Анхель де Куатьэ - Смеющийся Христос

• Название: Смеющийся Христос
• Автор: Анхель де Куатьэ
• Издательство: Нева
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-7654-4539-Х

Бог изгнал человека из Рая, уничтожил мир во времена Потопа… А потом пришел, чтобы спасти нас.

Пятая Печать Апокалипсиса говорит о святых, «убиенных за слово Божие». Странно ли, что эта книга о Боге?.. Точнее, об отношениях человека с Богом.

«Смеющийся Христос» Анхеля де Куатьэ – необычная, в чем-то даже шокирующая притча, яркая с художественной точки зрения и необыкновенно глубокая по сути. Перед нами тайна Христа – тайна Его слез, Его отчаяния и Его великой, всепобеждающей радости, истина, заставляющая нас смеяться и плакать!

Данила теряется вне времени и пространства. Находясь на грани душевного помешательства, он сталкивается с парадоксальной задачей, у которой нет логического решения. Он и палач, и спаситель… Только осознав свой страх, пройдя сквозь него, Избранник узрит Тайну пятой Печати.

Испытание Избранных началось. Кто будет следующим?

Анхель де Куатьэ.

Тайна печатей. Пятая печать.

«Смеющийся Христос»

---

– Вы, Данила, – помолчав, сказал Катар, – ищете то, что заповедал вам Источник Света – эликсир, способный избавить человечество от страха смерти. Но понимаете ли вы, что это…

– Что?

– Вы ищете тайну бессмертия.

– Тайну бессмертия? – Даниле показалось, что он ослышался.

Но Катар продолжал:

– Данила, вы не можете избавить человека от страха смерти, если есть смерть. И до тех пор пока живет в людских сердцах страх смерти, нет и не будет спасения. Вы знаете это. Именно об этом говорил вам Источник Света. И поэтому вы не ищете истину, вы ищете тайну бессмертия. Знаете вы об этом или нет, но это так.

Данила развернулся и уставился в иллюминатор.

«Это какой-то бред… Это не может быть правдой! Я сплю! Мне снится сон! Страшный и абсурдный сон… – звучало в его голове. – Да, это просто сон! Сейчас я проснусь, и все будет как прежде. Не может быть, что я сам ушел от своих друзей. Не может быть, что я позволил себя выкрасть. Не может быть, что…»

– Когда вы увидите Марию, вы все пойме– сказал Катар, наклонившись к самому уху Данилы.

От испуга и неожиданности Данила вздрогнул. Но когда обернулся, Катар уже отодвигал занавеску в хвостовой части самолета.

– Что я пойму?! – крикнул Данила ему вслед, но ответа не последовало.

Данила вскочил. Надо догнать Катара! Но путь ему тут же преградили охранники. Секунда. Данила почувствовал, как что-то кольнуло и руке. Картинка перед глазами поплыла. Веки отяжелели. Глаза сами собой стали закрываться. Тьма.

Огромное палящее солнце стояло в самом зените. Вокруг белесое небо, а под ним, насколько хватало глаз, простиралась пустынная местность – серый песок, жалкая, слабая растительность, – и где-то там, вдали – странный поселок с низенькими приземистыми домами. По левую руку на расстоянии многих километров возвышались горы – длинная гряда, словно волнорез рассекающая бескрайние песчаные просторы пустыни.

Данила оглянулся. Где он?! Как он сюда попал? Как выбрался из самолета? Где все – Марк, Катар, охранники, стюардесса? Что случилось?.. Авиакатастрофа?!

Данила ощупал себя. И с удивлением обнаружил, что на нем другая одежда – какая-то длинная, до самых щиколоток рубаха и некое подобие плаща. Ткани грубые, выцветшие – бледно-желтые и оранжево-красные. Данила нервно одернул рубаху. Как он мог во все это одеться? И главное – когда это произошло?!

– Бред какой-то…

Оглядевшись еще раз вокруг, Данила сделал несколько неуверенных шагов в сторону виднеющейся вдалеке деревни. Ноги его тут же утопли в песке. Данила опустил вниз глаза. На ногах были какие-то сандалии-шлепанцы, пришнурованные к голеностопу затертыми кожаными жгутами.

– Боже правый!

Мелкая дрожь пробежала по его телу. Только сейчас Данила понял, что с ним произошло что-то по-настоящему странное и даже страшное…

Селение потрясло Данилу. Оно казалось абсолютной копией какого-то древнего, доисторического города. Но этот город вовсе не выглядел разрушившимся или увядшим. Напротив, он казался вполне новым, ухоженным, жилым.

По улицам ходили люди, все они были чем-то заняты. Одни, завидев Данилу, здоровались с ним, другие просто внимательно к нему приглядывались, видимо пытаясь понять, откуда взялся здесь этот незнакомец и что ему здесь нужно.

– Иосия! – раздался надрывный женский крик. – Иосия, перестань! Перестань смеяться!

Данила повернул голову и заглянул за стену-забор, примыкавшую к ближайшей полутораэтажной постройке, служившей, скорее всего, домом для целой семьи. За постройкой виднелся сад – несколько фруктовых деревьев и что-то наподобие грядок. В центре сада – колодец, и рядом с ним небольшая беседка.

В беседке стояла женщина в голубом платке. Молодая, красивая, стройная, почти воздушная. Нагнувшись, она держала мальчугана четырех или, может быть, пяти лет за руки и с какой-то странной, бессильной и смущенной злостью в голосе кричала: «Иосия, перестань! Перестань смеяться!» А мальчик продолжал заливаться звонким, чистым, завораживающим смехом.

Незаметно для себя Данила улыбнулся. Несмотря на весь ужас своего положения, несмотря на неизвестность, растерянность и даже страх, он вдруг улыбнулся – весело, счастливо.

