Луи Буссенар - Под Южным крестом

• Название: Под Южным крестом
• Автор: Луи Буссенар
• Жанр: Прочие приключения
• ISBN: ISBN 5-7664-0661-4 (т. 5) ISBN 5-7664-0693-2.

В романе «Под Южным Крестом» события разворачиваются в далекой, загадочной Австралии, где любимые герои писателя знакомятся с жизнью аборигенов-папуасов.

---

Вопреки обыкновению, Фрикэ оставался задумчивым, разрезая на куски мясо двуутробки.

— Что же ты молчишь? — приставал к нему моряк.

— Я думаю. Сейчас мы подкрепимся, а что дальше? Положение наше не изменилось, и я не думаю, что наши неизвестные друзья будут в состоянии продолжать поставку.

— Так-то так, но что же делать? .. А кстати, как ты думаешь, кому мы обязаны этим угощением?

— Взгляни на стрелу. Ты видел, чтобы папуасы употребляли стрелы с костяным острием и с желтыми перьями на конце?

— Нет, такие стрелы у людоедов, которым мы недавно оказали услугу.

— Людоеды-кароны, не так ли? Я тоже так думаю, я узнаю их стрелы.

— Так, так. Бедные! На них здесь смотрят, как у нас в Бретани на волков, а у некоторых из них, оказывается, есть благородное сердце по соседству с желудком, способным переваривать человеческое мясо. Нельзя не признать, что хотя мы и попадали здесь на дурных людей, но встречали и хороших.

— Да, и я спрашиваю себя: где бы мы были, если бы не познакомились с Виктором и с этими несчастными, так вовремя отблагодарившими нас? Оказывается, что добрые чувства чаще можно встретить у людей, обездоленных судьбой!

Когда настала ночь, послышался такой же короткий стук, как и накануне. Фрикэ и Пьер догадались, что это опять прилетела стрела.

Послышался жалобный крик и какое-то странное трепетание. Дождавшись утра, два друга поспешили узнать, что это. Заглянув под платформу, они вскрикнули от разочарования.

На конце гибкой лианы, приколотой, как и накануне, к стреле, была привязана черная птица величиной с голубя. Она жалобно пищала и билась, точно жук, привязанный к нитке злым ребенком.

— Если это все, что нам посылается, то мы сегодня не объедимся, — сказал Пьер с комической покорностью.

— Это что-то означает, — сказал Фрикэ. — Быть может, Узинак объяснит нам эту загадку.

Сказав это, он потащил к себе лиану, которая гнулась из стороны в сторону под трепетавшей на ней птицей.

— Берегись, матрос, вспомни про стрелы. Подожди, я заряжу ружье.

Предосторожность была излишней. Осаждающие не думали возобновлять вчерашнюю попытку, и Фрикэ спокойно завершил операцию.

О чудо! Как только молодой человек завладел птицей, которая была ни что иное, как какаду, черный, как ворон, папуасы Узинака и сам Узинак точно сошли с ума. Они начали прыгать, махать руками, рвать на себе волосы и наконец бросились к ногам парижанина, словно умоляя о чем-то.

Какаду продолжал пищать, широко раскрывая огромный клюв, в глубине которого виднелся толстый цилиндрический язык.

— По-видимому, у тебя в руках какая-нибудь местная святыня, — сказал Пьер.

Предположение было верно. Поклоны и приветствия дикарей становились все шумнее. Наконец Узинак первый схватил жерди, соединявшие хижину с землей, и храбро спустился на землю в сопровождении своих воинов.

Затем он сделал парижанину знак, чтобы он тоже спустился, не выпуская птицу из рук. Фрикэ не заставил себя просить дважды и, пропустив вперед Виктора и Пьера, спустился последним, точно капитан, покидающий свой корабль.

Связанный попугай, сидя на дуле ружья, которое нес за плечом Фрикэ, вел себя как ручной. Папуасы окружили их, точно почетным караулом, и углубились в лес, не заботясь более о врагах.

На вопрос Фрикэ Узинак, опуская глаза, словно был не в силах смотреть на птицу, отвечал:

— Они ушли. Они не смеют нападать на тех, кому покровительствует Птица ночи.

ГЛАВА XII

Опять кораблекрушение. — Жители каменного леса. — Письмо Фрикэ. — Ужасная буря. — Огни каннибалов кораллового моря. — Что означали крики: cooo! .. mooo! .. hooo! .. heee! .. — Табу. — Благотворное влияние протокола, составленного весьма кстати одним жандармом по случаю каннибализма. — После трехлетней отлучки. — Совершенно голые туземцы в костюме французских жандармов. — Канонизованный Пандор. — Остров Буби и «Postal office». — Убежище для потерпевших крушение.

Прошел месяц с того дня, как наши французы и их товарищи-дикари выбрались при таких удивительных обстоятельствах из отчаянного положения. Судя по тем странным и страшным случаям, героями которых они были со времени отъезда из Макао, надо думать, что у них и на этот раз не было недостатка в приключениях.

