Маркиз де Сад - Жюльетта. Том II

• Название: Жюльетта. Том II
• Автор: Маркиз де Сад
• Издательство: Продолжение Жизни
• Жанр: Эротика
• Год: 2003
• ISBN: 5-94730-005-2

Этот том включает четвертую, пятую и шестую книги одного из самых значительных произведений скандально известного маркиза Донасьена Альфонса Франсуа де Сада (1740-1814) — романа «Жюльетта».

В нем, как и в других своих сочинениях, маркиз де Сад описывает весьма жестокие способы сексуальных «развлечений» высшего сословия Франции середины XVIII века, поэтому это издание будет интересным для всех любителей жесткой эротической литературы.

---

— Вы сами его совершили?

— Нет. Мой супруг, злейший враг моих наслаждений, пал от руки убийцы: в Венеции за несколько цехинов можно разделаться с кем угодно.

— Однако лучше сделать это самой, — заметила я, — но в любом случае у нас с вами очень много общего.

— Как я вас люблю, радость моя! Достойны похвалы женщины, когда они освобождаются от своих тиранов и мучителей; по какому праву мужчины отбирают у нас свободу? Пусть они чаще дают женам развод, тогда убийств будет меньше.

— Скажу по секрету, что в Венеции есть одна организация, которая занимается исключительно воровством, грабежом, вымогательством, а при необходимости и убийствами. Это очень многочисленная банда, ее влияние распространяется на всю округу, ее глава — некий Моберти. Он — мой любовник, и я безумно люблю его: ни один мужчина никогда не внушал мне таких чувств, как он. Когда ты его увидишь, моя голубка, тебя, наверное, удивит моя страсть, но узнав его поближе, ты поймешь, что можно любить человека за его вкусы, его страсти, темперамент и образ мыслей, а не за внешние достоинства.

Ему сорок четыре года, у него рыжие волосы, как у Иуды, маленькие слезящиеся глаза, очень близко посаженные, большой рот и гнилые зубы; нос. и губы у него, как у негра, а сам он маленький, приземистый, уродливый, но при всем этом обладает настолько громадным инструментом, что, несмотря на всю мою привычку к содомии, во время совокупления у меня разрываются все внутренности… Вот, милая Жюльетта, полный портрет человека, которого я обожаю, хотя каждый день наставляю ему рога; но он не возражает против моих шалостей, понимая, что я не могу без них жить; со своей стороны я спокойно отношусь к его неверности и даже способствую ему, потакая его прихотям. Словом, он лишен чувства ревности, а нашу связь можно назвать идеальным духовным союзом.

Особенно я восхищаюсь его характером, его необыкновенно богатым воображением, его редкой жестокостью, отсутствием всяческих принципов, глубочайшим атеизмом и безграничной развращенностью — все эти качества бросают меня в жар, вот почему я боготворю этого злодея, подобного которому не найти на земле, а такую любовь, как у нас, не встретишь в книгах всех ваших поэтов вместе взятых.

У Моберти много своих людей в Венеции; они постоянно связаны с членами этой организации и дают ценные сведения. Я — главное связующее звено, я собираю и сортирую эти сведения, я же планирую все основные кражи и грабежи. Наши дела начались только три года тому назад, но за это время, — согласитесь, что это не такой большой срок, — с моей помощью он загубил не меньше четырех сотен душ, и я горжусь этим. Всякий раз, дорогая, после того, как я совершаю или планирую преступления, меня три дня и три ночи подряд сотрясает оргазм. Моберти до такой степени любит убивать, что по примеру того знаменитого сибирского разбойника во время налета он предоставляет товарищам забирать добычу, чтобы освободить свои руки и резать горло жертвам. Я уверена, что он самый жестокий преступник из всех живущих ныне на земле, и моя преданность этому человеку основана на полном сходстве наших пороков и характеров.

Сама жизнь доказывает, что судьба злодея много счастливее, чем судьба добродетельного человека, если, конечно, он неисправимый и отъявленный злодей; провидение благоволит к моему любовнику, который двадцать пять лет творит ужасное зло, и до сих пор никто ни в чем его не заподозрил. Несколько близких его сподвижников были колесованы, повешены, сожжены на костре, но ни один из них не выдал атамана. Это человек редкого мужества и необыкновенно развратный; недавно он купил прекрасное поместье в Далмации, куда собирается удалиться на покой вместе со мной; там мы проживем остаток своей жизни, которая по своей порочности не имеет прецедентов в исторических анналах.

Это все, что я хотела сказать тебе, дорогая, теперь решай сама, согласна ли ты связать с нами свою судьбу. Если согласна, в самое ближайшее время мы пригласим тебя на обед, и ты увидишь наши забавы, а если хочешь, можешь принять в них участие; там мы и обговорим подробности нашей будущей дружбы.