Данила сделал это без всякой задней мысли, без всякой цели, безотчетно, абсолютно спонтанно и естественно. Он улыбнулся, просто глядя на смеющегося мальчика. Улыбнулся так, как, возможно, не улыбался уже давно. Да, таким особенным, таким живым и чистым был смех этого мальчишки.

– Вы пришли посмотреть на Иосию? – послышалось сзади.

Данила обернулся и увидел рядом с собой мужчину средних лет с усталым, понурым, но благородным лицом – высокий лоб, большие глаза, нос с горбинкой и окладистая борода. Волосы длинные, темные, густые, но уже с проседью.

– Я? – Данила оглянулся по сторонам и неуверенно показал на себя: – Вы мне?

– Проходите, – сказал мужчина и отворил дверь, ведущую внутрь дома. – Сегодня не самый удачный день. Но вы простите нас…

– Я? – снова повторил Данила, понимая, что гостеприимный хозяин, видимо, принимает его за кого-то другого.

– Проходите, проходите… – повторил незнакомец.

Данила секунду мялся, стоя на месте. Но потом, переборов смущение, сделал пару шагов к двери, наклонил голову, чтобы пройти через низкий дверной проем, и вошел в дом. Здесь было темно, в нос ударил странный – приторно-солоноватый – запах.

– Он в саду, – указал незнакомец. – Дальше…

Данила прошел сквозь сумрак комнаты, вышел на улицу и оказался прямо возле беседки.

Ну пожалуйста! – говорила женщина, срываясь на крик. – Я прошу тебя, Иосия! Перестань смеяться! Нельзя! Ты слышишь меня, нельзя! Симон умер. Нельзя смеяться! Нельзя!

Но мальчик продолжал смеяться – все тем же счастливым, беззаботным, завораживающим смехом.

Услышав шаги, женщина обернулась. Очень красивое – тонкое, словно выточенное из слоновой кости – лицо. В глазах стояли слезы. Она плакала. Впрочем, и во всем ее образе была какая-то неизбывная печаль, какая-то великая тоска.

Увидев Данилу, женщина почтительно склонила голову и быстро отошла в сторону.

– Не плачь, Мария, – сказал мужчина, пригласивший Данилу в дом. – Не плачь.

– Я ему объясняю, Иосиф, – быстро шептала она, утирая льющиеся из глаз слезы. – Я ему объясняю, что он не должен смеяться, если кто-то умер. Но он не слушает меня, Иосиф! Я не знаю… Мне страшно. Почему он смеется? Почему он смеется?..

– Мария, не плачь…

Данила растерянно переводил взгляд с супружеской пары на мальчика и обратно – на этих двух шепчущихся друг с другом людей. Мария и Иосиф?! Родители Христа?! Смеющийся Иосия… Иисус?! Дрожь побежала по телу. Нет-нет! Не может быть!

– Но почему, Иосиф?.. – Мария смотрела на мужчину с удивлением и растерянностью. – Он же добрый. Почему он смеется над смертью Симона? Почему?

– Позже, позже… – быстро проговорил Иосиф и, отстранив женщину, приблизился к Даниле. – Простите мою жену, – попросил он. – Сегодня утром Иосия играл с ее племянником, своим двоюродным братом – Симоном. Мальчик упал, ударился головой и умер. Она не в себе, а ее сестра едва жива от горя. Простите ее.

– Нет-нет, что вы… Не волнуйтесь, – Даниле хотелось провалиться в эту секунду сквозь землю.

Перед ним – Иосиф и Мария. И Иосиф просит у Данилы прощения за Марию, потому что она не в силах сдержать слез из-за постигшего их семью несчастья. Нет, не может быть! Это какое-то наваждение!

– Это Иосия, – сказал мужчина и подошел к мальчику. – Вы можете поговорить с ним.

Иисус? Данила смотрит на юного смеющегося Иисуса? Это Он?! Сын Божий?! Агнец, предназначенный к смерти на Голгофе?! Господи, нет! Не может быть!

Ком подкатил к горлу. Данила видел горечь и тревогу в глазах Иосифа и Марии. Но знают ли они, какая участь уготована их малышу? Знают ли они, сколь тяжкую ношу ему предстоит принять? Знают ли, какая страшная и мучительная смерть ждет его?..

Мальчик перестал смеяться, но улыбка все же не сходила с его лица. Он смотрел на Данилу большими внимательными глазами, чуть склонил голову, словно бы что-то припоминания, а потом вдруг вытянул вперед руку и показал на Данилу:

– Даниил знает, почему Иосия смеется.

Иосиф и Мария посмотрели на Данилу испуганно – словно он был посланником небес, принесшим то ли страшную, то ли благую весть. И вдруг – через какой-то один только миг – страх на их лицах сменился радостью и надеждой…

– Вы знаете?.. – прошептал Иосиф. – Вы знаете?..

– Я… я… – Данила растерянно качал головой из стороны в сторону. – Я не знаю.

– Но… – Иосиф показал глазами на сына, – Иосия говорит, что вы знаете. Это говорит Иосия. Скажите же нам. Пожалуйста! Мы с женой очень страдаем. Иосия постоянно смеется, но никогда не говорит, что его так рассмешило. Он смеется в храме, он смеется на похоронах, он смеется, когда говорят старшие. Ему все прощается, ибо он помазанник Божий. Но все же… Все приходят смотреть на него, и все спрашивают – почему он смеется, ваш Иосия, когда другие плачут? Но у нас нет ответа. Как нам быть с ним? Он смеется, даже когда его наказывают. И если вы знаете, почему он смеется, скажите нам! Скажите! Пожалуйста!