Александр Дюма - Олимпия Клевская

• Название: Олимпия Клевская
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: АРТ-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2001
• ISBN: 5-7287-0058-6

Сюжет романа Дюма «Олимпия Клевская» — история трагической любви красавицы-актрисы и талантливого актера, беглого иезуитского послушника, судьба которых оказывается самым тесным образом связана с интригами при дворе юного короля Людовика XV.

---

— Прекрасно! — отвечал сержант. — Лучше некуда! Господин герцог не успел вернуться, как уже принялся за свои проделки.

— Ну-ка, — сказал Ришелье, подходя поближе, — похоже, здесь действуют от моего имени.

Троица разразилась смехом.

— Эх! — вздохнул сержант. — Оскорблять на улице порядочных женщин, смеяться в лицо людям, состоящим на королевской службе! А еще посол! Герцог! Я протокол составлю.

— Черт! Черт! — в свою очередь возмутился герцог. — Уж это меня не касается. Как, господа? Выходит, речь идет об оскорблении порядочных женщин на улице?

— Они слишком громко визжали, чтобы быть порядочными, — возразила одна из масок.

— Вы воспринимаете это чересчур легкомысленно, господин Маска, — заметил герцог, подойдя и обратившись к тому из трех незнакомцев, кто ему ответил. — Видно, что вы не носите, подобно мне, имя Ришелье и не имеете надобности в том, чтобы поддерживать репутацию человека высокой нравственности.

— Герцог! Это герцог! — зашептались остальные двое.

— Господа, — продолжал Ришелье, — мне хотелось бы считать вас людьми благородными, таков мой обычай, и я придерживаюсь его. Но как бы то ни было, я хочу, и вы меня поймете, мне нужно знать, достаточно ли вы соответствуете моему ожиданию, чтобы мне по-братски взваливать на свои плечи тот неприятный долг, что вы мне сейчас навязали. Снимите маски, прошу вас.

При этих словах между тремя неизвестными произошло движение, явственно говорившее о замешательстве.

— Господа, — сказал герцог, — надеюсь, вы меня не вынудите к тому, чтобы самому открыть страже калитку?

Тогда самый высокий из троицы, отделившись от остальных, вплотную подошел к герцогу.

— Узнаешь меня? — спросил он, снимая маску.

— Пекиньи! — вскричал Ришелье.

— Он самый.

— И за каким же дьяволом ты, капитан рейтаров его величества, восстал против городской стражи?

— Вот что вышло. Мы были на балу в Опере после спектакля; когда бал закончился, мы поужинали, а после ужина, почувствовав себя немножко разгоряченными, отправились прогуляться по городу.

— А, ну да, и стали оскорблять порядочных женщин.

— Да нет, это все пустяки, мой дорогой.

— Но теперь, мой дорогой Пекиньи, позволь тебе задать один вопрос.

— Какой?

— Ты снял маску…

— Дьявольщина! Сам видишь.

— Погоди же!.. Ты свою маску снял… а я не знаю в целой Франции более достойного дворянина, нежели ты. Почему же, хотя ты снял маску, твои спутники не последовали твоему примеру?

— У них на то свои причины.

— Но я полагаю, что мне их можно было бы открыть, эти причины.

— Герцог, не настаивай.

— Может быть, это дамы? Хотя нет, они слишком велики ростом.

— Герцог…

— Или принцы крови?

— Клянусь тебе…

— Дорогой мой, если это не принцы крови и не дамы, я не вижу никаких причин, которые мешали бы им снять маску так же, как это только что сделал ты.

Пекиньи все еще колебался. А между тем стражники, разъяренные тем, что в ответ на их выкрики слышатся только взрывы хохота, принялись колотить прикладами мушкетов в калитку особняка.

В раздражении герцог дернул Пекиньи за рукав.

— Видишь ли, Пекиньи, — сказал он, — я возвратился из Вены очень благонравным, весьма сдержанным и большим философом, но в то же время я злобен, как индюк, когда мне не удается выспаться. И вот ты меня будишь, морочишь мне голову, устраиваешь мне скандал со стражниками; так вот, я, Ришелье, объявляю тебе, что если ты мне не назовешь этих двух нахалов в масках, которые, явившись в мой дом, осмеливаются закрывать свои лица, я вместе с Раффе, который при случае дает мне уроки фехтования, займусь вами всеми тремя. Вперед, Раффе! Сбегай за своей шпагой — и к делу, к делу!

— Постой, не спеши! — закричал Пекиньи, знавший неуступчивый нрав герцога и уже представивший, как блетят шпаги. — Ну же, сдержанный философ, благоразумный посол, не угадаешь ли сам, кто этот самый маленький из нас троих? Давай!

— Э, да за каким дьяволом я стану гадать? Я же не Эдип.

— Самый маленький из нас…

— Так что же?

— Это самый великий.

— Король! — невольно вырвалось у Ришелье.

— Тсс!

— Как?! Благоразумный, целомудренный монарх бродит по улицам и оскорбляет женщин?

