Нина Берберова - Люди и ложи. Русские масоны XX столетия

• Название: Люди и ложи. Русские масоны XX столетия
• Автор: Нина Берберова
• Издательство: «Прогресс-Традиция»
• Жанр: История
• Год: 1997
• ISBN: 5-89-493-008-1

Книга создана на основе уникальных архивных источников. Она содержит историю русских лож в XX столетии, описание масонских ритуалов, толкование специальных терминов, биографический словарь русских масонов. Особый интерес представляет раздел, в котором впервые приведены воспоминания и переписка ведущих политических деятелей России начала века, связанные с историей масонства.

Остро и увлекательно написанная книга Нины Берберовой адресована не только специалистам-историкам, но и всем читателям, интересующимся этой темой.

---

Иным вспоминались непризнанные пророки прежних дней: дипломат барон Розен, в 1914 году говоривший, что Россия никогда не победит Германию, и надо сделать все, чтобы приготовиться к сепаратному миру, или ненавистный многим царский министр П.Н. Дурново (ум. в 1914 г.), сказавший приблизительно то же самое: «Две непримиримо враждебные державы (Франция и Германия) сумели втянуть остальные державы в войну». Говорившие это не были германофилы, это были независимые и серьезные люди, старые люди, видевшие дальше других.

* * *

Одним из имен, наиболее часто повторявшихся перед Февральской революцией и во время нее, было имя князя Георгия Евгеньевича Львова, кадета, земца и Досточтимого Мастера[19]. Это был человек «толстовской секты», как тогда говорили, мягкий и кроткий, сторонник непротивления злу. По некоторым, впрочем всегда почтительным, оценкам, он был, что называется, оппортунистом; в формировании первого Временного правительства он был выбран председателем Совета министров и одновременно – министром внутренних дел. Имя его уже несколько лет значилось в секретных списках будущих министров, после устранения царя. Член Гос. Думы, он был в Выборге в 1906 г. со всеми вместе, но «Воззвания» не подписал, сославшись на болезнь. Это не охладило его коллег, кадетов и народных социалистов, они по-прежнему любили и уважали его, а главное, их уже тогда начало беспокоить, что если его вежливо убрать из списков, то заменить его будет некем. Он был бессменный председатель Земгора, о нем написана книга, полная восторга перед его добротой и кротостью. (Т. Полнер. «Жизненный путь князя Львова»). В 1920 г. он поехал в США, чтобы объяснить, что происходит в России. Но популярностью он там не пользовался.

М.А. Алданов писал в 1919 г.:

«Правительство было составлено еще в 1916 г. Оно было составлено на заседаниях у кн. Львова, в номере гостиницы «Франция» в Петербурге, и список будущих министров почти целиком совпадал с первым составом Временного правительства.

(«Сборник в честь 70-летия П.Н. Милюкова», с. 25).

Член к.-д. партии, кн. Львов стремился к тому, чтобы в правительстве все было тихо, и то поддерживал Милюкова против Керенского (в апреле 1917 г.), то Керенского против Милюкова. С Милюковым он был за продолжение войны и против сепаратного мира. Как толстовец, он войну не любил, как масон, он считал неблагородным бросать союзников. Его кадетство никогда не проявлялось ярко, и еще в 1915 г. П.Б. Струве писал А.В. Кривошеину, что «кн. Львов себя кадетом не признает». Милюков однажды сказал, что он «сомнительный кадет». Тем не менее, кн. Львов в 1915 г. регулярно встречался с Маклаковым, С.А Котляревским, П.Б. Струве у кн. Григория Трубецкого, чтобы тайно обсуждать, что делать.

Революции среди «прогрессистов» не хотел никто. Ее хотели так называемые «социалисты», но не они были на виду в 1915 г., когда процветала Военная ложа. Александр Иванович Гучков всецело был занят ею. Тяжелые потери в августе 1915 г. на фронте, усиливающееся влияние «темных сил» на царя и смещение Николая Николаевича с поста Верховного Главнокомандующего толкнули Гучкова на мысль о дворцовом перевороте. Мы знаем теперь, что генералы Алексеев, Рузский, Крымов, Теплов и, может быть, другие были с помощью Гучкова посвящены в масоны. Они немедленно включились в его «заговорщицкие планы». Все эти люди, как это ни странно, возлагали большие надежды на регентство (при малолетнем царевиче Алексее) вел. кн. Михаила Александровича, брата царя. Почему он казался им подходящим человеком – неясно. Говорил ли Гучков об этом с самим Мих. Ал. – неизвестно, но возможность такая у него была, и не раз.

Женатый морганатическим браком Михаил Александрович, не имевший по русским законам права на престолонаследие, стал в умах заговорщиков кандидатом на престол. План в общих чертах был несколько поверхностен: Распутина убрать или убить, царицу заточить куда-нибудь подальше, царя заставить отречься – или убить, а на престол посадить его брата.