— Мне никогда не делали более заманчивого предложения, — горячо заговорила я, — и я его принимаю, но у меня есть два условия: во-первых, если вашему любовнику вздумается забавляться со мной, он должен мне платить; кроме того, за свое участие в ваших делах я буду получать соответствующую долю добычи. Второе условие заключается в том, что начиная с этой минуты мы делим поровну все расходы, связанные с нашими плотскими утехами: я хочу быть вашей подругой, а не содержанкой.

За этим разговором последовал изысканный ужин, и мы расстались с обещанием встретиться в самом скором времени.

Я не знала, к чему приведет эта дружба, поэтому, пока ситуация не прояснится, благоразумно решила ничего не говорить Дюран. Кроме того, наши отношения, остававшиеся очень близкими, предоставляли обеим свободу действий, достаточную для того, чтобы мы могли поступать, как нам захочется, без ведома друг друга.

Через несколько дней синьора Дзанетти уведомила меня о том, что уже имела разговор со своим другом, который изъявил горячее желание познакомиться со мной, поэтому она приглашает меня отобедать вместе с ними на следующей неделе. Она вместе с Моберти будет ждать меня в его прекрасном доме на острове Сан-Джорджо, в нескольких минутах езды от города.

— Этот необыкновенный человек оказался именно таким, каким мне его расписали: невозможно было быть уродливее, чем он, и в то же время трудно было найти столь мужественное лицо.

— Вот она, — представила меня Дзанетти, поцеловав в губы, — вот та прелестница, о которой я тебе говорила; надеюсь, она понравится тебе во всех отношениях.

Разбойник взял меня за руку и, не говоря ни слова, повел в другую комнату, в которой я увидела двух мальчиков лет пятнадцати необыкновенной красоты.

— Не смущайтесь, — заявил коротышка, — сейчас мы займемся содомией. Покажите-ка мне свой зад, только соблаговолите как следует прикрыть влагалище.

Мне не очень понравилась такая бесцеремонность, и поначалу я не нашла в Моберти ничего привлекательного, хотя инстинктивно чувствовала, что в нем есть нечто неординарное. Он долго разглядывал мой зад, не упуская ни одной детали, потом, похлопав по ягодицам, произнес:

— Отлично: это то, что надо. Теперь раздевайтесь.

— А ваша подруга, синьор?

— Она также придет, без нее мы не начнем.

Пока я снимала с себя одежду, Моберти ласкал обоих подростков.

— Ты все приготовила? — спросил разбойник вошедшую Дзанетти. — Все ли двери заперты? Кстати, не забыла ли ты про обед?

— Ты же знаешь, что я очень пунктуальна. — Моберти удовлетворенно кивнул, и она добавила: — Ничто не помешает тебе, друг мой, и никто нас не увидит, кроме Всевышнего.

— Фи, мне наплевать на этого свидетеля, — хмыкнул распутник. — Мне только очень жаль, что его не существует, и я лишен удовольствия оскорбить его по-настоящему. Но можем ли мы не церемониться в присутствии этой молодой дамы?

— Она — нашего поля ягодка, дорогой, я же тебе о ней рассказывала. Объясни ей ее обязанности, и я уверена, что она тебе понравится.

— Мне уже понравился ее зад, это, пожалуй, самый прекрасный женский зад в мире, А теперь, дорогая, приступим к делу.

Дзанетти быстро и ловко раздела мальчиков и подвела их к своему любовнику, который лежал на софе и неторопливо мастурбировал.

— Иди к нему, — прошептала она, — видишь, как он жаждет увидеть твою попку.

Тщательно прикрыв пушистый треугольник, я быстро встала рядом с мальчиками спиной к Моберти, и он некоторое время сравнивал наши предметы. Однако первым он почтил мой зад, запечатлев на нем горячий поцелуй и проникнув языком в отверстие; потом велел одному из своих педерастов вырвать волоски на моем лобке; я тихонько вскрикивала и подергивалась, он еще сильнее ласкал мне анус, его любовница целовала ему член, второй мальчик облизывал ее.

— Теперь слушайте меня внимательно, — наконец сказал разбойник. — Вы должны пускать мне в рот газы всякий раз, когда мальчишка будет вырывать очередной волосок; когда он вырвет шестой, вы помочитесь на его лицо и будете ругать его самыми последними словами.

Мне удалось в точности исполнить эти необычные распоряжения, и когда я залила мальчика мочой, сопроводив это грязными ругательствами в его адрес, Моберти вскочил, схватил розги и четверть часа осыпал меня хлесткими ударами.

— Что вы делаете? О, небо, что же вы делаете? — вскричала Дзанетти, искусно разыгрывая свою роль. — Чем провинилась эта бедняжка?

— Эта тварь осмелилась пустить газы, да еще залила своей мерзкой мочой моего ганимеда и осквернила его очаровательную мордашку — вот, что она сделала, и я даже не знаю наказания, которого она заслуживает.

— Ну что ж, негодяй, — ответила Дзанетти, и это также было частью обычной ее роли, — тогда я буду пороть тебя до тех пор, пока ты не прекратишь мучить мою подругу.