Элизабет Беверли - Любовь не умирает

• Название: Любовь не умирает
• Автор: Элизабет Беверли
• Жанр: Современные любовные романы

Джорджия и Джек познакомились в маленьком курортном городке, когда ей не было и четырнадцати, а ему едва исполнилось семнадцать. И вновь встретились там же через 23 года. Сбудутся ли теперь их полудетские мечты?

---

Странно, насколько четко такие вещи запечатлеваются в памяти: всего лишь повеяло старым, знакомым запахом — и она снова беспомощный, беззащитный подросток. И засомневалась: да правильно ли она поступила, придя в дом к отцу?

Тихий щелчок захлопнувшейся за спиной двери… Она вздрогнула, стремительно обернулась, охваченная желанием поскорее покончить со всем этим, и без обиняков спросила:

— Почему ты пожелал встретиться со мной? Он внимательно оглядел ее.

— Не лучше ли пройти в гостиную, сесть? Кофе хочешь?

— Нет, спасибо. Я предпочла бы перейти к делу.

— Ну а я сяду, мне уже нелегко долго стоять на ногах. Я теперь не тот, что прежде.

Она кивнула, гадая, нет ли в его словах скрытого смысла или он просто морочит ей голову… Никогда ей не удавалось проникнуть в его мысли. Так часто бывало: у отца на уме вот это, думала она, а он буквально оглушал ее неожиданным словом или поступком.

— Хорошо, — она направилась в гостиную, — я сяду, но вообще я ненадолго.

В доме было тепло, даже слишком тепло; она сняла куртку, закатала рукава пушистого свитера, устроилась на диване — именно здесь она сидела когда-то, выслушивая наставления отца, — и уставилась перед собой невидящим взором. Отец уселся в старинное кресло у камина — именно тут он сидел, делая ей выговоры. Некоторое время оба молчали.

Наконец Грегори Лавендер, убедившись, что дочь не предпримет первая никаких попыток начать разговор, вымолвил:

— Я так понял, что Джек Маккормик вернулся в Карлайл.

Джорджия, вскинув голову, смело встретилась с ним взглядом. Так вот почему отец позвал ее — не для того, чтобы выяснить наконец отношения с единственной дочерью, а потому, что Джек вернулся в город.

— Да, — спокойно ответила она, — это так. Он помолчал, сплел пальцы под подбородком.

— И ты, насколько мне известно, виделась с ним.

В груди у Джорджии вспыхнул огонь, разлился жаром по шее; она стиснула зубы — ей уже не четырнадцать лет, и она может делать что хочет, встречаться с кем ей угодно.

— Хотя тебя это никак не должно касаться — да, виделась.

Уронив руки на колени, Грегори Лавендер небрежно закинул ногу на ногу, продолжая спокойно разглядывать дочь.

— До меня даже дошло, что сегодня ты почти весь день провела в его номере.

Она пулей вскочила с дивана, сунула, не сказав ни слова, руки в рукава куртки, вытащила из-под воротника волосы и направилась к двери. Не станет она сидеть и слушать, как ее отчитывают за встречу с Джеком. Она не ребенок, черт возьми, и не обязана перед ним оправдываться!

Не было ничего дурного в ее встречах с Джеком Маккормиком двадцать лет назад, и сейчас нет ничего плохого. Если отец решил вернуть ее под свой каблук, его ждет жестокое разочарование. Она подошла уже к двери, почти покинула отцовский дом, но голос Грегори Лавендера остановил ее:

— С годами у тебя появился характер. Стремительно обернувшись, она сверкнула взглядом, ледяным тоном ответила:

— Характер у меня был уже в детстве. Просто ты никогда не удосуживался обратить на это внимание.

— Возможно, ты и понятия не имеешь, на что я обращал внимание.

— Едва ли.

Ответ дочери ошеломил его, но маска так же быстро вернулась на его лицо, и Джорджии снова оставалось только гадать, каковы же истинные его чувства. Она всегда ненавидела эту его черту — способность полностью скрывать свои мысли и переживания, в то время как сама она всегда оказывалась беспомощно обнаженной перед окружающим миром.

— Итак, после стольких лет ты снова впустила его в свою жизнь, — констатировал Грегори Лавендер.

Она замялась, недоумевая, стоит ли тратить силы на споры с отцом, ведь его мнение, по крайней мере касательно Джека, никогда не имело для нее значения. И все же услышала, как отвечает:

— Во многих отношениях Джек и не покидал мою жизнь.

— Это не тот мальчишка, которого ты помнишь.

Она вздернула подбородок, сама не понимая, почему эти слова так ее задели.

— Знаю.

— Сейчас он причинит тебе гораздо больше боли, чем тогда.

Она выдавила из себя смешок, начисто лишенный веселья.

— А тебе разве не все равно?

