Сюзан Доннел - Покахонтас

• Название: Покахонтас
• Автор: Сюзан Доннел
• Жанр: Приключения про индейцев

Захватывающая сага о дочери индейского вождя, своей любовью связавшей Старый и Новый Свет.

---

— Мне говорят, что там пока небезопасно путешествовать, — сказал он, и на его приятном юном лице отразилось презрение к робости старших.

Покахонтас внезапно села в постели и резко откинула одеяло, вспомнив все, что произошло в тот вечер. Прием в своем городском доме, увешанном брюссельскими гобеленами, давал крупный вкладчик Виргинской компании сэр Томас Легг. Восторженные гости внесли значительные суммы, поглотив при этом горы холодной лососины и залив ее бесчисленным количеством графинов рейнвейна. Сидя за столом хозяина, Покахонтас наслаждалась клубникой со сливками и, верная долгу, слушала пухлого младшего министра иностранных дел, разместившегося справа от нее.

— В эти трудные для Виргинии времена вам посчастливилось выйти замуж за одного из нас. Остальные ваши люди могут оказаться не столь защищенными.

Министр, говоря, улыбался, но в его голосе проскальзывала железная нотка, говорившая о серьезности его предупреждения.

Весь остаток вечера, пока ей представляли разных людей, замечание министра вновь и вновь звучало в ее голове, но когда позже, в гостинице она обсудила его с Джоном Ролфом, он назвал все это пустой болтовней. Однако же она не могла оставить без внимания такого рода слова и решила, что следующий день наведет на этот предмет разговор с сэром Эдвином.

Но во время своего утреннего визита сэр Эдвин был резок:

— Я знаю, кое-кто в парламенте считает, что англичане должны завладеть всеми землями на побережье Виргинии и, если понадобится, применить силу, чтобы отогнать паухэтанов в глубь материка.

Покахонтас сказала Джону Ролфу, что они должны что-то предпринять, чтобы немедленно пресечь подобные намерения. Неужели они не представляют последствий, если ее отец пустит в ход против поселенцев всю свою мощь и гнев?

Джон Ролф обнял ее и заговорил, прижавшись губами к ее волосам:

— Мы только что приехали, поэтому должны спокойнее относиться к слухам. Мы обратимся к этому позже, чтобы ты не волновалась. Если некоторые горячие головы чего-то недопонимают, мы все им разъясним. А пока постараемся определить, существуют ли настоящие военные настроения. От членов Виргинской компании я о войне ничего не слышал.

Сразу же успокоившись, Покахонтас перенесла свое внимание на подготовленные для нее развлечения и вспомнила, что в этот день у нее запланировано нечто особенное — первое посещение театра. Она тщательно выбрала закрытый шелковый наряд цвета лесной зелени — не в пример большинству дам, обнажавших плечи даже днем. Она пожалела, что у нее нет изумрудов, но утешила себя тем, что о ее жемчугах говорят повсюду. В любом случае, они шли к цвету ее кожи, которой все открыто восхищались.

Посещение театра было весьма смелым предприятием. Многие из тех, кто состоял в Виргинской компании, были против любых театров.

— Безнравственное место, — ворчали они.

Но у короля и королевы было другое мнение на этот счет. Городские театры должны сохраняться. Актеры должны совершенствовать свой талант, чтобы давать при дворе достойные представления. Покахонтас очень просила сэра Эдвина, и ее покровители снисходительно отнеслись к ее капризу. Сопровождать их станет Генри Конделл, владелец театра. Сэндис напомнил ей, что Уильям Шекспир сделал очень много для ее приезда в Лондон. Он умер несколькими месяцами ранее. Кораблекрушение, которое перенес у Бермуд Джон Ролф, послужило основой его пьесы «Буря». Ее они и увидят вечером.

Войдя в театр «Глобус», Покахонтас затаила дыхание. Она никогда не видела столько людей, набившихся в такое маленькое помещение. Четыре этажа балконов, и они уходят прямо в небо! Ей казалось чудом, что все это сооружение не разваливается под весом тел. Известие об их приходе опередило их, и, когда на виду у галерки Покахонтас провели на ее место, публика изогнулась и свернула шеи, чтобы разглядеть диковинную принцессу.

— Но они так шумят, — удивилась Покахонтас, обращаясь к Конделлу. Зрители во время представления разговаривали, грызли орехи и беззастенчиво бросали скорлупу на пол. Покахонтас вспомнила полную тишину, царившую среди ее людей, когда исполнялся танец или кто-то держал речь.

— В этой стране театралы — люди неуважительные, и писать для них трудно, — ответил Конделл с кислой улыбкой.

