Роберта Джеллис - Рыцарская честь

• Название: Рыцарская честь
• Автор: Роберта Джеллис
• Издательство: Континент-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994

Англия XII века, переломный момент ее истории. Свободный рыцарь, верный и бесстрашный, вступает в политический заговор за утверждение на престоле Генриха Плантагенета. Повседневная жизнь внутри средневековых замков и за их стенами: любовь и ее крушение, мужская дружба и черное предательство, семейное счастье и злой рок судьбы. В событиях далекой старины видится хорошо знакомое, многократно читанное и виденное. Эти благородные разбойники, придворные негодяи и альковные заговорщики легко узнаваемы, а потому интересны, а их приключения занимательны.

Предначертания судьбы, интриги политической жизни рушат розовые планы и неприступные крепости, а ум и мужество героев вознаграждаются счастьем любви и радостью побед.

---

В одном им повезло сверх всяких ожиданий: Бридпорт не просто открыл свои ворота безо всяких разговоров, но и предоставил им свои кухни, винные подвалы и бордели. Когда бойцы выспались и передохнули от кровавого труда, когда позаботились о раненых и схоронили убитых, началось празднование победы, где предводители снова были впереди. Для Херефорда это был праздник втройне. Конечно, он радовался успеху и не без основания гордился тем, что приблизил его своей хитростью. Радовался он и другому: пришло известие, что Элизабет благополучно приехала в Бристоль, что Вальтер в значительно лучшем настроении, чем когда они расставались перед сражением под Бридпортом, направился на восток и что гроб был разломан и сожжен. Херефорд не поддавался страхам от подобных поверий, но воспоминание об этом его тяготило, и хотя он уговаривал жену отбросить суеверие, сделать это самому было не так просто. Соорудить для себя гроб накануне сражения означало уготовить себе неминуемую гибель, говорилось в старых преданиях, а вот он жив, почти невредим и победитель.

Тут нам предстоит рассмотреть картину, на которой хмельной Херефорд громко и непринужденно смеется, снова поднимает свой кубок и развлекается умопомрачительной забавой: кончиком своего меча срывает одежду с охотно отдающейся девчонки. В мерцающем свете смоляных факелов, чадящих вдоль стен и наполняющих огромный зал своим дымом, безумную игру ведут два юных пылких сердца. Не виден в дыму и копоти бревенчатый потолок, но он отражает эхо голосов пирующих рыцарей, смешанных с грохотом барабанов, бренчанием тамбуринов, пением флейт и звоном арф. За столом на возвышении сидит Генрих, Глостер и Херефорд — по обе его руки, он весел сам и всю свою неиссякаемую жизнерадостность отдает общему веселью и забавам так же самозабвенно, как отдавал ее сражениям и подготовке к ним. Не многие из сидящих за длинными столами, поставленными вдоль стен, смогли с ним в этом состязаться. Одни лежат головой в блюдах с яствами, другие — под столом, и собаки выгребают из-под них брошенные куски и кости. Но кое-кто еще способен держать голову и смотреть на представление жонглеров, акробатов и танцовщиц. Это среди них Херефорд высмотрел девчонку, привлекшую его внимание своими горящими черными глазами и распущенными намасленными волосами. Подбрасывая и ловя золотую монету, он подманивал ее ближе и ближе. За ней двигался пожилой человек, одной рукой игравший на флейте, а другой звеня тамбурином.

— Хоп! — со смехом крикнул Херефорд, и девчонка ловко запрыгнула на стол. Херефорд еще раз подбросил монету, она искусным движением перехватила ее, крутясь на столе, а Херефорд извлек свой меч. На лице девочки мелькнул испуг: часто лорды ведут себя невероятно грубо, им доставляет удовольствие причинить боль. Однако это выражение быстро сменилось веселым смехом — меч очистил стол от яств и вина.

— Танцуй! — крикнул Херефорд, медленно ведя мечом над столом.

Смеясь, танцовщица перепрыгнула через клинок, также смеясь, Херефорд стал водить мечом быстрее, потом еще быстрее. Бубенчики на щиколотках девушки звенели, под развевающейся юбкой мелькали стройные загорелые ножки, широко развевались распущенные волосы. Внезапно поднявшись, Херефорд взмахнул остро отточенным клинком, и большой кусок юбки отделился и медленно опустился на пол. Генрих зарычал от удовольствия, оттолкнул сидевшую на коленях женщину, чтобы лучше видеть такое представление, а Глостер отставил свой кубок и впился в танцовщицу жадным взором.

— Ставлю десять золотых, если ты таким способом, не задев кожи, разденешь ее догола! — крикнул Генрих.

— Идет! — согласился Херефорд.

— Не надо, Роджер. Ты уже изрядно пьян, и глаз тебя может подвести. Потом, большой меч не совсем тот инструмент для раздевания женщины. Херефорд, возьми кинжал! — Это говорил Глостер. Он был трезвее всех других, и ему не хотелось видеть, как могли поранить хорошенькую девчонку.

Она остановилась, испуганная поворотом событий, а отец ее решился подойти к ней ближе, не смея, однако, протестовать, видя, как пьяны их светлости. Тут Херефорд поднял и осушил свой кубок.

