едва не закричала от ужаса. Но Гилберт… что за чушь он несет! Чушь, в которой нет ни крупицы смысла… Он же безумен! — подумала Розалинда. Но это делало его еще более опасным.

— Козла отпущения?..

Эрик встретил выпад Гилберта мощным ударом снизу и перешел в контратаку — его клинок чиркнул по кольчуге противника.

— Но за какие грехи?.. — Его лицо внезапно потемнело от гнева: он понял все. — Так это ты?! Разбойник, который держал в страхе всю округу, — это ты! И ты решил свалить на меня свои преступления, чтобы меня повесили вместо тебя! Лучше не придумаешь! Только я-то не умер.

— Какая разница, — прорычал Гилберт. — Умрешь сегодня, и все равно выйдет по-моему.

— Сегодня есть свидетели.

— Я позабочусь, чтобы свидетелей не осталось. Снова со звоном скрестились клинки — каждый пытался достичь перевеса. Гилберт дрался, как одержимый. Да он и был одержим самим дьяволом. Но Эрик сражался так, как сражаются только за любимых, — собрав в единый кулак всю мощь тела и духа.

На какую-то долю секунды лица соперников сошлись так близко, что их разделяли лишь несколько дюймов.

— Они умрут, и вину за их смерть возложат на тебя, — с издевкой пообещал Эрику взбешенный рыцарь. И тут над полем сражения прогремел голос:

— Вину возложат на виновного!

Все головы, кроме одной, обернулись на голос. Розалинда радостно вскрикнула, потому что это был ее отец в сопровождении сэра Роджера и двух других рыцарей. Рать Гилберта в беспорядке отступила, и даже сам предводитель похолодел, почуяв беду. Только Эрик ни на миг не позволил себе отвлечься от своей задачи. Только он остался собранным и сосредоточенным.

— Вот теперь мы и увидим, кто умрет, — с ледяной яростью пробормотал он и в могучем броске столкнул Гилберта на заросшую травой ровную площадку.

В тишине двора, через который протянулись удлинившиеся тени, Эрик и его враг стояли лицом к лицу. Часто и тяжело дыша, они присматривались друг к другу, мысленно взвешивая сильные и слабые стороны противника.

Розалинда бросилась к отцу в надежде, что он остановит схватку. Она все еще боялась, что Эрика ранят или даже убьют. Отец ласково принял ее в объятия, но столь выразительно покачал головой, что она не осмелилась ни о чем его просить. Было ясно, что он намерен позволить мужчинам разрешить спор оружием.

И Гилберт не стал медлить. С исступленным криком он обрушил на Эрика град ударов — сверху, сбоку, снизу, — тесня босого соперника. Воздух звенел от лязга мечей, и Розалинда сжалась в комок. Но Эрик отнюдь не был сломлен, хотя и отступал под натиском Гилберта. С железным спокойствием он заманивал за собой противника, позволяя тому тешиться ложной надеждой, и наконец дождался момента, когда взмахи меча чуть-чуть замедлились. Тогда Эрик резким поворотом клинка заставил Гилберта отвести меч в сторону и в могучем броске всадил острие под ребра врагу.

Несколько мгновений ни один из соперников не двигался: Гилберт в оцепенении смотрел на Эрика, как бы не веря в случившееся. По клинку потянулась тонкая полоска крови, и он медленно опустил голову, глядя на нее. Затем Эрик выдернул меч, и Гилберт, шумно выдохнув воздух, рухнул на колени. Когда клинок перестал закрывать рану, хлынула кровь, заливая тунику и кольчугу, но Гилберт не проронил ни звука — ни слова жалобы или раскаяния. Он лишь поднял взгляд на бесстрастное лицо Эрика и упал ничком в грязь.

Розалинду с головы до ног сотрясала дрожь, только крепкая хватка отца удержала ее на ногах, когда страшное напряжение сменилось чувством избавления. Соратники Гилберта спешно побросали оружие, и ликующий вопль Клива прорезал воздух. Но Эрик, чуть покачиваясь и прерывисто дыша, продолжал стоять над своим поверженным врагом. Потом он поднял голову и отыскал взглядом Розалинду.

Ему не понадобились слова, чтобы подозвать ее к себе. Хотя ее колени дрожали, а сердце билось тяжело и гулко, Розалинда высвободилась из отцовских рук. Остановившись перед Эриком, она не удостоила распростертое тело Гилберта ни единым взглядом. В долгие секунды, когда она и Эрик молча смотрели друг на друга, она прочла на его лице все то, что он не сказал словами. А потом с радостным криком она бросилась к нему в объятия.

— Любимая. Моя бесценная, единственная любовь… — тихо приговаривал он, склонившись к пышному ореолу волос и прижимая ее к себе.

Розалинда чувствовала, какая дрожь бьет его тело, и понимала, что эта дрожь порождена не только безмерной усталостью, но и чувствами, переполняющими его. Ее руки скользнули по ею влажной от пота коже — и она прижалась к нему еще крепче.

— Я люблю тебя… я так за тебя боялась… я люблю тебя… люблю, — шептала она, задыхаясь. Потом их губы встретились в поцелуе, в котором смешались и пылкая страсть, и светлая нежность, — в поцелуе подлинной любви.

— Тебе придется многое объяснить. И отпусти мою дочь, — потребовал сэр Эдвард; в его голосе слышались растерянность и раздражение. Но Розалинда стряхнула с плеча отцовскую руку, и Эрик укрыл ее защитным кольцом своего объятия.

— Она ваша дочь, это так. Но она моя жена.

Увидев, как ошеломлен отец, Розалинда поспешила подтвердить:

— Это правда, отец. Мы женаты, хотя и по старинному обряду весеннего обручения. И я люблю его.

Сэр Эдвард не отвечал. Его глаза перебегали с Эрика на Розалинду и обратно.

— Вы… вас не могли обвенчать. Кто взялся бы выполнять такую церемонию? Ты простой ратник… — тут он осекся. — Ты сражаешься, как подобает рыцарю. — Он покачал головой и нахмурился. — По-видимому, нам предстоит услышать долгое и нелегкое объяснение всех этих событий, а я целый день провел в седле и устал. Давайте разведем костер и устроимся поудобнее, прежде чем вы начнете свою историю.

Он обернулся к своим спутникам, жестом приказав им позаботиться о трупе Гилберта. Клив двинулся было к Розалинде, но сэр Эдвард решительно покачал головой:

— Оставь их. Собери хвороста для костра и позаботься о лошадях. И постарайся раздобыть какую-нибудь еду. Я не желаю, чтобы меня уморили голодом.

Все разошлись выполнять полученные ими приказы, а Розалинда с Эриком так и стояли, не двигаясь с места. Она с трудом могла поверить, что он наконец принадлежит ей, что он, целый и невредимый, открыл всем тайну их брака — и ничего страшного не произошло! Она подняла голову с его горячего плеча.

— Ты рыцарь, — мягко упрекнула она его. — И все время таил это от меня.

Их глаза встретились. Потом он улыбнулся, и эта улыбка оказалась самым прекрасным из всего, что она видела в жизни.

— Ты призналась в любви ко мне — к человеку, которого считала простолюдином — перед отцом и перед всеми остальными.