Джулия Джонс - Пещера Черного Льда

• Название: Пещера Черного Льда
• Автор: Джулия Джонс
• Издательство: ООО «Издательство АСТ»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-007003-9

Знатоки и ценители фэнтези!

Джулия Джонс, уже знакомая вам по увлекательной трилогии «Ученик пекаря» и изысканно-поэтичному роману «Корона с шипами», приглашает вас в путешествие по своему новому миру.

Миру, коим правит Высокая Магия, дающаяся лишь избранным.

Миру, где кланы воинов ледяного Севера бьются в безжалостной войне.

Миру, где убивают, не проливая крови, а где-то в укрытой от взоров людских пещере таится от света дня древнее, предвечное Зло. Таится, ожидая мига, когда, как предсказано древним пророчеством, оно получит шанс вновь вырваться на волю...

---

— Мы все завидная добыча, кого ни возьми.

Аш не поняла, о чем он. Какой прок кланникам от нее? И что такого сделал им Райф? Не успела она задуматься над этим как следует, град тупых стрел осыпал Райфа и его коня. Лось, пораженный в передние ноги, упал и храпя, начал брыкаться и визжать. Райфу задело горло и левую руку, и он выронил лук. Вцепившись в поводья, он старался удержать впавшего в буйство коня.

Аш вскрикнула. Лицо Райфа стало серым, и в глазах стояло безумие. Не раздумывая, она послала Снегурку к нему, но Ангус схватил ее за руку так, что хрустнули кости.

— Нет!

Аш в бешенстве стала бороться с ним, колотя его свободной рукой и толкая Снегурку на гнедого. Она впилась ногтями Ангусу в щеку и разодрала ее, но он так ее и не отпустил.

Кланники приближались к Райфу. Наконечники их копий при свете огня на башне отсвечивали красным, как клинки Рубак. Всадники перекликались громкими грубыми голосами.

Их вытравленная дочерна броня не отражала света, меховые плащи колыхались за спинами, как живые.

На востоке наконец показались лучники, верхом на конях особо подобранной темной масти.

— Успокойся. — Ангус вывернул Аш руку, чтобы прекратить ее сопротивление. — Они не причинят ему вреда.

Тогда Аш впервые поняла, что их сейчас возьмут в плен, и метнула на Ангуса обвиняющий взгляд.

— Я не могу подвергать тебя опасности, вступая в бой со столь неравными силами. — Из царапин на щеке Ангуса текла кровь, но он не обращал на это внимания. Его взгляд был прикован к Райфу. Аш опомнилась, и ее рука обмякла в пальцах Ангуса.

Райф утихомирил Лося и вытащил свой полумеч. Стоя лицом к бладдийцам, он оглянулся через плечо, встретился глазами с дядей и едва заметно кивнул. Снова повернувшись к бладдийцам, он поднял меч над головой и полоснул себя по свободной руке в знак того, что сдается.

Все из-за нее. Аш чувствовала это всем своим существом.

Не будь здесь ее, двое мужчин продолжали бы биться. Может, Ангус придумал бы какой-нибудь ловкий способ отступления, а может, и нет, но Райф уж точно дрался бы до конца. Она видела безумие в его глазах... смерть всегда шла с ним рядом.

Бладдийцы сбавили ход, но копий не опустили. Вперед выехал их предводитель, ничем не отличающийся от других бойцов. Бритая часть его непокрытой головы была раскрашена красной глиной. На нужном, по его мнению, расстоянии он поднял кулак, и копейщики вместе с лучниками стали как вкопанные.

Аш никогда прежде не видела бладдийцев, но, как и все на Севере, думала, что Бладд из всех кланов самый свирепый. Она употребила всю свою волю, чтобы не окликнуть Райфа — так ей хотелось, чтобы он оглянулся и посмотрел на нее в последний раз перед пленом.

— Не называй его по имени! — предупредил Ангус, снова стиснув ей руку.

Тишину нарушал только ветер. Красный огонь на Ганмиддишской башне горел, как кровавая луна. Двое всадников стояли в двенадцати шагах друг от друга: один с высоко поднятым мечом и темной кровью, струящейся с запястья, другой с копьем, нацеленным прямо в грудь первому.

Свободной рукой бладдиец сжал свой висящий на шее амулет. В точности как Райф, подумала Аш.

Бладдиец уронил амулет на грудь, взял копье обеими руками и переломил его надвое. Аш показалось, будто раскололся большой валун или рухнуло наземь дерево. Бладдийцы воззвали к своим богам, коснувшись кисетов или рогов, что висели у них на поясах вместе с оружейной смазкой, ножами и собачьими крючьями. Ночная цапля, взвившись в воздух, пересекла кровавую луну. Где-то далеко на севере завыл волк, созывая других на пир.

— Они знают, — чуть слышно прошептал Ангус.

Аш охватил страх. Ей хотелось спросить, что именно они знают, но слова не шли из горла.

Райф держался прямо, развернув плечи. Он не дрогнул, когда бладдиец сломал копье, и Аш стало ясно, что он ожидал чего-то подобного с того мгновения, как поднял меч.

— Я Клафф Сухая Корка из клана Бладд, — произнес предводитель вполголоса, — и я беру твое сердце для Собачьего Вождя, Райф Севранс из клана Черный Град, за зло, причиненное нашему клану.