— Танцуй, — сказал он, — быстро! — Херефорд сосредоточился, посмотрел ей в глаза, уловил охвативший ее страх и ласково ей улыбнулся. — Не бойся, ничего тебе не сделаю. Пляши.

Он ее ни разу не задел, и она, захваченная ритмом мелодии и блеском клинка, танцевала все более уверенно, а ее тело без единой царапинки все больше и больше оголялось. Херефорд выиграл свое пари, а она даже не заметила, когда с нее слетел последний клочок лохмотьев, и все продолжала кружиться на столе. В слабом свете мелькали се высокие девичьи груди, пышные округлости блестящих от пота бедер. Херефорд чувственно улыбался, наблюдая за ее танцем, и пил кубок за кубком. Наконец танцовщица упала, и Херефорд подхватил ее на руки. Свободной рукой он извлек из кошелька еще две монеты и бросил их отцу девочки.

— Милорд, она еще девица, — сказал осмелевший отец.

— Ну тогда вам повезло, что бутон сорвет джентльмен, — отвечал ему Херефорд со смехом.

Даже пьяный он не терял рассудительности, но был уже слишком навеселе, чтобы церемониться с приглянувшейся ему девицей. Он смутно подумал, что даст ей еще несколько монет или одну из золотых цепочек, украшавших его наряд, если утверждение отца окажется правдой. Потом, несколько дней спустя, он пытался припомнить, была ли она девственницей и хорошо ли он ее вознаградил, но ничего этого в его памяти не сохранилось, хотя событие это повлекло за собой немаловажные последствия.

И они наступили самым ужасным образом, когда чья-то рука грубо тряхнула его за больное плечо, а громкий голос заставил приподнять еще более больную голову:

— Роджер, проснись!

— Убирайся! — отвечал Херефорд, пряча тяжелую голову в подушки.

— Не дури, Роджер, вставай. Девайзис осадили!

— Что? — Херефорд вскочил как на пружине и охнул, схватившись за трещавшую голову.

— Вот, читай, получил десять минут назад! — Генрих безжалостно совал в руки пергаментный свиток, и Херефорд, борясь с мучительной тошнотой, развернул его. Как он ни вглядывался в строки послания, слова расплывались, пока он не прикрыл один глаз и не посмотрел на грамоту сбоку. Сомнений не было. Краткое, паническое послание было не просьбой, а мольбой и требованием самой спешной помощи. Херефорд бросил грамоту и со стоном обхватил голову.

— Давай, давай, подымайся. — Генрих был сердит, но не мог удержаться от смеха, глядя на страдальческое выражение Херефорда.

Херефорда мутило и крутило в ясный солнечный день, и некоторым утешением был не менее жалкий вид Генриха, который испытывал такие же страдания.

— Вина! — все, что мог выдавить из себя Херефорд, и Генрих, не дожидаясь появления слуг, собственноручно принес ему требуемое. С трудом заглотив его внутрь и подождав, пока рассосется, он уже мог что-то соображать. Морщась, он нагнулся, поднял свиток и перечитал еще раз. Это была настоящая катастрофа — там, в Девайзисе, и внутри, в животе, откуда вырывалось выпитое вино, которое Херефорд пытался загнать обратно, обливаясь холодным потом.

— Письмо, кажется, написано рукой смотрителя, однако… Кто привез его?

— Да какая разница?

— Ради Бога, не кричите на меня так, вы меня убиваете! Это важно, потому что может быть западней. Выманить нас отсюда в полном составе, бросив наше завоевание незащищенным… Увлечь нас на единственную кратчайшую дорогу до Девайзиса, где можно устроить засаду…

— Ладно, Гарри Фортеск привез его… Сомневаешься в нем?

— Нет. Что он говорит?

— Юстас.

— А я думал, Хью Бигод держит его при деле.

— Значит, не держит. Собирайся, Роджер. Фортеск рассказал, что нападение очень серьезное. Они подвезли много осадных орудий и большие силы. На этот раз Юстас не пожалел денег. Он сказал, что возьмет Девайзис или погибнет.

— Как Фортеск прошел сквозь осаду?

— Спроси его сам. Я похож на того, кто тратит время на бесполезные вопросы?

Генрих был, конечно, не из тех. Одетый в халат на голое тело, босыми ногами он стоял на тростниковой подстилке, а серые глаза были как гранитные плиты пола. Девайзис и Уоллингфорд были его самым надежным оплотом. С 1135 года они сохраняли верноподданность, и до сего дня, каким бы атакам они ни подвергались, их мощи ничто не угрожало. Уже много лет Стефан даже ни разу не посмотрел в их сторону, и когда, собирая силы под Бридпортом, Генрих оставил в них чисто символические гарнизоны, осторожный Херефорд, наученный горьким опытом, не протестовал против этого беспечного решения. Но делать было нече-го — битого и пролитого не воротить; надо было спешить на помощь, но спешить с оглядкой.

— Послушайте, Генрих…

— Какие у тебя сомнения? Снова будешь говорить о заговоре? Мы не можем рисковать Девайзисом, даже если нам подставили западню. Вот Господь свидетель, если ты не пойдешь, я пойду туда один!