Александр Дюма - Олимпия Клевская

• Название: Олимпия Клевская
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: АРТ-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2001
• ISBN: 5-7287-0058-6

Сюжет романа Дюма «Олимпия Клевская» — история трагической любви красавицы-актрисы и талантливого актера, беглого иезуитского послушника, судьба которых оказывается самым тесным образом связана с интригами при дворе юного короля Людовика XV.

---

— Да нет же, я не сплю, ко мне вправду стучатся! — вскричал Ришелье.

— Герцог! Герцог! Откройте! — повторял женский голос, слегка изменившийся от досады и чуть охрипший на морозе.

— Открой! — закричал герцог, спрыгивая с кровати, впопыхах натягивая панталоны и кутаясь в домашний халат, который он нащупал под рукой.

Лакей вошел к своему господину.

— А маркиза? — с живостью осведомился Ришелье.

— Я здесь, герцог, — откликнулась г-жа де При, появляясь на пороге. — Вы встали?

— Да, сударыня, для вас я всегда на ногах или в постели, выбирайте сами, маркиза. Зажги свечи, Раффе, зажги.

— Как? Уже оделись? — спросила г-жа де При.

— Гм… Э… — промычал герцог.

— Стало быть, вы меня слышали.

— Да, я узнал ваш голос.

— Ну, герцог, значит, вы не настолько фат, как о вас болтают.

— Почему?

— Фат бы не встал.

— Маркиза, вы забываете, что меня два года не было в

Париже. Однако присядьте же. Огня, Раффе, огня; ты видишь, мой друг, что маркиза продрогла.

— Сдается мне, — смеясь, заметила гостья, — после полуночи дом так переполнен, что сад должен служить прихожей для женщин.

— Совсем напротив, маркиза: дом пуст, я ждал вас.

— Да, во сне.

— А разве не так ждут своей судьбы?

— О герцог! Прелестно!

Маркиза завладела креслом, которое предложил ей Ришелье. Герцог принял одну из своих самых изящных поз; оба стали смеяться; огонь в камине разгорелся; Раффе вышел.

— Ах, черт! — воскликнул герцог. — Знаете ли вы, маркиза, что пробил час ночи?

— И на улице такой мороз, что камни трескаются, герцог.

— Но у господина де Бурбона, верно, слишком жарко, если вы прибежали сюда?

— Право же, герцог, мне было совершенно необходимо первой поговорить с вами.

— Однако, простите, как вам удалось проникнуть сюда? Только что я в полусне или наполовину бодрствуя, это уж как вам больше нравится, кажется, слышал, что либо вы, либо Раффе толковали о калитке, в которую вы ворвались.

— Ворвалась — нет, открыла — да.

— Каким образом, маркиза?

— Да ключом, как же еще?

— Как? У вас есть ключ от моего дома, а я спокойно ложусь спать, подвергая себя такой опасности?

— Герцог, по-моему, вы сами когда-то мне его дали.

— Да, верно, только мне помнится, что я его у вас забрал.

— Какая жестокая память!

— Но послушайте, вы, государственный человек!.. Откуда же у вас этот ключ? Понимаете, я вас об этом спрашиваю, потому что такие сведения мне необходимы.

— Да, он мог быть изготовлен. В сущности, это было бы ловким ходом.

— Вы меня ужасаете, маркиза.

— Успокойтесь, этот ключ…

— Что же?

— Он мне достался не столь честным путем. Это не поддельный ключ, а настоящий.

— Но, в конце концов, где вы его раздобыли?

— Два года тому назад, до своего отъезда в Вену, вы рассеяли по Парижу несколько подобных ключей.

— Да, но неужели вы хотите меня уверить, что женщина в наше время способна два года хранить ключ от дома отсутствующего мужчины, если только она не забыла этот ключ в своем молитвеннике.

— Что ж, вот здесь вы ошибаетесь, герцог; дело в том, что все мы стали очень благочестивыми. Благочестие вошло в моду. О, в Париже многое изменилось со времен вашего отъезда: вы оставили в Пале-Рояле господина регента, а теперь найдете господина Фрежюса в Версале.

— Все сказанное не объясняет, откуда вы выудили этот ключ; по крайней мере если вы не взяли его у кого-либо…

— Взяла? Фи! Вы меня принимаете за принцессу крови, мой милый герцог; вы спутали меня с мадемуазель де Валуа или мадемуазель де Шароле. Взяла! Нет уж, фи! Я его купила.

— Купили? О! Кто же вам его продал?

— Камеристка, понятия не имевшая, что она мне продает. Вы поймите, валяется ключ, его подбираешь, никто о нем ничего не знает, потом приходит некто и дает за этот ключ двадцать пять луидоров. Если хозяйка о нем спросит, можно сделать изумленное лицо и пролепетать: «Какой ключ, сударыня?» Для субретки это так соблазнительно.

— К тому же, как вы сказали, маркиза, то был ключ от дома, который принадлежит человеку, находящемуся в Вене. Ах, черт побери! Значит, все здесь всерьез полагали, что я никогда оттуда не вернусь?