В данный момент, однако, злая фея, преследовавшая их своей неумолимой злобой, строившая им всевозможные козни, из которых они выходили только благодаря своему мужеству, силе и смелости, как будто потеряла их из виду.

Или, может быть, судьба устала их преследовать? Или беда, действительно, отдыхает, как шутя выражается Фрикэ?

И так как все на свете относительно, то, быть может, теперешнее положение наших героев и в правду можно назвать неожиданным счастьем по сравнению с прежними их бедствиями.

Папуасы исчезли. Фрикэ, Пьер де Галь и молодой Виктор находятся на островке, затерявшемся в океане. Кругом бушуют волны и разбиваются о непроходимую путаницу камней, острых выступов, подводных утесов, отмелей и рифов, окутанных белыми клочьями пены. Поблизости от этого места в изобилии виднеются барьерные рифы и аттолы с неизбежными уборами из пальм, и море вокруг, насколько видит глаз, усеяно коралловыми островами и островками. Бурное течение с громким рокотом стремится через этот лабиринт, воздвигнутый бесконечно малыми существами, и океан, негодуя на цепи, налагаемые на него работой ничтожных атомов, с бессильной яростью кидается на груды камней.

Тысячи морских птиц летают шумными стаями, то описывая в воздухе большие круги, то вдруг быстро опускаясь в самую середину волн и выхватывая оттуда лакомую рыбку. Солнце играет на белых ветках умерших кораллов, и его косые лучи оживляют растениевидных животных, которыми усеян подводный цветник. Литофиты, мягко движущие бесчисленными щупальцами; астреи, усеянные звездами; флюстры, утопающие в мягком, почти неосязаемом кружеве; тизифоны с прелестной перламутровой чашечкой на тоненькой ножке; дендрофиллы, почки которых напоминают осиновые; горгоны, огромные и светящиеся, отливающие всевозможными оттенками — фиолетовым, красным, зеленым, оранжевым; мадропоры, нептуновы колесницы, меандрины с длинными щупальцами; миллепоры, лосиные рога, изящных форм; пурпуровые актинии, испускающие едкий сок; молукские изиды, употребляемые туземцами как лекарство от всех болезней; трубчатники, называемые также морскими органами, потому что их трубки расположены симметричными рядами, точно трубы у органа; далее пантакрины, голотурии, астерофоны и прочее, — одним словом, все самые лучшие образцы полипов и иглокожих распускаются там под горячими ласками тропического светила, в то время как веселые и подвижные толпы рыб играют и плещутся в теплых волнах, прозрачных, как хрусталь.

Три друга, которые уже успели досыта налюбоваться этим зрелищем, не обращают никакого внимания на блестящую выставку, перед которой замер бы в восторге даже наименее впечатлительный из натуралистов. Их небольшое убежище находится на десять или двенадцать футов выше уровня моря. Таким образом они защищены от высоких волн, приносимых во время бури восточным ветром. Кроме того, под белым, как снег, верхним слоем рифа находятся пещеры, способные выдержать самый сильный прибой.

Виктор занят приготовлением завтрака. Он сидит на солнцепеке перед жаровней и кипятит на ней большой медный луженый котел. Нечувствительный ни к жару солнца, ни к пламени очага, как настоящая саламандра, китайченок встает, уходит на минуту и возвращается с тремя чашками и объемистым чайником, в который наливает немного кипятку.

Растянувшись на спине у входа в пещеру, Пьер де Галь курит свою неразлучную трубку. Неподалеку от него перед крупным обломком скалы стоит на коленях парижанина и мелким почерком исписывает многочисленные листы белой бумаги, один за другим. Перо его быстро бегает по бумаге. Это настоящее стальное перо. Фрикэ часто приходится макать его в большую чернильницу, потому что чернила быстро высыхают. Не переставая работать, парижанин с наслаждением заправского курильщика вдыхает благовонный дым превосходной сигары.

Молодой человек прерывает свое занятие и подзывает к себе гражданина Небесной империи.

— Что, Виктор, скоро чай?

— Сейчас, Фрикэ, сейчас…

— А жареная говядина с луком? — спрашивает Пьер раздувая ноздри.

— Жарится.

— А! .. Заморим, значит, червячка.

— Сейчас! ..

Чай, сигары, говядина, лук! .. Откуда у наших друзей вся эта гастрономическая роскошь? Откуда у Фрикэ чернила, перья и бумага, ведь мы оставили его среди дикарей с попугаем на плече?

Еще одну минутку терпения — и наши читатели будут вполне удовлетворены.

Первая часть завтрака прошла в молчании. Три Робинзона, — мы имеем полное право назвать так людей, находящихся на необитаемом, хотя снабженном провизией острове, — три Робинзона отдали должное жаркому, и молчание было нарушено лишь после того, как Пьер, основательно подкрепившись, выпил последнюю каплю ароматной наливки, предварительно добавив в нее приличное количество превосходного рома.