До начала нового века Гучков был далек от русской политической жизни. Сравнительно молодым человеком из богатой старообрядческой купеческой семьи он во время войны англичан с бурами (1898) бросился воевать на стороне буров и попал к англичанам в плен. Затем он участвовал в македонском восстании за независимость. Вернувшись в Россию, Гучков стал директором правления Московского Купеческого банка. Он был поклонником реформ Столыпина, но к 1915-1916 гг. занял весьма решительную позицию в вопросе о свержении царя. В 1915 г. он стал во главе Российского Красного Креста. Член Гос. Думы, а затем и Гос. Совета, организатор и председатель Военно-промышленного комитета, он всю жизнь тянулся к военным. Царя он знал лично, он докладывал ему в Царском селе, когда был председателем III Думы. Для него замена ничтожеств, сидевших в царском Совете министров и в высшем командовании, выбранными им и его братьями по ложе достойными людьми (Кривошеин, Игнатьев, Поливанов и др.) была первым шагом к спасению России. На допросе в Чрезвычайной следственной комиссии 2 августа 1917 г. («Падение царского режима», т. 6) он говорит довольно откровенно о своем «детище», военном заговоре.

Ген. Михаил Васильевич Алексеев, войдя в Военную ложу с рекомендацией Гучкова и Теплова, привел с собой не только Крымова, но и других крупных военных. В этом свете становится понятно, почему именно генералы Алексеев и Рузский приняли участие вместе с Гучковым (и Шульгиным – не масоном) в процедуре подписания царем акта отречения.

Нольде пишет:

«Алексеев числился в кадетах и в кадетском партийном списке по выборам в Учредительное собрание».

М.К. Лемке пишет, что 9 ноября 1915 г. говорил с ген. Пустовойтенко о том, что «Алексеев будет диктатором», и что «у него есть что-то, связующее его с Крымовым. Зреет конспирация с Коноваловым и Гучковым, и ими обоими». И, внезапно, неожиданное сообщение: «вел. кн. Николай Михайлович относится к Алексееву очень тепло».

Но несмотря на поддержку в ложах и почти ежедневные вечерние собрания – открытые и закрытые – и поездки с фронта в Петроград и Москву, этот первый заговор дальше разговоров не пошел. Гучков уехал на фронт. У его единомышленников возник новый план.

В этом втором заговоре Гучков играл менее значительную роль, он теперь был на фронте. Он быстрее других охладевал после неудач. В это время Алексеев начал вести двойную игру – написал царю верноподданническое письмо, а вместе с тем занял видное место в оппозиции. 16 января 1916 г. он привез кн. Львова и Челнокова в Ставку, в Могилев, и свел их с царем. Вырубов пишет, что «царя волновали отношения (близость) Алексеева и Гучкова». Весьма вероятно, что через английского посла Бьюкенена слухи об обоих заговорах дошли до Ллойд-Джорджа[20].

В это же время ген. Ломоносов, полк. Мстиславский-Масловский (позже, весной 1917 г., назначенный комиссаром Северного флота) и Станкевич были ближайшими людьми к ген. Алексееву, состоя с ним в одной и той же ложе.

В январе 1916 г. «ген. Алексеев вел интимные переговоры с кн. Львовым». (Мельгунов. «На путях…», с. 94-97). Когда Алексеев по болезни уехал в Крым, Львов приезжал к нему для переговоров. Связи заговорщиков с ген. Крымовым были известны не одному Лемке. Известно письмо Гучкова к ген. Алексееву летом 1916г. с критикой правительственных действий, после отставки министра иностранных дел Сазонова. «Это письмо распространялось тайно» (Дякин. «Русская буржуазия…»). Тогда же Алексеева навещал М.В. Родзянко. В это время в Петербурге ходили слухи, что этот последний готовит доклад для съезда Промышленного комитета «об учреждении диктатуры», и ген. Маниковский (масон Военной ложи) уже имеет в руках копию этого доклада.

Ген. Алексеев, как пишет Мельгунов, «был связан с Гучковым, кн. Львовым и Родзянко еще до 1917 г.» («Легенда…»).

Вел. кн. Александр Михайлович в своих воспоминаниях сообщает:

«Ген. Алексеев связал себя с заговорами (вместе с ген. Рузским и Брусиловым), с врагами существующего строя, которые скрывались под видом представителей Земгора (кн. Львов), Красного Креста (Гучков), Военно-промышленного комитета (Коновалов), и др. Все генералы хотели, чтобы Николай II немедленно отрекся от престола. Это были генералы-изменники»

(с. 286).

Царский жандарм, ген. Спиридович пишет в своих воспоминаниях о важных собраниях в Петербурге, в октябре 1916 г., под председательством М.М. Федорова, на частных квартирах, в том числе и у Горького[21]. На одном из собраний было решено вынудить у царя отречение от престола и убить его. Об этом было сообщено тогда же кн. Львову и Челнокову, а также Родзянко, и тогда же был составлен список будущего Временного правительства.

Через 50 лет меньшевик Г.Я. Аронсон писал:

«Решительные люди – их имена теперь известны – это Гучков, Терещенко, ген. Крымов, кн. Д. Вяземский»…