— Молчи!

— Как же так могло получиться? Сказать по правде, мой дорогой, чем больше ты мне об этом рассказываешь, тем больше ты побуждаешь меня к нескромности.

— Черт возьми! Дело просто: мы искали приключений, встретили женщину со служанкой…

— Подожди-ка, не торопись. Сначала, дорогой мой…

— Что?

— Избавлюсь от этих мерзавцев-стражников, или они кончат тем, что весь квартал перебудят.

Пекиньи понял всю необходимость такой меры и отошел в сторонку.

Герцог в домашнем халате и с лампой в руке отворил калитку.

— Что такое, господа? — спросил он властно. — Что вы делаете в такой час у моих дверей?

— Ах, простите, господин герцог, — залепетал сержант, внезапно рухнув с высот гнева, который вскипал в нем при виде закрытой калитки и тут же опал, стоило только ей распахнуться.

— Хорошо, посмотрим, чего тебе надо от господина герцога, какова причина, из-за которой можно его разбудить так, как это сделал ты.

— Монсеньер!.. Монсеньер!.. Тут ведь… поскольку…

— Что? — величественно спросил герцог.

— Это все трое ваших людей, они безобразничали на улице, и вот мы их ищем.

— Откуда вы знаете, что это были мои люди?

— Мы видели, как они вбежали к вам.

— Это еще не доказательство.

— Это не важно, господин герцог, ваши это люди или нет; но те, что безобразничали, так или иначе сейчас у вас, а ваш особняк не так уж похож на церковь, чтобы мог служить убежищем.

— Вы только посмотрите на него! Возьмитесь за ум, господин чудак! Честное слово, мы посеяли столько, что жнут все, кому не лень! Ну, так что за безобразие учинили эти господа?

— Монсеньеру известны все красивые женщины Парижа, не так ли?

— Ну да, более или менее.

— Принцессы крови, дворянки, горожанки?

— Короче, сержант!

— Монсеньер наверняка помнит красавицу Польмье.

— Хозяйку гостиницы «Говорящий лев»? Мне известно о ней только это.

— Она порядочная женщина.

— Гм!.. — обронил герцог. — Ладно.

— Так вот, она шла со своей служанкой по улице Сент-Оноре. И тут ваши люди…

— Я уже сказал вам, сержант, что эти господа не из моих людей.

— Тут эти господа, — продолжал сержант, — более чем любезно подкатились к ней, а один, самый маленький, стал ее целовать, да так оскорбительно!

— Надо же! — обронил Ришелье.

— А в это время, — продолжал сержант, — самый высокий трепал за подбородок служанку. Вот почему эти две добродетельные особы подняли такой крик, что душа разрывалась.

— Но что понадобилось на улице в такой час двум порядочным женщинам?

— Да они, господин герцог, отправились искать стражников.

— Как, они искали стражников? Стало быть, они предчувствовали, что им нанесут оскорбление?

— Э! Нет, господин герцог, это чтобы разнять знатных господ, которые передрались в гостинице мадемуазель Польмье.

— Почему они не сказали этого тому, маленькому? Возможно, это бы его утихомирило.

— Да, как же, утихомирится он! Этот маленький — он, господин герцог, прямо черт бешеный. «Стражу?! — завопил он. — Так вы ищете стражу? Ладно, постойте!» И, схватив мадемуазель Польмье за талию, он, невзирая на ее героическое сопротивление, продолжая целовать, потащил ее к сторожевому посту швейцарцев у Лувра.

— Вот как! И что же он сделал, добравшись туда?

— Вот там, господин герцог, и началось настоящее бесчинство; потому как, сами понимаете, это еще не преступление — целовать хорошенькую девушку, будь она даже еще красивей, чем мадемуазель Польмье, хоть такое и

представить трудно; но тут этот маленький негодяй, передразнивая августейший голос, принялся звать…

— Кого звать?

— Он кричал: «Форестье, Форестье!»

— Что это еще за Форестье? — полюбопытствовал герцог.

— Господин герцог, это командир швейцарцев на этом посту, командир что надо.

— Хорошо.

— Нет, наоборот, очень плохо, ведь тут господину Форестье почудилось, будто он узнал голос короля; он как выхватит свою шпагу да как крикнет караулу, который его окружал: «Это же король нас зовет, черт возьми, король!» Тут все швейцарцы как бросятся к своим шпагам и карабинам… Примчались сломя голову, всю улицу обшарили.

— И обнаружили…

— Госпожу Польмье в полнейшем смятении, а больше ничего; маленький мерзавец, притворщик желторотый, улепетнул вместе с приятелями.

— А швейцарцы? — спросил Ришелье, поневоле смеясь.

— Ах, господин герцог! Швейцарцы были просто вне себя от ярости; но так как госпожа Польмье рассказала, что с ней случилось, а благоразумие нашего возлюбленного короля всем известно, да к тому же и на посту никого не осталось, то господин Форестье, опасаясь каких-нибудь неожиданностей, приказал своим людям отправиться обратно.