Юлий Буркин - Изумрудные росы

• Название: Изумрудные росы
• Автор: Юлий Буркин
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12604-X

Роман «Изумрудные росы» является продолжением истории, рассказанной автором несколько лет назад в книге «Цветы на нашем пепле» и высоко оцененной как коллегами, так и читателями (премия «Странник-2000»). Его герой, астробиолог Грег Новак, возвращается на Землю спустя много тысячелетий после начала неудачной экспедиции в поисках новой родины для человечества. Однако жизненное пространство уже занято. Отныне решать, жить оставшимся нескольким сотням людей рядом с новыми хозяевами планеты или нет, будут разумные бабочки, крылатые лилипуты — порождение фантазии ученых, созданные когда-то то ли во имя науки, то ли для забавы. Однако жизнь воздушной Империи совсем не похожа на сказку. В первые же дни Новак, попав в рабство, становится невольным участником заговора, звездной войны и нового космического путешествия теряя Землю теперь уже навсегда…

---

— Давай.

— Что же ты не беседуешь?! — разозлился Грег.

— Беседую, — невозмутимо возразил Лабастьер.

— Проклятье, — пробормотал Грег. — Ладно… Ты думаешь вывести из анабиоза моих товарищей?

— Я думаю об этом, — отозвался император. Грег хотел уже было взбеситься вновь, но Лабастьер продолжил: — Взвешиваю все «за» и «против». «За» не вижу ни одного.

— А «против»? Перечисли!

— Всех не сосчитать. Чем больше я с тобой общаюсь, тем больше их появляется. Например, прямо сейчас ты проявляешь удивительный для меня первобытный эгоизм. Заключив двустороннее соглашение, ты истерично требуешь от меня выполнения моих обязательств, а о своих даже не вспоминаешь.

— Какие еще обязательства?! — возмутился Грег.

— Ты обещал рассказать мне о том, с чем вы столкнулись в космосе. А так как инициатива заключения этого соглашения исходила от тебя, то и первый шаг должен быть твой. Но ты не торопишься.

— Черт! — выругался Грег. Он и в самом деле и думать забыл об этом. — Ну ладно. Я расскажу.

«Наш корабль называется „Звездный странник“, и я думаю, зря мы его так назвали. В его строительство вбухали треть годового бюджета планеты, и не стоило нам быть легкомысленными даже в названии. Надо было назвать его „Счастливчик“ или хотя бы „Разведчик“, а еще лучше „Мэйфлауэр“ — так назывался корабль, на котором когда-то по океанским водам приплыли на мою родину первые поселенцы из Европы и основали великую страну. А странник странствует ради странствий, и это главная его цель… Так, к сожалению, и вышло.

Все в этом корабле — от системы жизнеобеспечения астронавтов, находящихся в анабиозе, до «святая святых» — гиперпространственного привода — было итогом новейших, безумно дорогих, но ни разу не проверенных на практике разработок. Во всяком случае, в совокупности. Но у человечества уже не было времени на проверки.

Нас отбирали по стольким критериям, что таких людей просто не бывает. Да и что такое «космобиолог», если ни с одной биологической формой вне Земли люди еще не встречались? И этот самый «космобиолог» при необходимости должен быть способен заменить пилота звездолета… И он к тому же чемпион континента по рукопашному бою без правил… Я лично не могу. Потому что очень трудно представлять себя. И вот такими или примерно такими универсалами были поголовно все участники экспедиции.

Почему я стал астронавтом? Повелся на инфантильную ерунду. В детстве меня почему-то мучил вопрос: если космос бесконечен, то в мириадах вероятностных сочетаний обязательно найдется моя копия… И если мы встретимся, мы откроем друг другу какую-то тайну… Идея ушла, а интерес к космосу остался.

Мы летели на поиск новой родины для людей, потому что старую они уже высосали почти без остатка и теперь, обезумев, за этот самый остаток дрались между собой. И посылали на бой друг с другом орды роботов. Чтобы заставить безобидных, как электрические чайники, роботов воевать, сделать их агрессивными по отношению к людям, их заражали специальными компьютерными вирусами. Этих вирусов развелось так много, что верить роботам было уже нельзя.

Природа не заложила в нас инстинкта сохранения вида. Точнее, заложила, но лишь как сочетание инстинкта самосохранения и материнского инстинкта. Дальше одного поколения это не работает. Выживи сам, сумей уберечь детей — и все будет в порядке… А тех, кто этому мешает, — убей. Было чудом, что среди нас еще находились люди, способные думать об интересах будущих поколений, а не только о себе и своих детях… Было чудом, что именно эти люди стояли в тот момент у руля и сумели правдами и неправдами ради этой абстрактной для большинства цели сделать нищих беднее еще на треть. Но, как бы то ни было, мы отправились в путь.

Газетчикам говорилось, что мы — разведчики, что, найдя землю обетованную, вернемся и заберем туда всех желающих. Специалисты знали, что это ложь. Мы должны были найти место, пригодное для жизни, и остаться там. Чтобы человечество продолжалось хоть где-то…

Но мы вернулись. Вернулись, спасая собственные шкуры. Потому что даже изгаженная, перенаселенная и воюющая сама с собой Земля была более пригодной для жизни, чем все встреченные нами в пути миры».

Грег остановился и заявил:

— Я проголодался.

Уже вечерело, и теперь они шли по голой, глинистой, испещренной трещинами почве.

— Нужно пройти еще немного, — сказал император. — Через полчаса мы выйдем к водоему, там нас будут ждать мои слуги с порцией пищи для тебя.

— Полчаса? Нет проблем. — Грег двинулся дальше. — Я уже много рассказал тебе. Не пора ли тебе, согласно нашему договору, высказаться по теме, интересующей меня?

— Вообще-то ты ничего не рассказал мне о том, что меня интересовало, — заметил Лабастьер. — Ничего о мирах, где ты побывал. Политическую, экономическую и экологическую ситуацию на Земле в момент вашего отлета я прекрасно знал и без тебя… Будем вести игру честно. Я принимаю эстафету, но так же, как и ты, расскажу лишь о предварительной ситуации к той, что тебя интересует. А ты в это время готовься быть более точным.

— Проклятье! — пробормотал Грег, но тут же смолк, потому что заговорил император.

«Меня заинтересовали космические разработки людей. Я даже построил корабль, подобный вашему. Но в процессе строительства выяснилось, что мнемополе, посредством которого сообщаются друг с другом мои оболочки, имеет не столь уж большой диаметр действия, а в гиперпространство не проникает вовсе.

Что это значило? Что в глубокий космос могут отправиться только мои подданные, но не я. Если бы я все-таки отправил туда одну или несколько своих оболочек, они, оторванные от тысяч остальных сознаний, перестали бы быть мной.

Я проводил эксперименты. На одну из моих оболочек надевали так называемый «блокиратор», нейтрализующий действие мнемополя. И всегда, всегда данная оболочка, сделавшись как бы отдельной бабочкой с собственной личностью, становилась агрессивной по отношению ко мне, пыталась перехитрить меня и сбежать. И всегда противилась тому, чтобы вновь слиться с общим сознанием.

Мог ли я доверить звездолет такой моей бывшей части? Конечно же, нет. И уж тем более я не мог доверить его своим подданным… Ведь я доверяю только себе. Это вам, бескрылым с отдельными личностями, постоянно приходится доверяться друг другу, чтобы добиться цели совместными усилиями. Но, согласись, разочаровываетесь вы чаше, чем действительно чего-то достигаете… А мне не нужно это вечно грозящее разочарованиями сотрудничество с другими личностями, мне достаточно сотрудничества с самим собой.

Была еще одна возможность — роботы. Но идея разумных неживых существ глубоко чужда бабочкам, и я, при всей моей лояльности к человеческим разработкам, в этом остаюсь маака. К тому же ваша история подтвердила, что и роботы могут стать угрозой.

Корабль стоял без дела. В конце концов, торопиться мне некуда. Но однажды бунтовщики с помощью «блокиратора» насильно лишили одно из моих воплощений связи с остальными. И именно эта моя оболочка, став как бы отдельным существом, захватила звездолет и отправилась в космос.

Потому я и расспрашиваю тебя так настойчиво о мирах, где вы побывали… На моем корабле хранились тысячи личинок бабочек. Если предатель нашел пригодный для жизни мир, он мог образовать там колонию. И у меня есть косвенные доказательства, что так и случилось. Я помню ту агрессию, которую проявляли отделенные от меня воплощения. Если ему повезло и он выжил, то, набравшись сил, он вернется, чтобы убить меня. Эта мысль не дает мне покоя».

«Да-а, если считать, что я начал издалека, то император и вовсе говорил не о том, о чем договаривались, — подумал Грег. — Но вообще-то история, мягко говоря,забавная».

— Хочу тебя успокоить, — сказал он. — Вряд ли беглецу повезло. И, насколько я понимаю, отныне ты освобождаешь меня от повинности рассказывать тебе обо всех тех безжизненных булыжниках, на которых мы побывали? Лично я уже просто не верю, что мы можем жить где-то еще, кроме Земли, что найдется такой мир… И уж тем более следов колонии теплокровных бабочек мы не встречали нигде. Там, где мы были, не выжить ни нам, ни вам. Могу поклясться тебе в этом всем, чем пожелаешь. Скорее всего, твои беглецы погибли.

— Вода! — сообщил Лабастьер. — Мы добрались до места привала. Здесь ты сможешь умыться и поесть.

Грег почуял запах жареной рыбы, но не поверил себе. Однако, когда они приблизились к берегу ручья, он убедился в верности своего обоняния: две бабочки-урании на вертеле над костром жарили очищенную рыбешку. Размера она была небольшого, зато ее было много: возле костра лежала целая гора, и Грег накинулся на нее с огромным аппетитом, несмотря на отсутствие приправ, масла и даже соли.

Насытившись, он разделся, подошел к кромке воды и остановился. Ручей был неширокий, метров пять, но течение было сильным. Сквозь чистейшую воду отчетливо виднелось каменистое дно. Грег в нерешительности обернулся к Лабастьеру, который, покинув флаер, порхал сейчас рядом с ним.