Глаза бладдийца вспыхнули холодным огнем, и он, повернувшись спиной к Райфу, приказал своим бойцам:

— Заберите у него священный камень. Такой, как он, не заслуживает защиты наших богов.

Аш взглянула на Ангуса и впервые с тех пор, как встретила его, увидела, что ему страшно.

* * *

От ноги Марафиса Глазастого шел скверный запах, и жидкость из волдырей величиной с медяки сочилась на пол харчевни. Между синевато-багровыми вздутиями только начала пробиваться здоровая розовая кожа, но одно это обещало, что нога будет как новенькая.

Почти как новенькая. Кончик большого пальца все-таки отвалился, отпал красным студнем, словно тварь, обитающая на морском дне. Сарга Вейс содрогался, вспоминая об этом. Он ненавидел болезнь в любом виде.

— Так когда же я смогу вставить эту колоду в стремя, Женомуж? — Марафис сидел на самом большом стуле, стоящем ближе всех к огню, в третьей из списка лучших гостиниц города Иль-Глэйва.

Ход, гвардеец и дальний родич владетеля Соломенных Земель, сидел напротив своего командира на березовой скамье, расправляясь с кружкой черного пива, приправленного яйцами, и жареной лосиной ногой величиной с младенца. До города Ход и Сарга Вейс добирались верхом, а Ножа, как куль, везли на телеге. Отсутствие двух пальцев на правой руке ничуть не мешало Ходу держаться в седле, и он даже вознамерился извлечь из своей потери как можно больше пользы. Вейс полагал, что он спятил. Прошлой ночью Ход, встретив его в коридоре, сунул свои обрубки ему в лицо. «Что, противно? — прошлепал он мокрыми губами на ухо Вейсу. — Ты бы видел, как бабы от меня млеют».

Вейс потемнел, вспомнив об этом. Ему претило общество Марафиса и его толстомордого приспешника. Где семерка, которую обещал ему Пентеро Исс? С правителя станется задержать ее, лишь бы помучить его, Вейса. Все словно сговорились строить ему пакости. Не слишком стараясь скрыть свою злость, Вейс ответил Ножу:

— Верхний слой кожи должен сойти — только тогда можно будет надеть сапог.

— И долго мне ждать?

— Неделю, — сказал Вейс, нарочно прибавив несколько дней.

Нож, выругавшись, смел со стола блюда и бутылки. Пиво зашипело, капая на камни очага.

— Неделю! Ты говорил, что вылечил ее, и вот гляди! — Он ткнул ногой в сторону Вейса. — Твое паскудное колдовство превратило меня в прокаженного.

— Я сказал только, что прогрел твою ногу по мере возможности и сохранил ее для тебя. Ты сможешь ходить и ездить верхом, как прежде. Выздоровление идет своим чередом — я не могу заживить твою кожу быстрее.

— Зато можешь сделать так, чтобы она заживала медленнее. — Ход пнул один из черепков. — Если нога начнет гнить, ты умрешь, Женомуж, — мои восемь пальцев позаботятся об этом.

Вейс поджал губы. Он не понимал, почему Ход так предан Ножу, но знал, что с такой преданностью не шутят. Ход и правда убьет его — убьет из своей извращенной братской любви к Марафису Глазастому.

С гневным блеском в светлых глазах Вейс стал смотреть, как хозяин, толстяк с грудями, как у женщины, посылает одну из своих девиц прибрать учиненный Ножом беспорядок. Девица была белобрысая, пухлая и наглая — как раз из тех женщин, которых Вейс презирал, а Ход с Ножом, наоборот, любили. Вейс встал, решив, что с него довольно. Он не желал слушать, как эти двое перекидываются сальными шуточками с дешевой раскормленной шлюхой.

— Если прочищать ногу каждый вечер и закладывать в нее собачью ртуть, она не загниет.

Марафис пробурчал что-то в ответ, а Ход расплылся в улыбке, показав изрядное количество застрявшей в зубах лосятины. Обняв служанку за талию, он усадил ее к себе на колени.

— Торопишься в постель, Женомуж? Неужто наша малютка Молл тебя так пугает?

Вейс удалился, провожаемый смехом Хода.

Старательно подобрав полы своей белой одежды, он поднялся по главной лестнице гостиницы в занимаемую им отдельную комнату. Третья по списку лучшая гостиница Иль-Глэйва называлась «Молочный теленок», поэтому ее украшали всевозможные изображения телят и коврики из телячьих шкур. Даже восковые свечи на лестнице горели в телячьих черепах, вызывая у Вейса ощущение, будто духи давно умерших травоядных следят за ним.

Роскошь и уют его комнаты подействовали на него успокаивающе. Ни грязного камыша на полу, ни простецкой ящичной койки, ни сальных свеч, ни несвежего белья, ни насекомых. Гладкий сосновый пол, дюжина восковых свечей, белее, чем его зубы, белье, хрустящее, как осенние листья, и совсем малое количество пылинок, пляшущих в воздухе. К счастью, при их появлении в «Молочном теленке» хозяин принял за главного его, Вейса, и поместил Марафиса с Ходом на задней половине гостиницы, в комнате напротив пивоварни. То, что Марафис, обнаружив ошибку, не поднял шума, вызвало у Вейса сначала недоумение, потом презрение. У Ножа в голове только его Рубаки, для остального там места нет.