Отец молча все смотрел и смотрел на нее, и от его спокойного взгляда ее, как и когда-то давно, охватил озноб. Пришлось собрать все силы, чтобы не расслабиться, признавая безоговорочное поражение. Она выдерживала его взгляд, сопротивляясь инстинктивным потокам детских страхов, и первым отвести глаза пришлось Грегори Лавендеру.

— Джорджия, ничего хорошего от него не жди. — Он отвернулся к дивану, с которого она только что встала.

— Не тебе это решать.

— Ты многого не знаешь о нем…

— Это не твое дело, папа! — оборвала она его, чувствуя, как ее поднимает, поддерживает неведомая сила. — Не было твоим раньше, не твое и теперь.

— Вот как? — В голосе его сквозило презрение.

— Да, не твое дело. Я больше не ребенок, и ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь. Двадцать лет назад ты отвернулся от меня…

— Это я отвернулся от тебя? — встрепенулся он.

— И все эти годы я прекрасно обходилась без тебя, — продолжала она, не обращая на него внимания. — Ты больше не разбудишь во мне тех чувств, что удавалось тебе будить прежде. Все это давно позади.

Обдумав вспышку дочери, Грегори Лавендер решил оставить ее без замечаний, а вместо того спросил:

— Тебе известно, что я вот-вот потеряю свою компанию?

Вот они и подошли наконец к истинной причине ее присутствия здесь.

— Я слышала, у тебя финансовые затруднения. Это всем в городе известно. Но что ты теряешь компанию — для меня новость.

— «Теряешь» не совсем точное слово. У меня ее отнимают. Против моей воли.

Джорджия недоуменно взглянула на него.

— Как это можно — отнять компанию против твоей воли?

— Кто-то скупает мои акции быстрее, чем я могу уследить, и расплачивается значительно выше их наличной стоимости.

— Кому нужна компания, дела которой идут неважно?

Словно подстегнутый ее вопросом, за спиной у нее раздался стук в дверь. Отец молча улыбнулся. Как-то странно, подумала она. Что означает эта улыбка в такой момент?

— Задай эти вопросы ему, — наконец прозвучал ответ.

Джорджия непонимающе молчала.

— Иди открой дверь.

Автоматически повинуясь застрявшей в мозгу и непроизвольно воскресшей привычке во всем подчиняться отцу, она повернулась к двери. И в тот самый момент, как начала поворачивать ручку, до нее дошло: ответ ей известен; что-то холодное, страшное сдавило грудь, где-то в пыльном воздухе явственно раздались голоса — спокойный голос Джека и ее собственный: «Я… приобретаю компании, которые обанкротились или близки к этому. Затем вкладываю в них по-крупному — деньги и время, — чтобы они снова поднялись на поверхность. А когда дела налаживаются, продаю их и получаю гораздо больше, чем заплатил». — «Похоже, дело и прибыльное, и благотворительное». — «Прибыльное — точно». Она отлично помнит этот их разговор.

Нет, этого не может быть! Но, открывая дверь, Джорджия знала, что увидит за ней Джека. Холодный ветер растрепал ему волосы, а синие глаза стали как льдинки. По телу ее пробежала дрожь, но не от мороза, и она подняла руку ко рту.

— Пожалуйста, скажи, что это не ты! — прошептала она.

Джек сразу понял, что она имеет в виду. Несомненно, Грегори Лавендер пригласил его сюда по тем же причинам, что и ее. Похоже, все нити по-прежнему у него в руках. Судя по всему, ничто не изменилось.

Глава 10

— Это я, — тихо произнес Джек. — Но все обстоит не так, как ты думаешь.

У Джорджии в груди будто раскрылась огромная черная дыра, и все хорошее, что было у нее в жизни, внезапно затянутое туда, исчезло в зияющей пустоте. Все слова, что говорил Джек; все чувства, что он пробуждал; все дни, проведенные с ним вместе в укромной бухточке; все надежды и мечты о будущем. Два коротких слова — и все переменилось.

— О, Джек…

— Джорджия, я сейчас все объясню…

— Да-да, Джорджия, — вставил ее отец, — пусть он все объяснит. Пусть объяснит, как прибирает к рукам «Лавендер индастриз» — дело всей моей жизни и твое наследство. Как отнимает у нашей семьи самое дорогое… и этот дом, в котором ты родилась и выросла. Пусть расскажет, как в разгар зимы вышвыривает меня, старика, на улицу. Мне очень хочется услышать это.

Джорджия посмотрела сначала на отца, потом на Джека — она отказывалась верить, что он, любимый ею человек, способен на такое. И тут же поймала себя на том, что без труда верит: Джек всегда ненавидел ее отца, и не делал из этого тайны. Но почему сейчас, после стольких лет, он пошел на это?

— Джек, это правда?..

В вопросе ее прозвучало отчаяние: она желает услышать все от него самого. Должно быть какое-то объяснение. Какое именно — она не имеет понятия, но оно есть.

Он выдержал взгляд ее расширенных, полных ужаса глаз.