Перипетии драмы, разворачивавшейся на сцене, тепло тел, тесно прижатых друг к другу в зале, удивительный ток открытых людских чувств, расцвеченные драгоценностями наряды дам, восхищенные взгляды мужчин — все наполняло Покахонтас наслаждением, какого она и не знала. Она откинулась на сиденье и отдалась происходившему вокруг нее.

— Не очень-то волнующе! — выкрикнул в партере один из театралов. За этой репликой последовали кошачьи вопли, разные выкрики и оскорбительные предложения.

— Вижу, что по крайней мере ваш муж находит пьесу удобоваримой, — пробормотал Конделл, поворачиваясь к Покахонтас.

Она взглянула на мужа и увидела, что он подался вперед, в глазах стояли слезы. Еще бы — он снова переживает каждое мгновение шторма у Бермудских островов, подумала она. Она почувствовала боль при мысли о его жене и ребенке, о которых он, должно быть, думает в эту минуту.

Она было положила ладонь на руку Ролфа, но вдруг поняла, что эти мгновения принадлежат ему одному, и не только пьеса, разыгрываемая перед ним, так поразила его — само возвращение в Лондон и все воспоминания охватили его сейчас. Ее пронзила печаль, когда она вспомнила, что та его жизнь, до встречи с ней, была счастливой. «Не то что мой брак с Кокумом», — подумала она. «А как же Смит?» — прошептал внутренний голос. Неужели театр всегда будет пробуждать в ней такие сильные чувства, подумалось ей. И она снова обратилась к драме на сцене.

Когда во второй половине дня они вернулись домой из театра, она впервые испытала странную застенчивость перед мужем, поспешно переодеваясь в атласное персикового цвета платье для вечернего торжества. Она не знала, как нарушить его молчание, и решила предоставить вечеру идти своим чередом, пока за ними не прибудет двойной портшез и беседа станет уж точно невозможной. Покахонтас опасалась не только носильщиков, которые могли их подслушать. Каждое такое путешествие превращалось в мучительную процедуру: жадные глаза, приникавшие к окошкам, и мальчишечьи руки, тянувшиеся за подаянием, скользкие камни мостовой под ногами носильщиков, которые вынуждали портшез опасно крениться, а разнообразные запахи были такими сильными, что всю дорогу она не отнимала от носа платка, просто-таки вымоченного духами. И только ее глаза благодарно восхищались видом изящных церквей на углу каждой улицы и великолепием зданий и дворцов.

В тот вечер на балу Покахонтас обрадовалась, что Конделл первым из всех увлек ее танцевать куранту. Она сказала ему, что спектакль глубоко тронул их обоих и что она хотела бы до отъезда посмотреть другие пьесы Шекспира. Он в свою очередь захотел узнать о драме в ее стране. Она засмеялась и сказала, что, возможно, он получил бы большое удовольствие от танцев паухэтанов.

— А паухэтаны двигаются так же, как мы сейчас?

Покахонтас улыбнулась, кланяясь и выставляя в торжественном танце носок туфли.

— Иногда, но по большей части они двигаются гораздо живее, лучшие танцы исполняются без одежды.

Она снова рассмеялась, потому что глаза ее партнера расширились от удивления.

Когда танец окончился, она повернулась и увидела, что к ней в сопровождении сэра Эдвина пробирается Джон Ролф.

— Принцесса, — сказал Сэндис, — ваш муж беспокоится о вас. Он боится, что вы волнуетесь из-за политических слухов о возможных разногласиях с вашим отцом. Вы не хотите лично выступить в парламенте?

Покахонтас сжала руку мужа, благодаря его за заботу. Он, казалось, приободрился. Она повернулась к сэру Эдвину. Ведь она-то полагала, что от ее имени выступит он. Внезапно она почувствовала усталость. За свою жизнь она доставила уже столько посланий. Даже ее путешествие в Лондон было, в конце концов, всего лишь еще одним посланием.

— А мне позволят говорить с ними?

— Я уверен, что членам парламента будет интересно услышать вас. Вы прибыли сюда как представитель их колонии, но вы еще и дочь короля, которого они желают сместить. По моему мнению, им будет очень полезно узнать, как на самом деле обстоят дела в Новом Свете.

И Покахонтас поняла, что как бы она ни страшилась, ей придется выступить с речью. Она вздохнула, глядя на сиявший огнями бальный зал. Бокалы с холодным рейнвейном, парики и сверкание драгоценностей — все померкло, и перед ней промелькнули месяцы и годы, когда она боролась за мир в Виргинии, многие мили, каждый она исходила между англичанами и паухэтанами, который раз принося новые предложения, уступки, договоренности. И снова ей приходится налаживать мир.

Она сказала сэру Эдвину, что не хочет ждать. Она хочет выступить перед рассерженными членами парламента до того, как они укрепятся в своем мнении, и точно знает, что скажет. Он пообещал, что постарается устроить это в ближайшие несколько недель.