— Все, кроме меня, ибо я как настоящий министр иностранных дел знала, что вы в пути.

— Истинная правда.

— И вот я с дальним прицелом приобрела этот ключ, рассудив, что вы поменяете подбойники в своих замках не ранее чем на следующий день после возвращения; расчет оказался довольно точным, не правда ли?

— И, как видите, пришелся весьма кстати.

— Настолько, что, надеюсь, этот ключ принесет мне больше, чем я на него потратила. Однако же странно, герцог…

И маркиза два-три раза глубоко вздохнула, раздувая ноздри.

— Что такое? — спросил Ришелье.

Маркиза продолжала крупными глотками вдыхать воздух.

— Здесь пахнет женщиной.

— Что вы! Я один.

— Говорю вам, здесь находится женщина, духи которой мне знакомы.

— Маркиза… я вам клянусь!

— Духи принцессы.

— Ах! Вы мне льстите, маркиза.

— Фат! Он не меняется.

— И вы не больше, маркиза, только день ото дня хорошеете.

— Да. По крайней мере именно это мне станут говорить придворные, если я буду в фаворе.

— Вы и так в величайшем фаворе, маркиза.

— Полагаю, что да, и более того — я пришла сюда, чтобы доказать вам это.

— О, неужто?

— Но сначала, герцог, будьте чистосердечны. У вас здесь есть кто-то?

— Никого.

— Слово чести?

— Слово Ришелье! Вы колеблетесь?..

— Герцог, если бы речь у нас шла о любовных делах, я бы верила вам на слово. Но коль скоро мы будем беседовать о политике, а в этой области любая болтливость смертоносна, позвольте мне поступить, как святой Фома. «Vide pedes, vide manus note 38».

— Вы мне это говорите, чтобы заставить меня поверить, будто вы знаете латынь?

— Боже меня сохрани от таких притязаний!

— Ну, приступайте!

— Маркиза, — отвечал герцог, вставая, — вот я беру подсвечник; мы обследуем каждый уголок моих покоев, не так ли?

— Если угодно, да, герцог.

— Хотите, начнем с камина? Впрочем, в нем огонь; надеюсь, он не внушает вам недоверия?

— Ни в коей мере, лишь бы там не пряталась принцесса крови; эти дамы несгораемы, как саламандры.

— Ах, почему нельзя сказать того же о принцах крови, маркиза! — сказал Ришелье.

На этот намек гостья лишь усмехнулась.

— Осмотрим сначала этот уголок между стеной и кроватью, — сказала она.

— Пусто, — отозвался Ришелье. — Взгляните.

— Гардеробные.

— Никого — ни здесь ни там. Хотите заглянуть за вешалки с одеждой?

— Это ни к чему. Ноги бы торчали.

— Остается потайная лестница.

— Бесполезно: засовы на месте, лестница не отапливается; за то время, что мы вдвоем, порядочная женщина умерла бы там от холода, а следовательно, больше не представляла бы для меня опасности.

— Сильный довод.

— Итак, мы одни; побеседуем же.

— Побеседуем, — сказал герцог, подведя маркизу к ее креслу.

LIII. ПОЛИТИКА ГОСПОЖИ МАРКИЗЫ ДЕ ПРИ

Маркиза села. Герцог оперся о спинку ее кресла.

— Маркиза, моя дорогая маркиза, — вздохнул он, довольно-таки нежно сжимая ее руку, — если бы вы знали, как я сожалею, что ваш злой нрав вынудил меня тогда забрать у вас тот ключ.

— Почему?

— Да потому что, если бы вы меня любили, тем более сегодня, сейчас, после моего двухлетнего отсутствия, мы бы с вами потеряли голову друг от друга.

— Герцог, я пришла, чтобы поговорить о делах. Ну же, оставьте в покое мою руку: время не ждет.

— Как вам будет угодно, маркиза. И герцог оставил ее руку в своей.

— Итак, я вам сказала…

— … что вы в фаворе больше чем когда бы то ни было.

— Вас это удивляет?

— Ода!

— И почему же?

— Это странно при той довольно жестокой войне, какую старик Флёри, видимо, затеял против господина герцога.

— Благодарение Господу, мы в долгу не остаемся!

— Но король на его стороне; а вы же знаете, маркиза, когда короля разлучают с наставником, его величество плачет, его величество кричит.

— Да, но королева за нас, а когда короля разлучают с королевой…

— Берегитесь, маркиза. Ходят слухи, что королева стала добродетельной… излишне добродетельной… И что король все больше опасается ее, а любит все меньше.

— А, так вам это сказали!

— Мне говорили и не только это.

— Что же еще?

— Я слышал, что Людовик Пятнадцатый с некоторых пор ложится спать в отдельных покоях, чего прежде с ним не случалось.

— Это правда.

— Что ж, маркиза, в таком случае мне кажется, что ваша опора слабовата, коль скоро вы опираетесь на королеву, которая, по словам короля, отказала мужу в исполнении долга.

Тут оба собеседника расхохотались.

Потом, все еще смеясь, но глядя на герцога взглядом женщины, готовой нанести сокрушительный удар, маркиза спросила: